Львиная миссия

Московские львы – такие разные. Иллюстрация из книги

Я бы назвала эту прекрасно изданную и богато иллюстрированную книгу романом о львах, написанным тремя разными авторами. Причем каждая привносит в этот роман свою особую краску, у каждой есть что‑то свое, захватывающе заветное «о львах» и их особенностях. Поэтому книга получилась такой живой, и каждый ее читатель обязательно вспомнит своего московского или даже немосковского льва. Я, к примеру, сразу припомнила «сторожевого льва», взгромоздившись на которого спасался от петербургского наводнения пушкинский Евгений в «Медном всаднике». Когда‑то в детстве этот штрих меня поразил. Показался забавным и хулиганским, ведь на памятниках сидеть не полагается.

Интересно, что Анна Завьялова цитирует воспоминания москвичей о том, как они в детстве «оседлывали» каменных львов. Есть даже несколько примечательных фотографий с детьми и взрослыми, сидящими на львах. И это, кстати, оживляет разговор, делая львов не «музейными экспонатами», которых «нельзя трогать руками», а живыми свидетелями и участниками человеческой жизни.

Ольга Калугина во «Введении» с большой экспрессией погружает нас в проблематику явления львов в московском градостроительном искусстве: «Не волки и медведи, не кабаны и лоси – мощные и привычные насельники нашей полосы, а именно львы! .. Откуда эта страсть к заморскому зверю не самого привлекательного нрава и совершенно не расположенного к контакту с человеком, никогда ему не служившему и ничем его расположения не снискавшему?»

К счастью, однозначного ответа на этот вопрос в книге нет. Образ льва, возникший еще в древнерусском искусстве, так и остается некой «фантастической» и оттого особенно волнующей загадкой.

Введение Ольги Калугиной, может быть, в наибольшей степени приближается к «романному» повествованию. В нем царь зверей рассматривается в самых разных своих ипостасях: и в биологической как хозяин прайда, и в историко‑культурной, и как астрологический знак, и как астрономическое созвездие…

А ближе к финалу автор выходит на свою «заветную» искусствоведческую тему – на скульптора Анну Голубкину. Рассматривает ее надгробье адвокату Федору Плевако. Автор убедительно показывает, что образ задумывался не без влияния маленьких львят, случайно увиденных в квартире служителя зоопарка. У персонажа надгробья – «львиный взгляд», что вполне соотносится с «львиным» обликом самого Плевако, о котором мы попутно узнаем много нового и увлекательного.

Татьяна Доронина, Анна Завьялова, Ольга Калугина. Московские львы. – М.: БуксМАрт, 2018. – 240 с.

Не знаю, сознательно ли это у Дорониной получилось, но все ее львы в той или иной степени символизируют судьбу своих владельцев. Так, «взывающие о помощи» львы каким‑то таинственным образом соотносятся с печальной участью усадьбы Разумовского и трагическими событиями внутри его семьи. А напряженная дума на мордах останкинских львов словно бы связана с немыслимым в его время и до сих пор удивляющим выбором графа Николая Шереметева, женившегося на крепостной актрисе своего театра Прасковье Ковалевой‑Жемчуговой.

Анна Завьялова, автор идеи и концепции книги, подхватывает разговор о львах в московских памятниках конца XIX – начала XX века. Поначалу кажется, что это самый академический раздел книги, плавно переходящий в составленный ею же каталог произведений. Но нет! И у Завьяловой нашлось свое «личностное» ядрышко в повествовании о львах – чудесные документальные воспоминания москвичей о своих детских контактах с каменными хищниками.