Виктор Литовкин 24 апреля в Военной академии Ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого прошла научно-практическая конференция, посвященная столетию со дня рождения начальника кафедры ракетных топлив и взрывчатых веществ академии, заслуженного деятеля науки и техники России, доктора технических наук, профессора генерал-майора Ивана Тишунина (1907–1981). О некоторых работах выдающегося военного ученого обозревателю «НВО» рассказали его ученики.
«ПОТЕЮЩИЙ» НИТРОГЛИЦЕРИН
В конце 1930-х – начале 1940-х, в ходе финской кампании и в первый год Великой Отечественной войны с советскими 82-мм минометами происходили необъяснимые вещи. При сильных (ниже 20 градусов) морозах у них вдруг в разгар стрельбы разрывались стволы. Почему, отчего – никто понять не мог.
Конечно же, директоров, главных инженеров, конструкторов заводов, где производились минометы, руководителей предприятий боеприпасной промышленности тут же, по моде тех лет, обвинили во вредительстве. Кого-то посадили, кого-то расстреляли, но минометы продолжали взрываться. И уже трудно было подозревать в злоумышленной порче оружия, в преступном сговоре работников предприятий, находившихся друг от друга на расстоянии в тысячи километров.
Молодого начальника кафедры порохов Артиллерийской академии 35-летнего Ивана Тишунина вызвали в Главное артиллерийское управление Красной армии и поручили разобраться с проблемой: что же имеет место – преступный замысел или все-таки какие-то конструктивные недоработки? А как это сделать, если в казенник миномета во время выстрела не заглянешь, а персональных компьютеров, на которых сегодня можно смоделировать этот процесс, тогда не было, о них никто не догадывался? Пришлось опираться только на собственные знания, тщательный анализ возможных вариантов протекания процесса горения пороха и научную интуицию. Она Тишунина не подвела.
Он понял: вся закавыка в нитроглицерине – страшно чувствительном и крайне опасном веществе, который содержат минометные пороха. Его определенное количество необходимо для придания выстрелу оптимальной энергии, рассчитанной на конкретную дальность полета мины. Но, как выяснил Тишунин, нитроглицерин обладает вот каким удивительным свойством: при повышении температуры воздуха ведет себя достаточно нейтрально, а при понижении, особенно при минусовых значениях, начинает «запотевать» (этот термин ввел в науку именно Тишунин), выделяться из пороха. Его избыток и приводит к неконтролируемому взрыву.
Что делать? Как найти оптимальное количество нитроглицерина, которое не снижало бы энергию выстрела и в то же время было безопасно при любых колебаниях температуры? Ученый предложил уменьшить количество нитроглицерина в минометных порохах, а для того, чтобы сила выстрела не ослабела, использовать другие пластификаторы. Более энергичные и вполне предсказуемые. Одним из них стал нитродигликоль.
– Это не точное химическое название, – пояснил ученик Тишунина кандидат технических наук Владимир Цуцуран. – А только технический термин, который мы употребляем.
Но термин термином, а главное – минометы перестали взрываться, арестованные специалисты вернулись к своим семьям и к работе. И в том, что тысячи наших артиллеристов с победой дошли до Берлина, была, несомненно, заслуга военного ученого Ивана Тишунина.
ПИРОКОЛЛОДИЙ МЕНДЕЛЕЕВА
Но не только в минометную науку внес свой вклад военный ученый Иван Тишунин. Не меньше сделал он и для укрепления мощи отечественной ствольной артиллерии. Особенно больших калибров.
Те, кто знаком с «богом войны», знает, что на крупнокалиберных снарядах бывают медные пояски. Они предназначены для того, чтобы в момент выстрела боеприпас закручивался в нарезах канала ствола, летел к цели, вращаясь вокруг своей продольной оси, что повышает точность и кучность попаданий. Но медь при этом окисляет ствол, укорачивает его «эксплуатационный возраст».
Есть и другая напасть – во время стрельбы из-за высокой энергетики пороха происходит разгарно-эрозийное воздействие пламени на канал ствола, что приводит к тому, что он ствол быстро изнашивается. Его калибр увеличивается, точность и расчетная дальность стрельбы падают, а следовательно, резко снижается и эффективность выполнения боевой задачи. Как быть?
По словам Владимира Цуцурана, Тишунин очень высоко ценил научные достижения выдающегося русского химика, известного создателя Периодической системы элементов, даже написал о нем статью в академический журнал, которую назвал «Пироколлодий Менделеева». Пироколлодий – это такое вещество, которое открыл Дмитрий Иванович. Оно обладает огромной энергетикой, не уступающей нитратам целлюлозы, из которых делают пороха, но при этом температура его сгорания гораздо меньше. И, естественно, разгарно-эрозийное воздействие на канал ствола тоже резко уменьшается. Одновременно при использовании и других химических ингредиентов можно очищать стволы во время стрельбы от разных ненужных примесей.
Тишунин предложил заменить основу порохов пироколлодием. Кроме того, покрывать канал ствола орудия стойкими и тугоплавкими металлами, хромировать их, а также использовать для смазки органические тугоплавкие масла. Его предложение было принято и внедрено. Оно и сегодня служит российской артиллерии, повышая ее боевую мощь и продлевая службу стволов «Вены», «Мсты», «Гиацинта», «Пиона» и других ее высокоточных огневых средств.
