Василий Лавренюк КАК в советские времена военнослужащие попадали в заграничную командировку? Конечно же, "по собственному желанию". Кадровики предлагали одну из стран, а военные специалисты уже или соглашались, или отказывались. Правда, отказывались единицы. Для многих офицеров загранкомандировка была единственной возможностью посмотреть дальние страны, поддержать себя и свою семью материально.
Вначале планировалось, что я поеду на Мадагаскар: там находилось несколько наших самолетов, и надо было обеспечивать их эксплуатацию. Но потом кадровики "переиграли" и предложили Анголу. Вроде бы разница небольшая - обе африканские страны находятся в одном и том же географическом поясе, схожие по уровню развития. Но только чуть позже я понял, что Мадагаскар по сравнению с Анголой - это курорт. В Анголе шла настоящая, как говорится, "по полной маме", война. После обретения независимости от Португалии три наиболее крупные военно-политические группировки - МПЛА, ФНЛА и УНИТА - попытались создать коалиционное правительство. Но из этого ничего не вышло. Начались ожесточенные вооруженные столкновения. Верх взяла, не без помощи кубинских войск, политическая организация МПЛА. Она и провозгласила в Луанде 11 ноября 1975 г. Народную Республику Анголу. Две другие группировки продолжили вооруженную, по сути партизанскую борьбу против МПЛА.
Правительственные войска контролировали, как правило, крупные населенные пункты и территорию вдоль основных коммуникаций. Джунгли, саванна, пустыня были за УНИТой и другими антиправительственными группировками. Периодически вспыхивали ожесточенные бои за какие-то районы, деревни и города. Буфером между враждующими сторонами оказывались чаще всего наши военные специалисты и кубинцы. Передвигаться по дорогам возможно было только под усиленной охраной. Даже строительные материалы - песок, щебень, цемент - возили под защитой танков и БТРов. Чуть позже советские военные специалисты получили категорический приказ забыть о "колесах" и перемещаться по стране только на самолетах, вертолетах.
Дорога в Анголу началась для меня из "Шереметьево" холодной осенью 83-го года. Огромный "Боинг-735" ангольских авиалиний, рассчитанный как минимум на 200 человек, перевозил в этот раз всего 13 советских военных специалистов, переодетых в гражданскую форму. Самолет совершил посадку в Париже, заправился топливом, и через одиннадцать часов мы уже приземлялись в Луанде.
Из прохладной Москвы (в Шереметьеве уже лежал снег) мы попали в настоящую парилку. Жара стояла невыносимая. Нас встретили советские военные советники. Они отвезли нас в миссию, где устроили душевный прием. Покормили, ознакомили с порядком службы, жизни. Позже переодели в ангольскую военную форму без знаков различия, показали, где будем жить. Холостяки - в общежитии, семейные - в панельной пятиэтажке. Мы с еще одним майором (на две семьи) получили обычную стандартную "двушку".
НАЧАЛЬНИК БЕЗ ПОДЧИНЕННЫХ
В Анголу я ехал на должность военного специалиста инженерно-аэродромной службы ВВС и ПВО. Но дело в том, что на тот момент в ангольской армии, по сути, не было такой службы. Ее приходилось создавать буквально с "нуля", с чистого листа. Лишь спустя несколько месяцев после моего прибытия мне был выделен младший лейтенант, ангольский "подсоветный", которого надо было обучить.
В условиях вечного ангольского лета аэродромные покрытия неплохо сохранились. В Анголе отсутствуют главные враги российских взлетно-посадочных полос, бетонных покрытий - резкие перепады температуры, жаркое лето, холодная зима. Однако стоило забросить аэродромы и несколько лет не пользоваться ими, как они приходили в негодность, зарастали буйной тропической растительностью.
Уже чуть более чем через неделю после прибытия в Анголу я был направлен в город Бие с задачей срочно подготовить взлетно-посадочную полосу (ВВП) местного аэродрома для принятия ангольской и кубинской авиации. В этом районе готовилась крупная боевая операция. Для привлекаемых к ней войск планировалось вначале создать на базе в Бие крупные запасы топлива и горюче-смазочных материалов. Эту задачу должен был решать авиаотряд советских транспортных самолетов Ан-12, переброшенных в тот момент в Анголу из Мелитополя. Экипажи "анушек" заменялись из СССР примерно раз в три месяца. Из каждого транспортника, бравшего помимо бочек в крыльевые топливные баки по 30 т керосина, мы, вопреки существовавшим в Союзе инструкциям, сливали в наземные емкости до 15 т. Кроме того, завозились боеприпасы, продовольствие, медикаменты.
Без знания языка и местных обычаев, совместно с кубинским коллегой старшим лейтенантом по имени Антонио (до этого он успел повоевать в Эфиопии) и португальским гражданским специалистом, нам в течение месяца удалось восстановить разрушенную взлетно-посадочную полосу. Местные власти мобилизовали в наше распоряжение более трехсот ангольцев с мотыгами, кирками, носилками. Работали они под нашим руководством по-ударному и уже в начале декабря база в Бие смогла принять первые вертолеты Ми-8, Ми-24, а затем и кубинскую эскадрилью истребителей МиГ-21.
