Андрей Винокуров
Ответные санкции России Западу стали стимулом для импортозамещения, к сожалению, лишь на словах.. Фото Reuters
Первые санкции в связи с украинскими событиями были введены против России в середине марта 2014 года. Именно на это время приходится признание референдума в Крыму и дальнейшее вхождение данного региона в состав России. Впоследствии санкционный список продолжал расширяться уже в ответ на ситуацию на юго-востоке Украины. Западные страны воспринимали Россию в качестве субъекта конфликта на территории Донбасса.
Первоначально санкции представляли собой специальные списки лиц, для которых были введены визовые ограничения и заморозка подконтрольных им финансовых активов и экономических ресурсов за рубежом. США также почти сразу приостановили военное и инвестиционное сотрудничество с Россией.
Компаниям, находящимся на территории стран, вводящих ограничения, запрещалось поддерживать деловые контакты с лицами и компаниями, внесенными в список.
Российские власти отреагировали на санкции в ироничном ключе. Их опасность для российской экономики оценивалась как невысокая. Одновременно активно продвигалась тема того, что в ситуации в Украине виноват сам Запад. На встрече президента РФ Владимира Путина с членами Совета Федерации в Ново-Огареве спикер верхней палаты парламента Валентина Матвиенко заявила, что санкции не смогут изменить политику России: «Мы покажем, что на нас невозможно надавить». Тогда же она сказала, что вероятны ответные шаги со стороны российских политиков, которые могли включать в себя отказ от сотрудничества с ВТО и Советом Европы.
По мнению председателя СФ, санкции могли послужить мобилизации российской экономики. В течение 2014 года аналогичные оптимистичные предположения еще не раз звучали со стороны российских официальных лиц.
Однако по факту ограничения почти сразу начали касаться и обычных граждан России. В частности, платежные системы Visa и MasterCard прекратили обслуживание карт, эмитированных банком «Россия», из-за попадания его владельца Юрия Ковальчука в те самые списки.
Зампред комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева заявила тогда, что ущерб, нанесенный гражданам, должен быть компенсирован.
Другие российские парламентарии начали активно говорить об ответных санкциях против США. «Если через аналогичные санкции США не боятся потерять бизнес-контакты с нами, то нам давно пора начать в полной мере поддерживать отечественного производителя», – заявил депутат Госдумы Вадим Деньгин.
Хотя сомнения в том, что Россия в состоянии отказаться от всех товаров, экспортируемых из-за рубежа, все же присутствовали. Депутат Госдумы от КПРФ Борис Кашин говорил о необходимости четкой градации товаров и услуг: «Не все из этих товаров Россия способна заменить на аналогичные или производить сама. Мы не можем пока отказаться от американских компьютеров. Но в случае, если будет подобран аналог, например, китайского производства, то этот товар сможет войти в список товаров, по которым санкции будут возможны».
Тема санкций особенно активизировалась летом 2014 года (см. график) и была связана с катастрофой, случившейся с Boeing 777 в Донецкой области. Истинные причины падения самолета не выяснены до сих пор, однако международная общественность признала в качестве наиболее вероятной версии действия ополчения, находившегося на данной территории. В связи с этими событиями Европейский инвестиционный банк прекратил финансирование проектов в России, а сам Евросоюз расширил список санкционных лиц и организаций. 31 июля со стороны ЕС в него попали Сбербанк России, банк ВТБ, Газпромбанк, Внешэкономбанк, Россельхозбанк. США также продолжили давление на российскую банковскую систему, а в сентябре началось наступление и на российскую нефтяную промышленность.
Со стороны российского МИДа в ответ на новые меры стран Запада последовали заявления в нелегитимности подобных действий. Риторика оставалась практически такой же. 30 июля российский МИД заявил: «Стыдно и за Евросоюз, который заговорил голосом Вашингтона, практически отбросив базовые европейские ценности, включая презумпцию невиновности. Политика ЕС теперь не основывается на проверенных фактах, а пишется под диктовку из Вашингтона в перерывах между просмотрами сомнительных роликов из YouTube. В Москве разочарованы неспособностью ЕС играть самостоятельную роль в мировых делах».
Замглавы МИД РФ Григорий Карасин, как и наши парламентарии до этого, заявил, что санкции пойдут на пользу экономике, так как позволят мобилизовать ее и сделать более эффективной.
Подобные публичные высказывания продолжались практически в течение всего 2014 года. В декабре на своей большой пресс-конференции Владимир Путин признал влияние ограничений Запада на нашу экономику: «Одна из проблем, которые сегодня есть у нас, в том числе в экономике в результате санкций, действенная, а это так и есть, из общего объема проблем, если условно взять, процентов 25, наверное, это влияние санкций – 25–30. Но мы должны это понять. Мы хотим сохраниться и бороться, изменить, кстати, к лучшему, воспользовавшись этими явлениями сегодня, нашу структуру экономики, быть более независимыми, пройти через это – или мы хотим, чтобы нашу шкуру повесили на стенку. Вот у нас какой выбор. И Крым здесь ни при чем».
Примечательно, что на протяжении всего времени с начала введения западных санкций российские власти отрицали их влияние, хотя при этом ссылались на них как на оправдание положения дел в России.
Еще более странным в этой логике смотрелись ответные российские «антисанкции». Напомним, что в августе 2014 года указом президента РФ введен полный запрет на импорт отдельных видов продовольственных товаров из стран Евросоюза, США, Австралии, Канады и Норвегии. Премьер-министр Дмитрий Медведев тогда заявил, что Россия до последнего надеялась, что ее зарубежные коллеги поймут, что санкции – это «тупиковый путь». Однако, по словам главы нашего правительства, «ответные меры» все-таки оказались необходимыми.
«Антисанкции» сразу стали довольно актуальной темой. Парадоксальным образом представители власти утверждали, что они окажутся для нашей экономики еще и полезными. «Эти ответные меры, которые мы вводим, фактически расчистят магазинные полки для наших товаропроизводителей», – заявлял Медведев.
В ноябре 2014 года на «Форуме действий», организованном ОНФ, Владимир Путин вообще представил ситуацию так, будто Россия просто воспользовалась поводом для введения тех «антисанкций», которые ей выгодны: «Мы, по сути, воспользовались некорректным поведением наших партнеров, особенно по тем странам, которые удачно освоили российский рынок сельхозпродукции, но, я считаю, подставились, введя против нас известные санкции. Это дало нам моральное и юридическое право ввести ответные меры, но именно в той отрасли, которая демонстрировала за последние годы очень хорошие темпы роста».
Независимые эксперты предупреждали, что в условиях уже текущей геополитической напряженности ответные санкции скажутся на силе рубля. «В таких условиях участники рынка ожидают дальнейшего ослабления рубля. В ближайшей перспективе сохранение геополитической неопределенности, по всей видимости, продолжит играть против рубля», – объясняла СМИ аналитик ЮниКредит Банка Анна Богдюкевич.
Исходя из сегодняшних реалий, вряд ли можно ожидать снятия санкций в ближайшее время. В конце января со ссылкой на источники в Евросоюзе «Ъ» написал, что сейчас можно забыть о возможности снятия части санкций в марте этого года. Тем не менее все ранее отрицаемые последствия антисанкций и санкций выходят наружу. В частности, в СМИ пошли разговоры о возможном введении фиксированных цен на ряд продовольственных продуктов, а ситуация с курсом рубля по-прежнему нестабильна. Таким образом, приходится констатировать, что оптимистичная риторика российских властей по поводу санкций не оправдалась.
