Жилище Брюса-колдуна

Пейзаж с Сухаревой башней был одним из самых популярных видов Москвы. Литография Жана-Батиста Арно по рисунку Иосифа-Евстафия Вивьена. 1840-е. Иллюстрация из книги

Книга одного из авторитетных знатоков московской истории посвящена не только самой Сухаревой башне, но и всему прилегавшему к ней району – от Сретенских ворот до нынешнего Крестовского путепровода и от седой старины до наших дней. Особо отмечено, что сама башня была одним из знаковых мест Первопрестольной. Всякий приезжий – по торговым ли делам он прибыл, служебной или семейной надобности или еще зачем – считал необходимым побывать в Кремле, помолиться в храме Христа Спасителя и обязательно полюбоваться величественной башней на холме.

Более того, когда в обиход стала входить фотография, одним из самых популярных открыточных видов Москвы стал именно пейзаж с Сухаревой башней. И если на других фотоизображениях московского центра обычно указывалась улица, то здесь акцент делался на самой башне: «Издатели открыток, словно сомневаясь в праве этого сюжета занять место в серии московских пейзажей наряду с Тверской и Пречистенкой, в первых изданиях в подписи к открытке указывали не название улицы, а деталь пейзажа – признанную достопримечательность города…» Впрочем, автор книги соблюдает баланс, подробно рассказывая и о самой улице Сретенке, незаслуженно обойденной вниманием мемуаристов и историков.

Но в центре повествования, конечно, Сухарева башня, выстроенная по приказу Петра Великого и ставшая для многих последующих поколений москвичей зримым символом памяти о его эпохе. «Петр I постоянно держал в поле своего внимания деятельность Навигацкой школы. Посещая ее, он присутствовал на уроках и экзаменах, бывал в обсерватории и химической лаборатории Брюса во время его наблюдений неба и физических и химических опытов… В обширной Рапирной зале проходили собрания «Нептунова общества» – тайного царского совета, в который входили ближайшие сподвижники Петра». Но в народе носились фантастические и тревожные слухи, что заседания общества сопровождаются колдовскими ритуалами. Ведь для современников Петр не был великим реформатором и, как сложилось уже в XIX веке, царем-тружеником. Народ был недоволен тяжким бременем государственных поборов, казнями, да и вечный страх перед Тайной канцелярией не прибавлял симпатии к Петру Алексеевичу. Постоянно расходились слухи, что государя то ли подменили в детстве, то ли околдовали.

Звание главного чародея молва отводила Якову Брюсу. А Сухарева башня считалась местом, где Брюс-колдун хранил свою легендарную библиотеку, главное место в которой занимала страшная и таинственная Черная книга. «Среди москвичей находились свидетели, якобы видевшие своими глазами вылетавшего из башни крылатого змея. Чародеи Сухаревой башни совершали все это при помощи разных чародейских предметов и Черной книги, которую стерегли двенадцать злых духов. Черная книга, как утверждает предание, впоследствии была замурована в стене башни, закрыта чугунной доской, прибитой аршинными гвоздями».

Владимир Муравьев. Под сенью Сухаревой башни.– М.: Кучково поле, 2020. – 496 с. – (Московская библиотека)

Сухаревой башни уже не было, когда район стал местом, тесно связанным с одним из знаковых событий послесталинской эпохи – Всемирным фестивалем молодежи и студентов, прошедшим в июле 1957 года. Именно сюда двигалось в день открытия грандиозное шествие со стороны ВДНХ. «27 июля, в день торжественного открытия фестиваля, которое должно было происходить на стадионе в Лужниках, туда от выставки из гостиниц двинулось праздничное шествие – «Поезд дружбы» – бесконечная вереница декорированных грузовиков, на которых ехали делегаты разных стран в национальных костюмах, с флагами и транспарантами… Путь «Поезда дружбы» пролегал по 1-й Мещанской, на Колхозной площади шествие сворачивало на Садовое кольцо».

Еще до открытия этого грандиозного мероприятия в прессе было опубликовано письмо студентов Московского университета, которые предлагали по такому случаю переименовать 1-ю Мещанскую улицу в Фестивальную, потому что «мещанское» название, по их мнению, совсем неуместно было в праздничной, устремленной в светлое будущее Москве. Переименование состоялось уже после фестиваля, в декабре 1957 года. И имя улице было дано другое – проспект Мира.

Рассказывается в книге и о планах восстановления Сухаревой башни, и об обнаружении ее белокаменного фундамента, который сейчас можно видеть в подземном переходе у одноименной станции метро.