Виталий Тепикин Андрей Квакин. Российское государство и российская интеллигенция. – Уфа: Восточный университет, 2007. – 168 с.
Тема интеллигенции в последние годы вызывает все больший научный интерес – в частности, среди ученых МГУ имени М.В.Ломоносова. В их числе – профессор кафедры истории Российского государства Андрей Квакин (род. 1953) – автор монографии «Российское государство и российская интеллигенция».
«Парадоксальность современной ситуации состоит в том, – констатирует он, – что при всем огромном потоке философской, социологической, исторической и другой обществоведческой литературы, касающейся интеллигенции, наше понимание объекта исследования – интеллигенции – не намного углубилось по сравнению с теми временами, когда был предложен этот термин и само это слово стало фактом русского языка».
Большинство специалистов сходятся во мнении, что корни интеллигенции уходят в глубину веков, но вот статьи с подобным названием почему-то нет даже в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, изданном на рубеже ХIХ–ХХ столетий и, как верно замечает Квакин, имеющем необычайно широкий охват разных областей знаний. Не говоря о том, что до сих пор не существует точных критериев отнесения людей к этой общественной группе.
В условиях нехватки собственно исторических сочинений об интеллигенции (а не общефилософских и публицистических) автор монографии предлагает читателям фундаментальный труд, в котором анализирует общие закономерности генезиса, динамики воспроизводства интеллектуального слоя, ищет место интеллигенции в политической жизни Российского государства.
Есть интересный раздел «Интеллигенция между царской бюрократией и революционными движениями» и не уступающий ему – «Отчуждение интеллигенции от народных масс в начале ХХ века».
Но из всех четырех глав, представленных профессором Квакиным, содержательно явно перевешивает вторая. Посвящена она русскому характеру в судьбе государства и отечественной интеллигенции. Что такое характер? Конечно, часть личности, притом определяющая часть. Личность же – индивидуальность во всем своеобразии, неповторимой автономности.
Широко известно о коллективизме русского менталитета, в силу чего личностное сознание у нас выражено слабо. И все-таки коллективистское начало очень преувеличено.
Вспоминается высказанное по этому поводу мнение философа Георгия Гачева: за границей жизнь проходит в бурном общении, а в России совсем другая человеческая душа – затворника, созерцателя. А нам снова прививают культ коммуникативности, пусть и под другим «идеологическим соусом».
Марксисты утверждали, что все держится на общенародном труде, что он «всех кормит» и «он все создает». Но человек из народа, человек физического труда, не может создавать все, а только материальные ценности. И поэтому, считает Квакин, он не должен всем владеть и распоряжаться.
Автор не перестает убеждать читателя, что идея ведущей роли рабочего класса нашей культуре чужда и была искусственно навязана. В то же время капиталистическая, личностно-материальная модель общественного сознания тоже не наша. «Поэтому, вероятно, она (русская культура – В.Т.) такой большой вес придает отрицанию владения материальными благами и особенно накопительства. Кулак в нашей деревне был действительно и в полном смысле явлением антикультурным, и потому его так крепко не любили: он отрицал ценность бедности и страдания, хотел на всю жизнь обезопасить себя от них».
В продолжение этой мысли профессор приводит интересный факт, подтвержденный русской историей неоднократно: человек, заработавший большим трудом, многолетними лишениями средства, что могут обеспечить ему безбедную жизнь на много лет вперед, в один вечер спускает все самым беспечным образом. И ведь не сын его, не внук, а сам! Что это – глупость? Дурь? Или национальный характер, «пробуждение интеллигента»? Наши общественные идеалы сформированы на ценностях православия. От этого мироощущения никуда не денешься.
Российское государство в видении Андрея Квакина противостоит русскому человеку: «Его можно обманывать, у него можно красть; обещания, данные государству, можно не выполнять».
Вы узнаете день вчерашний? Он же и сегодняшний. Страна парадоксов!
