О людях, не измельченных расстоянием

Кто был прототипом профессора Преображенского? Кадр из фильма «Собачье сердце». 1988

От призыва в Красную армию в 1940 году, через бои под Оршей в июле 1941-го, нацистские лагеря для военнопленных в польских Сувалках и на западе Германии, побег оттуда в 1945-м, а вскоре и от энкавэдэшников, хозяйничавших в «новой» Польше, до начала второй жизни за границей под чужим именем… Журналист, путешественник, автор «НГ-EL» Николай Носов посвятил документальную книгу истории своего рода, взяв за основу обрывки биографии предка – классика польской поэзии Станислава Мисаковского (1917–1996).

Дальше всего вглубь веков Носову удалось проследить родословную по линии матери. Фамилия ее рода – Демьянок – упоминается в так называемом реестре знатных фамилий Ивана Грозного. О том, что Станислав Мисаковский – урожденный Владимир Феофанович Демьянок, стало известно из его книги «ВФД, или Человек, который не знает, кто он», изданной по-польски посмертно (так завещал сам поэт) в 2017 году. Детективная история жизни Мисаковского стала раскручиваться, когда его биографией занялся ведущий научный сотрудник ИМЛИ РАН, полонист Андрей Базилевский. Он стал искать родню поэта и обратился к матери Николая Носова Римме Борисовне.

В жизни Мисаковского нашлось место и подвигу – он вытаскивал раненых с поля боя в дни, когда ему пришлось повоевать в Белоруссии, и романтике – бежать из немецкого лагеря ему помогла влюбившаяся в него полячка-остарбайтер. В книге Носова есть много цитат из стихов его двоюродного деда, среди них – очень страшные. Есть и те, что помогли поэту выжить, например посвященные его матери Анастасии Новак: «Ты протянула мне руку/ которой когда-то/ гладила кудри мои/ рука была жесткая и шершавая/ как песчаный берег/ я стал к тебе ближе/ мама/ еще на год».

Первые главы книги – идиллическое описание окрестностей Арбата 1960-х и 1970-х, где прошло детство автора: семья Владимира и Риммы Носовых жила в Малом Могильцевском переулке, в одной из комнат большой квартиры, до Октябрьской революции принадлежавшей потомкам героя войны 1812 года Николая Раевского. Повествование наполнено бытовыми подробностями обитателей ойкумены, как ее называет автор, в которой по вечерам слышались песни Окуджавы, футбольные мячи мальчишек перелетали за заборы иностранных посольств, школьники ходили на выставки в Пушкинском музее, а местную школу однажды посетила Йоко Оно.

Николай Носов. Четки памяти. Станислав Мисаковский и его тайна: XX век в историях родственников поэта.– М.: Издательский дом Третьяковъ, 2022. – 139 с.

В подготовке книги к изданию участвовал литературовед Сергей Зенкевич, чей отзыв вынесен на обложку: «Четки памяти» – неожиданная книга, в которой Николай Носов поднимается огненной вертикалью Двадцатого века, взяв путеводителем собственную родословную… Кровная связь автора книги с ее героями не подменяет, а подкрепляет простоту, меткость, честность изложения». Нанизать обрывки воспоминаний на нить времени – задача, образно отразившаяся в названии книги, – выполнена виртуозно. Книга опровергает строки Мисаковского из его переведенного на русский сборника «Замерзшая земля», о том, что «люди,/ измельченные расстоянием,/ улетучиваются из памяти». В случае с родственниками Носова так не произошло и уже не произойдет. А его семейные мемуары смогут вдохновить на поиски информации о предках тех, кто не решался делать этого до сих пор из-за кажущейся сложности. Ведь, по справедливому замечанию Носова, чтобы разобраться в себе, надо сначала разобраться в них.

Читатель «Четок памяти» также узнает, кто, согласно семейным преданиям ныне живущих родственников Мисаковского – Носовых, Суриковых, Вязниковцевых, Гомоз, Метлиных, стал прототипом профессора Преображенского из «Собачьего сердца» Булгакова и как доставляли в московскую квартиру Айседоры Дункан хмельного Есенина после шальных кутежей, воспетых в его «Москве кабацкой».