Николай Гульбинский
Критикуя то, чего еще не видела, Наталья Поклонская действует прямо по Булгакову: роман Мастера еще не опубликован, а критики уже призывают «крепко ударить по пилатчине». Фото РИА Новости
Ситуация в России все больше напоминает театр абсурда. Свежий пример – запрос в Генпрокуратуру бывшего прокурора Крыма, депутата Государственной думы Натальи Поклонской c требованием проверить еще не снятый фильм Алексея Учителя «Матильда» на предмет оскорбления чувств верующих, поскольку, по ее словам, там рассказано «о порочной связи цесаревича Николая Александровича (будущего императора Николая II) с балериной Матильдой Кшесинской». Трудно понять, что может быть «порочного» в страстной любви молодых, неженатых людей, хотя бы один из них был наследником престола. Скажем, Александр III – глубоко религиозный человек строгих нравов и консервативных воззрений – ничего порочного в этой связи не видел, а вот г-жа Поклонская усмотрела.
Поневоле возрадуешься за жителей Крыма, которые причудливой волею судьбы освободились от такого «блюстителя законности». Однако за Россию в целом как-то нерадостно.
Заметим, что за все время существования советской власти был только один случай, когда деятелей искусства привлекли к уголовной ответственности именно за содержание созданных ими произведений, – процесс Юлия Даниэля и Андрея Синявского. Советскому руководству этот процесс не принес ничего, кроме отчуждения от собственной интеллигенции, позора и осуждения во всем мире, включая даже просоветски настроенных западных интеллектуалов. Впоследствии власть предпочитала не подвергать творцов судебным преследованиям, и даже в отношении Александра Солженицына предпочла такую «вегетарианскую» меру, как высылку на свободный Запад.
Что позволил тов. Троцкий, не позволит г-жа Поклонская
В худших традициях обличителей «вредных» произведений Наталья Поклонская заявляет, что фильма она не видела и смотреть не собирается – не хочет «мараться». Получается прямо по Булгакову: роман Мастера еще не опубликован, а критики уже призывают «крепко ударить по пилатчине».
В опубликованном позже тексте Натальи Поклонской в Интернете, посвященном данной коллизии, встречаются фрагменты, присущие скорее какому-нибудь экзальтированному проповеднику времен Английской революции, чем депутату российского парламента от «партии власти». Например, такой: «Можно наблюдать феноменальное явление – реакция корчи вампира на солнечные лучи при рассвете, демонический страх перед светом – святостью Государя».
Хотя вообще-то так не говорили даже о Карле I, которого после казни роялисты почитали святым.
Попутно Наталья Поклонская называет Ленина, Троцкого, Гитлера и Мао Цзэдуна «извергами ХХ столетия, пролившими море человеческой крови», почему-то забывая поставить в этот ряд Иосифа Сталина, при котором только за 1937–1938 годы было осуждено и расстреляно больше людей, чем казнено по приговорам судов за всю предыдущую и последующую историю России. Вообще, для многих представителей нынешней российской власти и их культурной обслуги такие персонажи, как Иван Грозный и Иосиф Сталин, духовно близкие: пролитые ими «моря человеческой крови» их не смущают.
Текст Натальи Поклонской, равно как и многих ее «духовных братьев и сестер» из национал-патриотического лагеря, характерен тем, что он в принципе находится за пределами какой-либо рациональной критики. К примеру, что делать с огромным массивом мемуаров и исторических исследований, в которых личность Николая II представляется в критическом или даже откровенно негативном свете? Собрать и сжечь, после чего привлечь их авторов к уголовной ответственности, в том числе и посмертно? И как быть с таким принципом, как свобода творчества, без которого искусство развиваться и процветать не может?
Даже люто ненавидимый Натальей Поклонской Лев Троцкий на склоне лет пришел к здравой мысли, что в искусстве «все дозволено» и оно не может быть предметом прокурорского и бюрократического надзора. Правда, в отличие от г-жи Поклонской тов. Троцкий в искусстве блестяще разбирался и не приписывал, например, Александру Суворову слова «Служить бы рад, прислуживаться тошно», как это делает г-жа Поклонская.
