Яков Миркин
Мы – люди, вошедшие в современную историю России без собственности, без крупного имущества, накопленного в семьях многими поколениями. Фото Reuters
Что происходит с нами?
Не с баррелями, не с тоннами, не с мегаваттами, а просто с нами?
Мы с едой
Падение выручки в магазинах – 10–15%. «Непродовольственные товары» – минус 18,5% (декабрь 2015 к декабрю 2014, Росстат). Спрос на новые квартиры – минус 30% (оценка строителей). Посиделки в ресторанах – минус 40–50% (оценка). Общепит – минус 7,4% (декабрь 2015, Росстат).
«Пассажирооборот» – минус 5%. Зато на 10% меньше автомобильных происшествий (Росстат, 2015/2014).
Продажи водки – минус 7,7%, медовуха и сидр – плюс 17% (декабрь 2015 к декабрю 2014). Это счастье или расцвет самогоноварения? Никто не знает.
Мы с зарплатой
Наша реальная зарплата – минус 10% в 2015 году (Росстат). Самая высокая среднемесячная зарплата – 86 тыс. руб. – в «производстве нефтепродуктов» (январь–ноябрь 2015). Самая низкая – в текстильном и швейном производстве (15,5 тыс. руб.).
Средняя «температура» по стране – 33,1 тыс. руб. Примерно 400 долл. в месяц по номиналу (Росстат). Больше 25% населения получают меньше 24 тыс. руб. в месяц. 14% – меньше 10 тыс. руб.
Один из семи встреченных на улице людей получает меньше 10 тыс. руб. в месяц.
Мы с пенсиями
Средний размер назначенных пенсий – 12 тыс. руб. (2015). Меньше 150 долл. Можно свистеть на жердочке.
Мы впереди планеты всей. Это очень далеко от границы бедности по Всемирному банку – 60 долл. в месяц (по паритету покупательной способности). Не Западная Сахара.
Мы и злоба
Просроченная зарплата – минимум (4,3 млрд руб., чуть больше 70 тыс. человек, менее 1% работающих) (Росстат, февраль 2016). Не страшно (если данные точные), хотя рост за год – в два раза.
Мы с деньгами
На руках у нас находится больше 4 трлн наличных рублей (январь 2016), или примерно 50 млрд долл. Из них 50–60% находятся в Москве (оценка).
Плюс несколько десятков миллиардов наличных долларов, евро, фунтов (не менее 30–40, по оценке). В наших вкладах – 16,3 трлн руб., или примерно 200 млрд долл. (Росстат, январь 2016). А еще есть и валютные вклады. Их много. Именно мы кормим промышленность деньгами.
Мы с нашим приглушенным дыханием
Города с самыми высокими концентрациями вредных веществ (по разовым выбросам) – Чита, Улан-Удэ, Магнитогорск, Белоярский (ХМАО), Уфа, Нижний Тагил, Челябинск, Красноярск, Екатеринбург, Архангельск и т.п. (Росстат).
Мы наедине друг с другом
В 2015 году было совершено 200 тыс. мошенничеств, 155 тыс. случаев бандитизма, 1 млн краж, но всего лишь 3,3 тыс. «хулиганств». Самая не хулиганская нация.
Больше 1 млн человек в 2015 году совершили преступления. Их «выявили».
Один миллион! И как с этим жить? Как верить в человечество?
Мы с новыми людьми
К нам приехали жить больше 200 тыс. человек. Из них – 130 тыс. с Украины, 31 тыс. из Казахстана, 19 тыс. из Армении, почти 16 тыс. из Молдавии (январь–ноябрь 2015, чистый прирост по миграции, Росстат).
Великое переселение народов.
Мы – тихие
В 2015 году было пять забастовок с участием 833 человек (Росстат). Об этой великой тишине будем рассказывать правнукам.
Мы в России даже там, где жизнь не кажется раем
Безработица в Ингушетии – 30,7%, Республика Тыва – 22%, Карачаево-Черкесия – 17%, для сравнения: Москва – 1,7% (ноябрь 2015 – январь 2016)
Средняя продолжительность жизни в Республике Тыва и Чукотском автономном округе – 62 года, в Новгородской области – 67,7, Псковской области – 67,8, в Москве – 76,4, Петербурге – 74,2 года (2013). Жизнь длиной в 61–62 года – это Либерия, Папуа – Новая Гвинея, Кения, Афганистан (2013).
Реальные доходы населения в Ингушетии – минус 22%, в Ульяновской области – минус 20%, в Псковской области – минус 18%, в Краснодарском крае – минус 15% (ноябрь 2015 к ноябрю 2014).
