Глаза и уши господина

Ловкий, быстрый, неуловимый убийца, бесшумно крадущийся в ночи невидимка... Кадр из фильма «Замок Совы». 1999

Ловкий, быстрый, неуловимый убийца, обладатель секретных навыков боя, бесшумно крадущийся в ночи невидимка в черных одеждах, чей метко запущенный сюрикен не оставляет противнику ни одного шанса на спасение. Именно таким в представлении большинства выглядит загадочный персонаж современной массовой культуры – ниндзя. Подобный образ сложился не случайно. Тематика японского Средневековья, наполненная захватывающими эпизодами борьбы за власть, колоритными историческими личностями и, разумеется, особыми, порой фантастическими, вариациями боевых искусств, захватила фантазии кинематографистов еще в 80-е годы прошлого века. Тогда на экранах появились такие известные для ценителей азиатского кино фильмы, как «Месть ниндзя», «Убийца сёгуна», «Американский ниндзя». С тех пор в литературе, кино, а также в аниме и манге ниндзя, куноити (женский вариант ниндзя) и их коллеги-самураи занимают особую нишу. Однако образы этих средневековых героев целиком зависят от фантазии автора того или иного произведения, поэтому зачастую бывают очень противоречивы. Автор книги «В поисках ниндзя» Энтони Камминз во главе с Группой по историческому изучению ниндзюцу в ходе своего исследования пытается выделить из массы исторических ошибок и художественных вымыслов оригинальный образ ниндзя.

Считается, что искусство ниндзюцу зародилось в японских провинциях Ига и Кока в XIV веке и достигло наибольшего расцвета в период Сэнгоку, что в переводе на русский обозначает «эпоха воюющих провинций». Тогда страна, почти на полтора века оставшаяся без централизованного источника власти, погрязла в жестоких междоусобных конфликтах. Неудивительно, что именно в это время военное дело получило небывалый импульс к развитию, а хорошо обученные воины были чрезвычайно ценны. В условиях небольшого островного государства, в котором противниками часто выступали немногочисленные отряды борющихся за влияние кланов, особое значение придавалось диверсионной деятельности и шпионажу. Именно в этом заключалась основная работа ниндзя или, как их изначально называли, синоби-но-моно. Люди из Ига и Кока нанимались на службу по всей Японии, превращаясь «в глаза и уши своего господина» и выполняя любые задачи – от дерзкого поджога укреплений противника до многолетнего шпионажа во вражеском стане.

Энтони Камминз. В поисках ниндзя / Пер с англ. Ф. Кубасова. – М.: Вече, 2017. – 304 с. (Путь к Востоку)

В период Сэнгоку искусство ниндзя постигалось на практике, и необходимости в «учебниках» не было. Большинство обучающих свитков были созданы позже, в мирный период Эдо, когда знатоки военного дела остались невостребованными. Несмотря на обилие источников, в информации о ниндзя по-прежнему много белых пятен. Во-первых, этому способствует большое количество мифов, которыми начиная со Средних веков наполнялся образ ниндзя. Во-вторых, иногда синоби использовали кудэн – устный способ передачи особой категории знаний от мастера к ученику. Наконец, существуют свитки, которые хранятся в частных коллекциях в качестве выгодных инвестиций и остаются неизученными до сих пор. В своей работе Энтони Камминз использовал самые аутентичные из известных наставлений по ниндзюцу, среди которых «Гумпо дзиё-сю» авторства Огасавара Сакуун Кацудзо, «Бансэнсюкай» – Фудзибаяси Ясутакэ, «Сёнинки» – Натори Масадзуми и «Синоби-хидэн» – Хаттори Хандзо. Также исследование истории ниндзя не могло обойтись без привлечения древнейшего в теории военного дела трактата «Искусство войны» Сунь-цзы, ведь мастера-синоби, несомненно, были знакомы с этим китайским источником.

Арсенал приемов ниндзюцу включает в себя огромный спектр знаний. В подготовку синоби входило изучение инженерного дела, пиротехники, химии, геометрии, верховой езды. Эрудиция ниндзя воплощалась в изобретении передовых приспособлений и техники, иногда даже опережавших свое время. Например, светозвуковая система тайных знаков для передачи информации, средневековый вариант азбуки Морзе или «пилюли для утоления голода» – прообраз современного энергетического батончика. Кроме того, чтобы «прикинуться своим» и стать невидимкой в рядах противника, синоби должны были владеть актерским мастерством, психологическими уловками, многочисленными японскими языковыми диалектами и обычаями – так называемым искусством дакко. Несмотря на эффектность снотворных порошков из собачьей крови, бесшумных шагов или огненных стрел, умение расхаживать под носом у врага, «вынести за скобки свою индивидуальность и вести тайную жизнь, всегда помня о конечной цели», куда больше поражает воображение.

Интересно, что при таком впечатляющем образовании ниндзя полагалось казаться глупым. Скрывая свою мудрость и истинные цели, синоби мог поймать двух зайцев сразу: избежать подозрений и получить информацию, которую человек, увидев перед собой «простака», сам выложит без опаски. «Человек, способный хорошо выполнять функции синоби, на вид полный олух. Но в любом деле он способен заставить собеседника потерять голову от собственной важности», – говорится в наставлении Сёнинки. Большинство изобретений и хитростей ниндзюцу в наши дни представляет лишь исторический интерес, но такой совет из Средневековья может оказаться полезным и теперь.