Россия погромная
Если бы с данной инициативой выступил отдельно взятый депутат Государственной думы – это еще полбеды. Мало ли какие своеобразные персонажи встречаются в коридорах серого здания на Охотном Ряду. «Взвинчивая» друг друга своими жуткими речами, они создают атмосферу сумасшедшего дома, где человеку разумному и спокойному невозможно находиться. Но, оказывается, за инициативой г-жи Поклонской стоит некое движение под названием «Царский крест» и еще ряд каких-то мало кому ведомых общественных организаций. Иными словами, инквизиторское рвение бывшего крымского прокурора, а ныне депутата от «партии власти», возникло не само по себе: она выполняет «наказ избирателей».
Это вовлечение «народных масс» в репрессивную политику – явление чрезвычайно интересное для исследователя, но печальное с точки зрения перспектив страны.
В последнее время по России прокатилась волна погромов. Громят выставки и театральные постановки. Эти безобразия привлекли внимание даже тех западных СМИ, которых обычно не особо занимает ситуация в России. Так, датская газета Berlingske перечисляет наиболее громкие скандалы последнего времени: разгром «людьми в камуфляже» фотовыставки в Центре имени Андрея Сахарова, посвященной войне на юго-востоке Украины; поливание мочой фотографий на выставке Джока Стерджеса активистами организации «Офицеры России» и ее немедленное закрытие; изъятие из репертуара в театре в Омске классической рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда» по требованию оскорбленных верующих; предание суду в Новосибирске режиссера-постановщика оперы «Тангейзер» и ее изъятие из репертуара театра; акты вандализма на выставке скульптора Вадима Сидура в Манеже со стороны православных активистов при пассивном созерцании со стороны охраны.
Отличительная черта этих эпизодов заключается в том, что в роли репрессивной инстанции выступают не государственные органы, ответственные за соблюдение закона и этических норм, а некие общественные организации и движения. И всякий раз этим организациям в той или иной степени удается заставить государство и общество склониться перед своей злой волей. Возникает вопрос: как и почему терпит все это авторитарный режим, утвердившийся сегодня в России? И почему он столь нетерпим к вполне ненасильственным протестным акциям, будь то, например, одиночные пикеты, за которые одного из их участников – Ильдара Дадина отправили в колонию и теперь, судя по его заявлениям, подвергают пыткам и избиениям?
Плохие люди объединяются часто, хорошие – редко
Чтобы ответить на эти вопросы, нужно оглянуться на недавнюю историю. На заре перестройки в СССР вспомнили о таком понятии, как гражданское общество. Несмотря на огромное число сложных определений этого явления, на самом деле все очень просто: это совокупность относительно независимых от государства общественных организаций. На гражданское общество в позднем СССР и новой России возлагали огромные надежды: оно якобы было призвано реализовывать самые разнообразные инициативы на благо граждан – от охраны окружающей среды и заботы о бездомных животных до контроля за выборами.
Между тем энтузиасты гражданского общества почему-то забыли прописную истину, на которую указывал еще Лев Толстой: плохие люди охотно объединяются для достижения своих целей, а вот хорошие – почему-то неохотно.
Особенно это относится к России, но не только. Современный исследователь гражданского общества Томас Каротерс отмечает, что структуры гражданского общества зачастую представляют не благородные и возвышенные идеалы, а мелкие, грязные и корыстные интересы. А иные из них – добавим от себя, – достигнув определенной силы и влияния, начинают буквально тиранить граждан, принуждая их к любви к тем или иным меньшинствам и настаивая на репрессиях в отношении тех, кто любит их недостаточно.
Вообще же предоставить гражданскому обществу возможность развиваться без всякого вмешательства со стороны государства и надеяться при этом, что оно принесет добрые плоды, – примерно то же самое, как ожидать, что на дачном участке без всяких усилий со стороны его хозяина сами собой вырастут розы, магнолии и виноград или, на худой конец, хотя бы картошка и капуста. Такого не случится никогда, этот участок неизбежно зарастет крапивой и бурьяном. Никому, однако, не придет в голову эту крапиву и бурьян специально культивировать. Однако применительно к гражданскому обществу Российское государство именно этим и занялось. И теперь пожинает плоды.