Розничный товарооборот в Челябинской и Кемеровской областях – минус 17%, в Новосибирской – минус 16% (2015-й к 2014 году).
Промышленное производство в Приморском крае – минус 52%, в Архангельской области – минус 42% (без Ненецкого автономного округа), в Забайкальском крае – минус 30%, в Калужской области – минус 23%, в Рязанской – минус 21% (декабрь 2015-го к декабрю 2014 года).
Строительство жилых домов в Забайкальском крае – минус 39%, в Еврейской автономной области – минус 42% (2015-й к 2014 году).
Строительные работы в Калмыкии – минус 62%, в Республике Тыва – минус 43%, в Еврейской автономной области – минус 41%, в Новосибирской области – минус 34%, в Астраханской области – минус 33% (2015-й к 2014 году).
Самое высокое число умерших на 100 тыс. населения от «внешних причин смерти» (не относящихся к здоровью) в Республике Тыва – 269 человек в 2015 году, Амурской области – 225, Республике Алтай – 204 (для сравнения: Москва – 50 человек).
Мы – страна, состоящая из нескольких «развитых экономик» (Москва, Петербург плюс несколько городов и регионов) и многих развивающихся, до почти африканского типа.
Мы очень мало живем
Китайцы живут дольше нас (75 лет). И вьетнамцы (76). И даже люди из Албании (74) и Камбоджи (73). У нас – 70,9 (2014 год) – 122–123-е место в мире (2013, ВОЗ). Женщины – 76,5, мужчины – 65,3 года. Примерно как в КНДР – (70).
То, что мы можем сделать для них, младенцев, которые родятся сегодня ночью, и для себя – это так устроить свою жизнь, чтобы эти числа были за 80.
Как в Испании (83), обожаемой нами Италии (83), почти диктаторском Сингапуре (83), «славянском офшоре» Кипре (82), в «нашем» Израиле (82), в соседней Финляндии, не менее суровой и морозной (81), в Греции, такой же разбитной (81).
Ну пусть хотя бы как в Колумбии (наркотики?) (79), или несчастной Кубе (79), или даже в Чили (81) с ее Пиночетом.
Мы – уходим из центрального ядра России
Самая высокая смертность в России на 1000 человек в Псковской, Тульской, Тверской, Тамбовской, Новгородской, Орловской, Смоленской, Владимирской, Рязанской, Ивановской, Брянской, Курской областях.
Все это – сердце России. Уходят 16–17 человек на 1000, а в Псковской области – более 18. В 2–3 раза больше, чем там, где всё – живее.
Самая низкая рождаемость в России – в тех же регионах. 9–11 человек на 1000. В 1,5–2 раза ниже, чем там, где жизнь кипит.
Пустеющее ядро России. С гигантскими воронками Москвы и Петербурга.
Самые большие сокращения «социальных сеток безопасности», знаменитые оптимизации школ, больниц, поликлиник – именно в Центральной России (по экспертной оценке).
Потому что именно здесь год за годом «опустынивание» при самой развитой – в прошлом – и затратной социальной инфраструктуре.
Мы – очень талантливы
Но мы – странные люди. Наше «коллективное поведение»: любовь к государству, тяжелой руке, стремление быть защищенным крупными вертикальными структурами и их большими именами, желание социальной опеки, не слишком высокая мобильность и инновационность, нелюбовь к рискам (все это похоже на «континентальную модель»). Но при этом часто люди не верят, что их на самом деле защитят, и каждый в своей клеточке ведет себя как волчонок в лесу.
Масса людей собирается кого-то расстрелять, забаррикадировать и даже потоптать. Опросы Института социологии РАН. Вопрос «о желании перестрелять всех, из-за кого жизнь в стране стала такой, какова она сейчас».
«Часто чувствовали это желание»: 1995 год – 24%, 2008 – 16%, 2011 – 34%. «Испытывали это чувство иногда»: 1995 – 31%, 2008 – 29%, 2011 – 38%.
Сегодня, наверное, меньше. Дай бог, если меньше. Но мы не склонны к эволюции, почти все реформы в России шли с железным кулаком и неизмеримыми потерями населения.
Мы – безмерно богаты, так же как очень бедны
Мы – люди, вошедшие в 1990-е годы без собственности, без крупного имущества, накопленного в семьях многими поколениями. Его отбирали, раскулачивали, бомбили, убивали революциями и войнами.
Ну как это может соединиться с тем, что Россия занимает в мире по производству нефти – 1–2-е места; алмазов – 1-е; природного газа – 2-е; ячменя – 1-е; алюминия – 2-е; титана – 2-е; золота – 3-е; серебра – 4-е; стали – 5-е; пшеницы – 5-е; ржи – 2-е; лесоматериалов – 6-е; меди – 7-е; цинка – 11-е; 2-е место по экспорту вооружений; один из крупнейших производителей минеральных удобрений?
