Площадь нашего беспамятства

Московским улицам, бульварам, площадям в последние годы возвращали прежние «досоветские» названия или переименовывали. Но вот что удивительно: в российской столице, судя по всему, по-прежнему в чести военные преступники Тухачевский и Антонов-Овсеенко, батька Буденный, о делах которых «НВО» уже рассказывало читателям.

А в Восточном административном округе на пересечении улиц Байкальской и Уральской разместилась площадь Бела Куна. Кто же он такой, этот человек, увековеченный в топонимике Первопрестольной? Справку о нем легко найти в большинстве энциклопедических изданий СССР. Коротко она звучит так: «Бела Кун (1886–1938) – деятель венгерского и международного рабочего движения». При этом нигде мы не найдем слова правды о том, что Бела Кун был международным политическим авантюристом, который в годы Гражданской войны в России в полной мере проявил себя как один из жестоких палачей русского народа.

Поскольку обвинение это серьезное, постараемся его обосновать.

ПОСЛЕ ВЕНГРИИ – РОССИЯ

В 1919 году нарком иностранных и военных дел Венгерской советской республики Бела Кун публично заявил: «Диктатура пролетариата должна осуществляться в полной мере и самыми беспощадными средствами, это обязывает Правительственный Совет, если нужно, потопить в крови буржуазную контрреволюцию». Потопить – ни больше ни меньше.

После поражения революции в Венгрии Бела Кун приехал в Россию, объятую Гражданской войной. Приехал уверенный в том, что, по его собственным словам, «рабочие не имеют отечества┘ они признают лишь один интернационализм». Свой личный интернационализм в России Бела Кун убедительно подтвердил умением проливать кровь.

В период существования СССР о венгерском «интернационалисте» в нашей стране было немало сказано и написано. Однако, если внимательно изучать все, что говорили биографы этого человека, можно обратить внимание на одну странность: жизнеописание его «подвигов», совершенных в России в пору междоусобицы, крайне скупы. И не случайно. Потому что правдиво описать то, чем занимался пламенный революционер в те годы на самом деле, значило похоронить придуманную и дутую славу «героя». Слишком уж страшными были его дела.

1 ноября 1920 года войска Южного фронта красных, которым командовал Михаил Фрунзе, заперли в Крыму войска Русской армии белых генерала Петра Врангеля. Перевес сил был на стороне большевиков. Чтобы избежать ненужного кровопролития, Военный совет Южного фронта направил в стан противника радиограмму с предложением о капитуляции и изложением гарантий для тех, кто сложит оружие: «Революционный военный Совет армий Южного фронта на основании предоставленной ему Центральной властью полномочий гарантирует всем кладущим оружие полное прощение по всем проступкам, связанным с гражданской борьбой. Всем не желающим работать в Советской России будет обеспечена возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа под честное слово от всякого участия в дальнейшей борьбе против Советской России».

Этот документ подписали командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе, члены Реввоенсовета Ивар Смилга, Мирон Владимиров и Бела Кун.

Естественно, генерал Врангель счел капитуляцию позорной, и Крым был взят Красной армией после ожесточенных боев. Эвакуировать весь личный состав своих частей с полуострова белое командование не имело возможности. Тысячи солдат, казаков, офицеров оказались в плену. Председатель Революционного военного совета республики Лев Троцкий потребовал от командования Южного фронта с захваченными людьми не церемониться. По его указанию в Крыму была немедленно организована «тройка», наделенная особыми карательными функциями. В нее вошли Бела Кун, начальник политотдела 13-й армии Розалия Землячка и чекист Фельдман. Такие же «тройки» создавались при каждом из особых отделов армий и дивизий.

Ретивый подручный Троцкого Бела Кун был назначен также председателем Крымского ревкома и при поддержке особых отделов ВЧК развил бурную подготовку к массовым расстрелам. Описывая тот период деятельности Бела Куна, его биограф доктор исторических наук Гусев говорил: «За неполный месяц работы с 16 ноября по 14 декабря 1920 г. Бела Кун принял участие в 19 заседаниях обкома, 23 заседаниях ревкома, на отдельных из них рассматривалось по 40 и более вопросов». Тут бы уточнить, какие вопросы обсуждались на заседаниях, но тогда бы образ «славного деятеля венгерского и международного рабочего движения» стал бы портретом палача.

ДОКУМЕНТЫ СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ...

Первым, с чего начал Бела Кун, был приказ всем, кто добровольно сложил оружие, пройти немедленную регистрацию для легализации своего положения. Когда списки составили, началось «изъятие» и расстрелы военнопленных. Возглавил кровавую кампанию «интернационалист» Бела Кун, который лишь недавно в числе других подписал документ, который от имени советской власти гарантировал «всем кладущим оружие полное прощение по всем проступкам, связанными с гражданской борьбой».

Чтобы представить размах вакханалии террора, развернутого Бела Куном в Крыму, приведем доклад о делах только «тройки» особого отделения 9-й стрелковой дивизии начальнику особых отделов Южного и Юго-Западного фронтов Манцеву.