ПОЭЗИЯ ВОЕННОЙ НАУКИ
Появление и применение бездымных и беспламенных порохов в современной артиллерии тоже заслуга Ивана Тишунина. Ученики отмечают своеобразный «поэтический дар» своего учителя. Например, в его докторской диссертации об изучении химии и физики горения пороха есть несколько гипотез, одна из которых, в частности, вошла в науку как «Гипотеза Артакадемии», а фазы горения порохов Иван Васильевич делил на зоны. Например, «беспламенные», «предпламенные» и «пламенные». Одна из них до сих пор носит название «Темная зона Тишунина».
– Здорово звучит, правда? – спрашивают ученые. – Почти как стихи.
«Темная», как оказывается, потому, что до сих пор никто точно не может сказать, что в определенный момент происходит с порохами, как они ведут себя в миллионные доли секунды взрыва. Тишунин это описал как версию. Тепловую теорию физики этого процесса, ее математическую модель рассчитал, в частности, академик Зельдович. А экспериментально доказать ее химическую сущность – задача для новых исследователей.
Но интересно не только то, как Иван Тишунин описывал свои научные открытия. Поразительна его способность предугадывать то, что, как говорят, «временем закрыто». Доктор технических наук Игорь Севрюков вспоминает, как однажды Тишунин вызвал его к себе и поручил заниматься «снижением скорости горения ракетных порохов».
– Я удивился, – рассказывает Игорь Тихонович. – На кафедре, в том числе и у меня, были большие наработки по увеличению скорости горения порохов. Чем больше скорость горения, тем больше внутрикамерное давление в твердотопливных двигателях, тем быстрее летит ракета, а тут тебе предлагают заняться прямо противоположным. И, более того, начинать все сначала. Зачем? Не пойму.
Оказалось, Иван Васильевич предвидел, что на определенных скоростях полета стратегических баллистических ракет системы управления могут не успевать справляться с их маневрами, с изменением траектории полета. И нужно сделать так, чтобы скорость горения топлива оставалась на приемлемом, достаточно низком уровне, а внутрикамерное давление не только не уменьшалось, а даже увеличивалось. Такую работу кафедра провела. И сегодня топливо, к примеру, в «Тополях» горит при скорости, позволяющей ракете делать маневры, которые заданы ее программой, но внутрикамерное давление двигателей намного превышает те показатели, что были достигнуты в начале семидесятых годов, когда о РС-12 даже не помышляли.
НА СЛУЖБЕ ПРОПАГАНДЫ
Не секрет, что советским военным ученым приходилось заниматься не только проблемами укрепления обороноспособности страны, но и теми делами, которые должны были доказать всему миру, что наука и техника в СССР – самые лучшие, самые передовые.
Перед тем как в сентябре 1959 года отправить на Луну вымпел с гербом Советского Союза, встал вопрос, как сделать так, чтобы отдельные его элементы были разбросаны по «ночному светилу», но сами не пострадали от взрыва, что разнесет их по поверхности планеты. «Можно было грохнуть так, – рассказывал Игорь Севрюков, – что от вымпела осталась бы только пыль, а тут требовался очень точный, «хирургический» разброс». Коллективу военных ученых во главе с Иваном Тишуниным удалось это сделать.
Вымпел был доставлен на поверхность Луны и разбросан пороховым зарядом на ней так аккуратно, что, если кто-то в будущем найдет его «составляющие», сможет удивиться, какую геометрически правильную картинку сложили русские на ближайшей к Земле планете из пятиконечных пластинок с гербом несуществующей теперь страны.
Команду Тишунина за рассыпанные по Луне эмблемы СССР не наградили ничем. Забыли. Не был отмечен и другой их «пропагандистский» научный подвиг (научный и подвиг – здесь без кавычек)...
...К столетию со дня рождения Ленина в 1970 году первый в мире атомный ледокол, носящий его имя, должен был после капитального ремонта опять выйти в Северный Ледовитый океан, повести караваны через льды. Но вот беда – на корабле «потек» реактор, требовалось его заменить на новый. Но сперва нужно было так точно «срезать» старый, чтобы «Ленин» не пострадал, не лег на борт. Любой малейший перекос в отрывании многотонного реактора от четырех стальных балок, на которых он висел, мог привести к аварии, если не к трагедии.
Над решением этой задачи бились несколько научных институтов. Группа Ивана Тишунина предложила свой, самый экономичный и простой вариант. Ледокол подводили на буксирах к архипелагу Новая Земля, раскрывали днище под его реактором, разрезали силовые шпангоуты, на которых он крепился, военные ученые прикрепляли к балкам удлиненные кумулятивные заряды и одновременно их подрывали. «Одновременно» – значит, с точностью до долей секунды. Потом днище закрывалось, и на место старого реактора устанавливался новый.
«Тишунинцы» сделали это. Потом, как рассказывал участник этой операции полковник Борис Шехтер, их ловили по всему ледоколу и пытались накачать «шилом». Так на Севере называют неразведенный спирт. А Государственную премию научный коллектив под руководством генерал-майора Ивана Тишунина получил позже, за другие заслуги. За какие, его ученики не рассказывают, многие их достижения, как и достижения их учителя – пороховых дел мастера, до сих пор носят гриф «совершенно секретно».