Потому что мы – создали странную экономику
Мы – экономика наказаний и запретов. В ее основе – «человек ворующий», который все равно растащит, вывезет, обратит в валюту и унесет. Человек, у которого, как считают власти и часто мы сами, заведомо нет идей и инвестиционных проектов. Поэтому объемы Уголовного кодекса и Кодекса об административных нарушениях со дня их рождения выросли в два с лишним раза. Вместо поддержки любой идеи – максимизация налоговых и регулятивных издержек бизнеса.
У нас есть все, но кажется, что нет ничего
Масса свободной земли для «одноэтажной России». В России 387 млн земель сельскохозяйственного назначения. Из них заняты (пашня, сенокосы, пастбища) 196 млн га (2014 год).
А 191 млн га (387 минус 196) – не заняты. Это не тундра, не пустыня, не леса, не воды, не земли промышленности или «населенных пунктов» или специального назначения). У них – отдельный учет. Это земли сельскохозяйственные, пригодные для проживания. Более или менее в близости от мест, где люди живут. Кстати, этих земель «сельскохозяйственного назначения» за четыре года (2010–2014) стало на 13 млн га меньше. Их перевели во что-то другое и что-то с ними сделали. 13 млн га! За пять лет по 9 соток на душу российского населения.
Что такое 191 млн га? Больше 1 га земель на человека, «пригодных для обитания». А еще есть 89 млн га, не входящих в «сельскохозяйственное назначение», – это «земли запаса». Лесные земли? В расчетах их как будто нет (1122 млн га). На этом пространстве земли можно устраиваться на тысячелетия, порождать цивилизации. У государства в собственности больше земли, чем до 1917 года (вместе с царской фамилией).
Простые расчеты. Имеем 1–2 га на каждого «российского человека» пустых земель, пригодных для обитания. Под собственный дом, на семью нужно 10–20% этого.
Что нам нужно?
Другая точка отсчета в экономической политике. Вместо «человека ворующего», вместо «бизнеса выводящего и вывозящего» как основы «экономики запретов и наказаний» – совсем другие «человек» и «бизнес».
Другое понимание людей, как работающих, желающих остаться у себя дома, чтобы строить его на поколения. Нуждающихся в помощи в трудные времена, в том, чтобы каждый инструмент экономической политики был направлен на поддержку роста, модернизации, качества жизни, вместо того чтобы «обложить и заткнуть дыры в сокращающемся пироге».
Это совсем другая экономическая и финансовая политика. Ее главная цель – не тонны, не баррели и мегаватты, а рост продолжительности и качества жизни.
Что это за экономическая политика?
Самое лучшее, что можно сделать, чтобы жизнь в России стала устойчивее и умнее, чтобы нас не бросало в самые дикие идеологические и властные повороты, – это сделать все, чтобы в каждой семье появилась собственность: дома, земля, финансовые активы, бизнес любого размера.
Больше собственности у среднего класса – жизнь тише, быстрее, лучше и даже, страшно сказать, инновационнее. Большой спрос на все новенькое.
А это уже политика роста – дешевого кредита, низких налогов, легких налоговых льгот, выделения земли, дешевизны и легкости государственных услуг, любой помощи тому, кто строится и пытается найти себя, прежде всего в центральном ядре России. Низкое регулятивное бремя, умеренно слабый рубль, чтобы помочь экспорту, разгосударствление.
Осторожный переход к такой политике – лучшее средство от любого кризиса.
Строительство, помощь в отстраивании имущества семей, не времянок, спокойной жизни всех ради себя и всех – за 5–10 лет начала бы отстраиваться другая страна. Без надрыва, без кликушества, без внутренней агрессивности, которая стремительно нарастает. По хорошим стандартам качества. С другой риторикой, с другим ощущением рисков, с чувством нарастающей свободы.
Какой может быть мечта?
«Одноэтажная Россия», бесплатная или очень дешевая раздача земли, дешевая ипотека, массовое строительство, вытягивающее экономику (но не домов – муравьиных куч). Дороги, инфраструктура – новое обустройство сердца России, находящегося в состоянии опустынивания.
Вылечивание проблемных регионов. Деньги и инвестиции должны идти туда, где плохо, где точки настоящих или будущих катастроф.
Резкий рост внутреннего спроса на все, что для дома и земли, максимум стимулов для внутреннего производства этого «всего». Но только – под «европейские стандарты», чтобы вместо фавел получить развитую экономику. Льготное гражданство для специалистов. Расширение прав местных общин, их доходной базы в обустройстве самих себя.
