От первых до последних залпов

Алексей Исаев. Белые пятна Великой Отечественной войны.– М.: Яуза-каталог, 2025. – 352 с. (Не краткая история человечества).

В настоящем сборнике статей исследователь, опираясь на разнообразные, в том числе архивные, источники, опровергает ряд таких шаблонов. К ним он в значительной степени относит неверные взгляды и суждения о причинах наших поражений в 1941 году.

Так, касаясь вопроса о степени готовности Советского Союза к войне, Исаев обращает внимание на множество различных факторов. Остановимся на нескольких из них. Руководство страны действительно не ожидало нападения гитлеровской Германии летом 1941 года. Именно поэтому были начаты масштабные долгосрочные программы строительства укрепленных районов и возведения бетонных взлетно-посадочных полос (сроки последней завершались в 1942 году). Ведь лишь 10 июня стала понятной опасность скорого вторжения. Почему так поздно? Автор книги пишет, что «нельзя не признать, что перевозки крупных масс войск к границе действительно можно было интерпретировать по-разному. Это может быть оборонительный заслон, а может быть формирование ударных группировок». При этом он справедливо оговаривается, что наращивание собственных сил в западных округах могло стать поводом для противника к еще более раннему открытию военных действий.

Автором подробно анализируются проблемы, связанные со снарядами, оставшиеся не разрешенными к началу войны. Здесь можно говорить о многолетнем кризисе, поскольку, согласно исследователю, «планы по боеприпасам средних и крупных калибров систематически недовыполнялись в 1937–1939 гг.» Ситуация усугублялась низким качеством продукции: преждевременные разрывы, брак по корпусам и т.п. Кроме того, введенные в 1941-м пороховые заводы позволяли сократить нехватку пороха для армии лишь до 25%. Думается, факт подобного дефицита снарядов опровергает популярную гипотезу о готовившемся Иосифом Сталиным превентивном ударе.

Пишет Исаев и о невысокой мобильности дивизионной и корпусной артиллерии. Она была связана с низкой скоростью тягачей. Требовалась замена и штатной противотанковой артиллерии, так как «на рубеже 1940–1941 гг. произошел качественный скачок в бронировании немецких танков и штурмовых орудий, переход на 50-мм монолитную броню, которая не пробивалась 45-мм пушками на дистанции далее 50 м».

Из других статей хотелось бы отметить продолжающую тему драматических событий лета 1941 года работу о командующем Западным военным округом генерале армии Дмитрии Павлове и его роли в неудачах первого месяца войны. Исаев отмечает, что он изначально «находился в наихудших условиях в сравнении с другими командующими войсками особых округов… Вверенные ему армии попали под удар сразу двух танковых групп противника. Такого удара не держал никто».

Не менее интересен также анализ западной историографии, посвященной Курской битве, основательные реконструкции Кромско-Дмитровской и Смоленской наступательных операций и исследование победных боев в Восточной Пруссии.

Когда-то философ, ветеран Отечественной войны 1812 года и заграничных походов Петр Чаадаев дал следующее определение памяти: «не что иное, как действие воли: это видно из того, что мы помним не более того, что желаем вспомнить». Настоящая память должна в себе заключать не только приятные («что желаем вспомнить»), но и скорбные страницы. Без нее мы не сможем воссоздать объективную историю прошедшей войны и одержанной в ней победы.