Ангола то и дело подкидывала задачки на сообразительность, на прочность знаний и умение решать совершенно неожиданные задачи. Ситуация осложнялась тем, что португальцы после своего ухода из страны не оставили почти никакой технической документации на возведенные ими объекты. Поэтому расчеты по реконструкции аэродромных сооружений мы производили, как говорится, "на глаз". Помню, в 1986 г. на один из ангольских аэродромов "Антеями" (Ан-22) должны были быть переброшены современные по тем временам советские зенитно-ракетные комплексы. Перед этим Москва потребовала произвести необходимые расчеты, чтобы удостовериться в прочности ВВП аэродрома. Эту задачу я выполнил самостоятельно, не имея исходной технической документации. Точность расчетов перепроверяла специальная комиссия из Генштаба, и в последующем их подтвердила сама практика. Аэродром оказался вполне способен принимать тяжелые советские самолеты-транспортники.
БОЕВАЯ РАБОТА
Так уж вышло, что мое прибытие в Анголу совпало с активизацией боевых действий между правительственными войсками и бандами унитовцев, поддерживаемых Южно-Американской Республикой. На границе с Намибией против Анголы воевал даже специальный юаровский батальон профессионалов-наемников "Буффало". С воздуха его поддерживала авиация.
Армия Анголы представляла собой довольно жалкое зрелище. Основная масса солдат были неграмотными, держались за службу ради какого-то жалованья и продовольственного пайка. Стопроцентное укомплектование роты и батальоны имели только во время выдачи жалованья и продуктов. Кстати, как анекдот можно рассматривать случаи, когда на следующий день после выдачи продовольственных пайков в правительственных частях нельзя было никого из солдат и командиров найти. На вопрос, куда все подевались, следовал ответ: "Так сегодня же выдают жалованье и продукты у Савимби".
Такой и была война, с переменным успехом. В одном месте выбьют бандитов, они перемещаются в другую провинцию. Все джунгли не прочешешь напропалую. Чуть позже командование, планируя боевые действия, определилось по задачам. Дело в том, что главное богатство Анголы - это алмазы, кофе и нефть. Боевые операции, как правило, проводились во время и в местах сбора кофе. Урожай собирали и покидали местность. Так же следовали рейды правительственных войск в районы рудников, где, по сведениям разведки, накапливался к этому моменту солидный запас добытых унитовцами алмазов.
Что касается нефти, то ее добывали в Кабинде, анклавной области Анголы, американцы. Они аккуратно расплачивались с властями за концессию (50% прибыли) и вместе с тем гарантировали спокойствие в этой провинции. Унитовцы боялись тревожить американцев, ссориться с США. Мне однажды довелось побывать в Кабинде вместе с главкомом ВВС и ПВО Анголы. Впечатления остались словно после посещения рая: прекрасная природа, летают сказочные птицы, попугаи, изобилие в магазинах, чистые красивые домики. В самой же Луанде и в других провинциях в это время люди буквально голодали. Везде царили разруха, болезни, антисанитария. У мусорных баков на территории советской миссии постоянно дежурила местная детвора. Достаточно была показаться на горизонте нашему офицеру или женщине с мусорным ведром, как их окружала толпа, выхватывали и тут же отправляли в рот отбросы. Ничего подобного я не наблюдал в Кабинде.
Больше всего поражало, что наши люди не были готовы к войне, плохо знали обстановку в этой африканской стране. Да что там говорить, даже на самом верху, в Москве, не понимали, что творится в Анголе. Мы имели дело с сильным противником. Достаточно сказать, что численность вооруженных формирований УНИТА в одно время достигала более 55 тыс. человек (из них 30 тыс. в отрядах ополчения). Они располагали 155 танками, имели минометы, артиллерию, ракеты "Стингер".
Вспоминаю такой случай. В 1984 г. в одной из центральных провинций страны унитовцы сбили наш Ан-12. Погибли 11 человек: члены экипажа и пассажиры. Из Москвы прибыла комиссия военно-транспортной авиации во главе с генерал-лейтенантом для расследования причин потери самолета.
Я, в то время капитан, как и многие мои сослуживцы, понимал эти "причины": идет война. Район падения самолета контролируется бандами унитовцев. И тем не менее комиссия во главе с "московским гостем" принимает решение вылететь в полном составе в этот район и на месте трагедии разобраться, что произошло.
Вылетели на двух "вертушках" без всякой огневой поддержки и соблюдения мер предосторожности. В итоге Ми-8, на котором находился мой товарищ из Луганска бортовой техник старший лейтенант Дегтярь, на подлете к "точке" бы сбит унитовцами. Все трое членов экипажа погибли.
После этого пришлось проводить специальную войсковую операцию, бросать в джунгли кубинский батальон и, пожертвовав не одним десятком наших союзников, наконец, добираться к месту падения "вертушки". Останки вертолетчиков в "цинках" были позже отправлены самолетом "Аэрофлота" в Союз.
К сожалению, полные скорбные списки всех наших потерь в Анголе до сих пор не опубликованы. Сделать это - наш долг перед павшими. Ведь через эту страну прошли тысячи военных специалистов: наша военная "колония" там во время моего пребывания насчитывала около 2 тыс. человек. Особенно трудно приходилось нашим советникам в бригадах, в боевых частях. Они практически ежедневно рисковали жизнью, не вылезали из боев, жили в БТРах, БМП, землянках┘
Пришлось и мне поучаствовать в боевых действиях, ощутить на себе холодное дыхание смерти, побывать под минометным и пулеметным обстрелом.
Москва-Луанда
Дарья Гармоненко