«Наши» и другие
Во времена Бориса Ельцина власть не обращала на гражданское общество особого внимания, другие были заботы. Однако с избранием президентом Владимира Путина она о нем вспомнила и приступила к его «окучиванию».
 |
| Все чаще в России именно некие общественные организации и движения, а не государственные органы, провоцируют на репрессии. Фото Reuters |
В 2000 году возникла молодежная организация «Идущие вместе», преобразованная затем в движение «Наши». В 2005 году была создана еще одна молодежная организация – «Молодая гвардия». Главная задача этих движений заключалась в поддержке действующей власти и лично президента Владимира Путина и компрометации либеральных партий и националистических движений. В последнем они, возможно, изрядно преуспели, поскольку, если верить слухам, документальный порнографический фильм с участием Кати Му-Му и либеральных и националистических оппозиционеров был снят при поддержке активистов одного из этих движений.
Все они целиком зависели от администрации президента и прекратили свое существование в тот момент, когда там посчитали, что они свою задачу выполнили, и перекрыли финансирование. Эта подконтрольность, столь возмущавшая «демократическую общественность», имела, правда, и позитивные черты: во-первых, их кипучая деятельность все-таки удерживалась, хотя и не всегда, в пределах законности; во-вторых, она носила сугубо светский характер и не апеллировала к мистике и иррационализму; в-третьих, были у них и полезные социальные проекты и инициативы.
Характерен и тот факт, что многие из бывших «комиссаров» этих движений стали в настоящее время высокопоставленными бюрократами.
Роковой выбор
Переломный момент наступил 4 февраля 2012 года. К тому моменту в Москве уже прошли многотысячные митинги «за честные выборы» на Болотной площади и на проспекте академика Сахарова. На сторону протестующих все более склонялись так называемые системные либералы в структурах самой власти и многочисленные деятели культуры. К тому же президентом на тот момент оставался Дмитрий Медведев, часть окружения которого симпатизировала либеральной оппозиции. Создалась определенная угроза дестабилизации политической ситуации.
В такой обстановке окружению Владимира Путина срочно требовалось создать видимость мощной народной поддержки и в то же время найти какие-то дееспособные низовые структуры, способные поддержать власть, если нарастание протестов станет реальностью. К тому времени «Наши» и другие молодежные движения уже находились в стадии своего угасания и никакого реального противовеса протестному движению создать не могли. Требовалось что-то иное. И тогда какие-то люди из окружения тогдашнего премьера решили опереться на самый разнородный конгломерат националистических, монархических, «православных», сталинистских и других движений и организаций, которых объединяло только одно – неприятие идей либеральной демократии. Вся эта разношерстная публика собралась 4 февраля 2012 года на Поклонной горе. Формально организатором и вдохновителем этого действа выступал Сергей Кургинян, однако собственными усилиями этому деятелю вряд ли удалось бы собрать более 5 тыс. человек. А потому для создания «массовки» потребовались свезенные со всей Москвы и Подмосковья безропотные «бюджетники», в результате чего число участников митинга значительно превысило заявленное и составило, по данным полиции, 138 тыс. человек. Штраф, наложенный за превышение заявленного числа участников, вызвался заплатить сам Владимир Путин. И тем самым, как казалось, солидаризовался с представленными на митинге силами.
Сигнал был подан, и общество его восприняло. Возникли новые движения и организации, призванные бороться с угрозой цветных революций, такие как «Антимайдан» и «Народно-освободительное движение». Политический характер приобрела и деятельность неких, казалось бы, далеких от политики объединений, как клуб байкеров «Ночные волки». О лидере этого клуба Александре Залдостанове по кличке Хирург идеолог русской весны Александр Проханов сказал так: «Хирург – это человек земли только отчасти, это небесный человек. Посмотрите в лицо, в лице есть что-то ангельское, это ангел бури. А когда волки садятся на эти страшные, чудовищные, грохочущие машины – это только отчасти мотоциклы. Они сжимают эти машины своими ягодицами и превращают их в полчища возмездия. Они несутся по земле, сея добро и карая зло...»
Недавно этот «небесный человек, сеющий добро и карающий зло», обрушился с грязными оскорблениями в адрес известного актера и режиссера Константина Райкина, так что даже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков робко попытался осадить его. Однако этот «ангельский» кавалер Ордена почета и медали «За возвращение Крыма» давно уже уверился в том, что ему дозволено если не все, то очень многое. Тем более его поддержал глава одного из российских регионов, давно уже дающий понять, что Конституция РФ и законы страны для него не указ. Кремль предпочел не обострять дискуссию.
