Запаханная братская могила

Мой отец, Славгородский Петр Иванович, родился 29 июня 1908 года. Прошел действительную срочную службу в Красной армии кавалеристом. В паспорте, выданном ему 24 февраля 1941 года, имелась запись: «Военнообязанный. Младший командный состав».

2 июля 1941 года в связи с всеобщей мобилизацией отца призвали в РККА. С июля он проходил боевую подготовку в стрелковой воинской части, находившейся в Воронежской области и затем, в середине сентября, переброшенной под Тамбов. В это время в окрестностях этого города формировались кавалерийские части. Возможно, в одну из них был зачислен и мой отец как бывший кавалерист.

Вторую половину октября и весь ноябрь 1941 года он участвовал в тяжелых оборонительных боях в составе 16-й армии на Волоколамском направлении. Письма мы посылали отцу на полевую почтовую станцию ППС 1630, а последний ответ от него был датирован 5 декабря. Тогда он сражался в окрестностях станции Крюково. Погиб отец в самом начале контрнаступления советских войск под Москвой при освобождении от немцев захваченного ими исторического ансамбля зданий, известного до революции как усадьба Грачевка и санаторий «Крюково», в котором однажды отдыхал Антон Павлович Чехов (1 км от деревни Баренцево, 2 км от деревни Грачевка и 5 км от станции Крюково). Когда гитлеровцы отступили, похоронная команда не смогла обнаружить и предать земле всех павших бойцов, потому что декабрь 41-го был многоснежный, с частыми и сильными метелями.

Только в марте 1942 года, после того как начал таять снег, местные жители погребли моего отца и его однополчан, сложивших головы в декабрьских боях. При телах погибших нашлись документы – красноармейские книжки и медальоны с домашними адресами. Селяне составили списки фамилий убитых, которых они похоронили, и отправили извещения их родным. Вот как письмо, например, получила наша семья: «Славгородский Петр Иванович погиб в бою в первых числах декабря 1941 года. Похоронен в марте 1942 года». Обратный адрес был такой: «Московская область, станция Крюково Октябрьской железной дороги. Детский дом «Интернационал». Садовников (имя отчество)». Сейчас я не помню уверенно имя и отчество подписавшего. Предположительно: Николай Иванович. Возможно, он был директором детского дома или просто кем-то в нем работал.

В 1959 году я приезжал в те места и побеседовал с женщиной в возрасте примерно 50 лет. Она рассказала, что похоронили погибших советских воинов на поле, и рукой указала направление. Но, по ее словам, некоторое время спустя останки перенесли в братскую могилу на станции Крюково, у железнодорожной платформы. Тогда, к сожалению, мне как-то пришло в голову поинтересоваться, когда именно это случилось. Но с тех пор я был уверен, что отец покоится там, где сказала собеседница.

Сомнения возникли в последние годы, после разговоров с местными жителями 1932–1936 гг. рождения. Они убеждены в том, что перезахоронение во время войны – в 1942–1945 годах – было маловероятно. А после Победы ничего подобного на их памяти не происходило. Люди, с которыми мне довелось встречаться, говорили, что в конце апреля или в мае того же 1942 года это поле пахали и в результате могильный холмик мог исчезнуть. Теперь при осмотре поля, где в марте 42-го были погребены погибшие бойцы, четко выделяется квадрат соответствующей площади, заметный вследствие оседания земли.

Хотел бы обратиться через «НВО» с просьбой к поисковикам-следопытам, тамошним властям, райвоенкомату: обследуйте, пожалуйста, это место. Не исключено, что здесь по-прежнему лежит мой отец вместе с другими отдавшими жизнь за Родину красноармейцами.