«8 декабря 1920 г.

Керченский полуостров от Судака до Керчи включительно до настоящего времени занимала 9 дивизия, а по сему Особоотделению 9 дивизии пришлось при занятии произвести регистрацию в двух городах Керчи и Феодосии всех оставшихся белогвардейских офицеров и чиновников. Во время регистрации прибыл уполномоченный ударной группы тов. Данишевский с данными ему инструкциями о белогвардейцах.

Приступив к выполнению, Тройка в составе Данишевского, Добродицкого и Зотова произвела следующую работу:

1. Из зарегистрированных и задержанных в Феодосии белогвардейцев в количестве приблизительного подсчета – 1100, расстреляно 1006 человек. Отпущено 15 и отправлено на север 79 чел[овек].

2. Задержанных в Керчи офицеров и чиновников приблизительно 800 человек, из которых расстреляно около 700 человек, а остальные отправлены на север или отпущены. Причем отпущенных не более 2% – случайно задержанных никогда не служивших, но явившихся или по ходатайствам парткомов, или по принадлежности к подпольщикам, хотя и офицеров.

Расстрелянных по приблизительному подсчету можно подразделить в % отношении так:

1. Генералов расстреляно всего 15 человек. Все служили в войсках Врангеля и Деникина, занимали разные, как командные, так и административные места. Не мешает отметить из них 2-х: 1 – бывшего губернатора Екатеринославской губернии Шидловского, и 2 – председателя корпусного В[оенно]-п[олевого] суда генерал-лейтенанта Троицкого.

2. Полковники и подполковники – 20% общего количества.

3. Капитаны и ш[табс]-капитаны – 15%.

4. Поручиков и подпоручиков – 45%.

5. Чиновников военного времени – 10%.

6. Полицейских, контрразведчиков, приставов, стражников и др[угих] – 10%.

Отмечаю, что в Феодосии и Керчи имеется около 150 офицеров больных в лазаретах, их свели в один лазарет и поставили караулы.

В настоящее время регистрация и расправа офицеров и чиновников закончена и приступлено к регистрации бежавшей с севера буржуазии. В Керчи регистрацию проводит тов. Данишевский, в Феодосии с 10.ХII – буду производить я в Особоотделении 9-й дивизии, и я думаю, что нужно будет расстрелять в обоих городах 100 человек.

По окончании регистрации и облав в городе, а это будет к 20.XII, будет приступлено по всему Керченскому полуострову с облав людей с целью выловли скрывающихся, по словам, бежавшей буржуазии и офицеров, так как таковые уже начинают организовываться в мелкие бандочки, и были случаи нападения на одиночные обозы. С этой целью мною получен отряд, состоящий из «зеленых» в количестве 160 человек при 4-х пулеметах. Довольно сильно сплоченный и хорошо дисциплинированный отряд, знающий в горах и лесах тропинки и места, где могут спрятаться, и ловля их облегчится».

Начальник особотделения 9-й дивизии всего лишь чекист, а не политик. Он, не стесняясь, называет уничтожение военнопленных расправой и обещает начальству к 1076 расстрелянным добавить еще 100 человек. Ничего не скажешь: планирование – это сила!

Тем временем «известный революционер, один из основателей Коммунистической партии Венгрии» Бела Кун творил в Крыму собственную кровавую оргию. 23 ноября «Известия Временного Севастопольского ревкома» опубликовали список 1634 человека, которых казнили по решению центральной «тройки». 30 ноября опубликован второй список. В нем новая цифра – 1202 расстрелянных. Всего «тройка» интернационалиста Бела Куна за неделю в одном лишь Севастополе обрекла на смерть свыше 8 тыс. военнопленных.

Бела Кун в газете «Известия Временного Севастопольского ревкома» поведал следующее: «Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму». Угодить товарищу Троцкому, доложить ему, что с палаческими обязанностями справился – вот та «идея», которой руководствовался председатель Крымского ревкома Бела Кун.

Итоги его страшной работы были куда значительней, чем участие в 19 заседаниях обкома, 23 заседаниях ревкома. С конца 1920 по май 1921 года только особым отделом 4-й армии расстреляно в Симферополе – 20 тыс., в Севастополе – 12 тыс., в Феодосии – 8 тыс., Керчи – 8 тыс., в Ялте – 5 тыс. человек.

Сегодня в самой Венгрии о Бела Куне не вспоминают – слишком уж он одиозная и нечистая фигура в истории собственной страны. Иное дело в РФ. Что ж, если мы, россияне, не уважаем себя до такой степени, что воздаем посмертную славу собственным палачам, пусть название остается. Лично я не за то, чтобы ее переименовывать. Названа так – пусть и остается в память о нашем беспамятстве.

Единственное, что стоило бы сделать в Москве, так это помещать на мемориальных табличках, объясняющих, в честь кого названы улицы и площади, сведения о том, кем эти люди были не в легендах, а на деле, сколько крови на их руках.