От Сталина до Ахмадулиной

Есть надежда, что помимо анненковского портрета Климента Ворошилова когда-нибудь обнаружится и портрет любимого ворошиловского коня Маузера.  Юрий Анненков. Портрет Климента Ворошилова. 1923. Иллюстрация из книги

В книге польской исследовательницы русской эмиграции Ирины Обуховой-Зелиньской (1949–2018) эти две темы собраны вместе. Рассмотренные ею анненковские полотна выходят далеко за пределы хрестоматийного корпуса мемуарного двухтомника «Дневник моих встреч. Цикл трагедий» (1966). В частности, помимо анализа очерков и портретов Александра Блока и Владимира Маяковского, Алексея Ремизова и Сергея Есенина, Георгия Иванова и Евгения Замятина, Казимира Малевича и Александра Бенуа, Всеволода Мейерхольда и Николая Евреинова, в настоящем издании представлены материалы о Белле Ахмадулиной и Эжене Ионеско, Сальвадоре Дали и Осипе Цадкине, Михаиле Чехове и Айседоре Дункан, а портреты таких политиков, как Ленин или Троцкий, дополнены образами (а иногда и карикатурами) Иосифа Сталина, Александра Керенского или Леона Блюма.

Также в сборнике представлены автопортреты художника, созданные им изображения родственников и друзей семьи, а также классиков мировой культуры (Пушкин, Достоевский, Мусоргский, Чайковский).

С героем одного из таких портретов, Марио Сольдати, Анненков познакомился в 1937 году на съемках итало-французского фильма «Княжна Тараканова», где работал художником по костюмам, а его будущий друг был одним из сценаристов и режиссеров. «Марио Сольдати, маленький очкарик, худой и усатый, с очень тонким лицом, человек рафинированной культуры и вулканического темперамента». Их взаимная симпатия сохранилась и в последующем. Когда в 1947 году Анненков приехал в Рим, чтобы участвовать в постановке «Травиаты», Сольдати пригласил его на просмотр своей «Евгении Гранде». «Перед экраном нас было только двое. При таком просмотре фильм воспринимается совершенно иначе, совершенно по-другому ощущаешь его достоинства, чем сидя в зале, полном зрителей».

Интересно, что, несмотря на эмиграцию и работу в журналах антисоветской направленности – таких как парижский «Сатирикон», Анненков сохранил положительные воспоминания о целом ряде коммунистических функционеров. Так, Климент Ворошилов запомнился ему «симпатичным крепышом» и «храбрецом», который после сеанса, оценив дарование художника, попросил еще нарисовать своего любимого коня по кличке Маузер.

Ирина Обухова-Зелиньская. Юрий Анненков. Портреты сквозь время.– М.: Музей русского импрессионизма; Кучково поле; Музеон, 2020. – 560 с.

Объективности ради следует иметь в виду, что не все рисунки и картины Анненкова были удачными. И не только ранние, как, например, портрет прозаика Евгения Чирикова (соседа будущего мэтра по даче в Куоккале). Последний, по справедливому замечанию Обуховой-Зелиньской, оказался ученическим по исполнению, а краски отличались однообразием.

Не стал шедевром и портрет Ахмадулиной, хотя в отличие от чириковского его создавал уже зрелый мастер (1965). Автор отмечает «не слишком уверенные линии очерчивают характерный овал лица «фирменную» челку, коротко подстриженные волосы и головку на длинной шее, но при всей узнаваемости образ еще не обрел той чеканной формы, которая отличает большинство анненковских портретов».

К сожалению, несмотря на все многообразие тем и сюжетов, полнота издания, увы, кажущаяся. Как отметила автор в начале исследования, все анненковское «огромное и значительное наследие (графика, живопись, театр, кино, литература) до конца не выявлено». Так что есть надежда на открытие новых мемуарных текстов и полотен мэтра, в том числе портрета Маузера.