Еще одной «группой влияния», способной доставить действующей власти серьезные неприятности, могут стать вернувшиеся с юго-востока Украины участники вооруженных формирований, которые в свое время отправились туда под воздействием тотальной телевизионной пропаганды. Во-первых, многие из них полагают, что российская власть их предала. А во-вторых, люди, привыкшие решать все проблемы силой оружия, не скоро от этого отвыкают.
Унтер Миклин и чувства верующих
Ко всему прочему государство преподнесло радикально-националистическим группировкам поистине царский подарок, приняв в июне 2013 года закон о противодействии оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан.
До тех пор закон специально оговаривал защиту либо особо уязвимых групп граждан, таких как женщины, дети и инвалиды, либо представителей особо важных и в то же время опасных профессий, таких как депутаты разных уровней, общественные деятели, судьи, адвокаты, журналисты. Теперь же к ним добавились и верующие, притом что в отличие от вышеупомянутых групп объективного критерия причисления к верующим не существует.
Государство ясно дало понять: верующие для него – более ценная категория граждан, чем неверующие. Атеистов, например, можно оскорблять как угодно. Один известный в прошлом вольнодумец, а ныне – православный неофит и наставник молодежи, уподобил атеистов животным. Жаловаться некому. Зато те, кто причисляет себя к верующим, получили возможность оскорбляться по любому поводу. Эти «вечно обиженные» и стали ударной силой разнообразных погромных акций.
Все это довольно странно, поскольку истинно верующие люди должны быть убеждены, что у их чувств есть защитник значительно более могущественный, чем все земные полицейские, прокуроры и судьи, вместе взятые, и что богохульники в любой момент могут подвергнуться ужасным наказаниям свыше, столь красочно описанным в Ветхом Завете.
Вспоминается в связи с этим забавный фрагмент из воспоминаний Льва Троцкого: «С жандармским унтером Миклиным я затевал при каждом подходящем случае богословские препирательства. Миклин был жаден, лжив, злобен, начитан в священных книгах и благочестив до крайности. Перебегая с ключами по звонким железным лестницам, он мурлыкал церковные напевы. «За одно, за одно-единственное слово христородица, вместо богородица, – внушал мне Миклин, – у еретика Ария живот лопнул». «А почему теперь у еретиков животы в сохранности?» – «Теперь, теперь... – отвечал обиженно Миклин, – теперь другие времена».
Плохо, когда чувства верующих нуждаются в защите таких миклиных. Вообще же, наблюдая в реальной жизни представителей действующей власти, все более убеждаюсь: чем менее человек образован, чем более он ограничен, тем сильнее в нем какая-то внутренняя злоба против всего талантливого, нетривиального, дерзкого, тем более он готов обличать, запрещать, карать. К сожалению, наше время востребует именно таких людей.
«Где нужно власть употребить»
Жесткие экономические санкции против России в ответ на присоединение Крыма и поддержку сепаратистов на юго-востоке Украины, неудача проекта «Новороссия» и тяжелейший экономический кризис заставляют Владимира Путина смягчить свою антизападную риторику и искать возможности для возобновления диалога с Западом. Этому, как полагают некоторые, будет способствовать избрание Дональда Трампа президентом США.
В такой ситуации выступления и погромные акции слишком ревностных сторонников действующей власти объективно препятствуют новому политическом курсу. Более того, как со знанием дела предполагает Ксения Собчак, «Владимир Путин и раньше чувствовал себя довольно неловко в роли популистского лидера: по характеру он совсем не Жириновский… И конечно, он ощущает серьезный дискомфорт, оставшись наедине с этими шариковыми, которые становятся все глупее и наглее, продолжая рождать новые, уже давно не нужные власти смыслы».
Исторически авторитарные режимы в процессе своего становления могут опираться на различные неформальные группировки, которые используются для устрашения оппонентов и создания видимости массовой поддержки. Однако по мере «взросления» этих режимов они передают монополию на насилие собственным правоохранительным органам и спецслужбам. Мощность этих структур в России сегодня беспрецедентна. А потому можно предположить, что в один отнюдь не прекрасный для кого-то день очередная попытка погрома будет пресечена с присущей отечественным правоохранителям жесткостью. В самом деле предпочтительно «речей не тратить по-пустому, где нужно власть употребить», если речь идет о дерзких нарушителях закона.
Тем более что взращенному действующей властью «джинну» уже тесно в предназначенной для него «бутылке», и он все чаще вырывается наружу. Закон и общество безмолвствуют.
