Александр Храмов
Сергей Сергеев. Пришествие нации? Сборник статей.– М.: Скименъ, 2010. – 304 с.
В заглавии книги историка Сергея Сергеева, некоторое время бывшего главным редактором журнала «Москва», вопросительный знак стоит не случайно. Статьи Сергеева за 2006–2009 годы, собранные под одну обложку, поднимают вопрос, который еще совсем недавно ни консерваторы, ни либералы не хотели замечать. «Станут ли русские наконец политическим народом – нацией?» Совершится ли «рождение русской нации»? Либералы считали, что демократию можно построить без опоры на национальное самосознание, просто механически пересадив на российскую почву универсальные ценности свободного общества. А консерваторы думали, что достаточно просто вернуться или к славному дореволюционному прошлому, или к опыту «красной империи». И те и другие оказались в плену у своих концепций, которые не допускали самой постановки вопроса о русской политической нации.
Сергей Сергеев в своей публицистике пытается предпринять «ревизию аксиом» (так называется одна из статей сборника), в особенности он полемизирует с привычными установками консервативного направления, к которому в свое время принадлежал и он сам. Одной из таких «аксиом» для российских консерваторов было имперское мышление, сопряженное с антизападничеством и любовью к авторитаризму. «Русским для их же блага нужна не демократия, а хорошая палка», – формулирует Сергеев общее мнение многих консерваторов. Эту палку предлагалось отдать в руки царя-батюшки или нового Сталина, а на русский народ возложить очередную глобальную миссию по строительству новой империи. В таких построениях русским отводилась роль не цели, а средства, от них ждали «религиозного самопожертвования» или, в духе евразийства, требовали немедленно отправиться спасать весь мир от «засилья атлантической цивилизации». Но перспектива просто «пожить для себя» и заняться созданием собственного цивилизованного национального государства в консервативных кругах воспринималась как мещанство и что-то совершенно недостойное «великого предназначения» русского народа.
К сожалению, подобный имперский подход доминировал не только в среде эксцентричных «белых» и «красно-коричневых» публицистов эпохи 90-х (взглядам которых посвящена часть статей Сергеева), им вдохновлялись на протяжении столетий руководители российского государства. Об этом Сергеев пишет в статье «Нация в русской истории», поистине ключевой для всего сборника. «Гоняясь за миражами внешнеполитического могущества, самодержавие забыло про основу империи – русских, помешав им вовремя превратиться в нацию эпохи Модерна, продолжая держать их в плену социальной архаики». Русские были расходным материалом для империи, которая не давала оформиться им в современную нацию: в этом смысле советское государство, инициировав глобальный эксперимент по строительству коммунизма во всем мире, просто продолжило традицию «православного царства» Романовых. «Уничтожив множество традиций Российской империи, большевики одну, однако, сохранили и приумножили – нещадную эксплуатацию великорусского центра в пользу национальных окраин».
В итоге русские, обескровленные имперской эксплуатацией и бесконечными внешнеполитическими авантюрами, отстали от европейских наций (Сергеев рассматривает русских именно как часть Европы) и только сейчас «подошли вплотную к задаче создания нормального европейского национального государства, которого у них никогда не было». Поэтому, утверждает автор, «борьба за национальную демократию должна стать знаменем русских патриотов, а не ностальгически-несбыточные мечтания о реставрации империи».
Сергеев отмечает необходимость «здоровой национальной демократии, здорового национального либерализма», ведь «национально-государственные ценности не только не противоречат ценностям демократическим, а, напротив, напрямую с ними связаны».
В основе всех современных европейских государств лежит именно эта логика: суверенитет нации реализуется через демократические процедуры, а устойчивая демократия предполагает единство нации. «Понимание России как другой Европы гораздо более продуктивно, реалистично, наконец, ближе к историческим фактам, чем пресловутое евразийство», – утверждает Сергеев; но вот сумеют ли русские реализовать свой европейский потенциал, возникнет ли «русская демократическая нация-государство» – остается вопросом. «Нет стопроцентной гарантии, что пришествие русской нации состоится», – отмечает Сергеев в предисловии к книге. Все зависит от политической воли и активности самих русских. После слов «пришествие нации» стоит не точка, а вопросительный знак.
