Александр Щелоков На протяжении десятилетий в СССР никто не знал имен славных предшественников Громова, Чкалова, Коккинаки, тысяч советских летчиков, отличившихся в период Великой Отечественной. И это не удивительно: ведь многие русские офицеры-авиаторы после Октябрьской революции участвовали в Белом движении. Единственным, кому было оставлено право на известность, оказался Петр Нестеров, совершивший в начале Первой мировой войны воздушный таран и погибший в том бою...
ЛУЧШИЕ ИЗ ЛУЧШИХ
Оказалось, однако, что историческую память народа убить идеологическими запретами невозможно. Едва пали цензурные препоны, к изучению прошлого подключились энтузиасты. О русских летчиках-асах стали писать авиационные журналы, их имена получили постоянную прописку в интернете.
Ревнители истории отечественной авиации общими усилиями на основе документов во многом сумели восполнить искусственно созданный пробел. Благодаря розыскам пытливых исследователей удалось открыть немало славных страниц, о которых столь долго умалчивалось. Оказывается, в Первой мировой войне русские авиаторы имели ничуть не меньше побед, чем летчики Австро-Венгрии и Германии, которые действовали на Восточном фронте. Так, на счету австрийского аса Отто Индра их было 9, германского пилота Леопольда Анслингера – 10.
А вот боевые показатели десяти лучших воздушных бойцов России: Александр Козаков – 20; Константин Арцеулов – 18; Василий Янченко – 16; Павел Аргеев – 15; Донат Макиенок, Иван Смирнов, Григорий Сук – по 9, Владимир Стржижевский – 7; Константин Вакуловский и Иван Лойко – по 6. Если же учесть, что в те годы право именоваться асом получал летчик, сбивший 5 вражеских самолетов, то к этому списку правомерно добавить фамилии летчиков Евграфа Крутеня, Ивана Орлова, Александра Пишванова и Юрия Гильшера.
Причем все они летали на иностранных самолетах, часто имевших меньшую маневренность и более слабое вооружение, чем машины противника. Несмотря на это, наши летчики умели компенсировать недостатки техники своим мастерством и мужеством.
Каждому из первых русских асах можно посвятить целую книгу. Вот, например, корнет Юрий Гильшер. Он родился в 1894 году в Москве в семье потомственных дворян. Окончив Николаевское кавалерийское училище по 1-му разряду, получил назначение в 13-й драгунский полк. Однако спустя некоторое время добился перевода в авиацию.
Романтика покорения «пятого океана» привлекала в новый, тогда только-только формирующийся род войск офицеров из артиллерии, инженерных подразделений, кавалерии. Оттого наряду с поручиками и капитанами в авиации служили хорунжие, корнеты, ротмистры, есаулы.
Пройдя курс подготовки в Гатчинской авиационной школе, Гильшер был направлен в авиационную часть. На здесь с ним приключилось несчастье. Вращавшейся лопастью винта летчику серьезно повредило руку. Несколько месяцев он провел в госпитале, потом переучивался на управление новыми машинами и, наконец, весной 1916 года вернулся в строй.
В том же году командир 7-го истребительного отряда Юрий Гильшер потерял ступню, которую пришлось ампутировать. Ее заменили протезом, и офицер продолжал летать, воевать.
ОТ МОТОРИСТА ДО ПИЛОТА-ИСТРЕБИТЕЛЯ
Под командованием Гильшера в 7-м авиаотряде служил прапорщик Василий Янченко, о котором автор знает немного больше, чем о других русских асах, по той причине, что Василий Иванович – его родной дядя.
Родился он 1 января 1894 года в городе Уссурийске в украинской семье Ивана Гавриловича и Ирины Тимофеевны Янченко. За несколько лет до этого в поисках лучшей доли они переселились на Дальний Восток с Украины и там обустроили свое хозяйство. В семье Янченко в равной мере говорили на двух языках, и никто никогда не мучил себя вопросами, как определять свою национальную принадлежность. Годом позже Василия в семье родился еще один мальчик – Михаил.
После смерти Ивана Гавриловича заботу о ребятах возложил на свои плечи отчим – Федор Иванович Собченко. Именно он сделал все, чтобы дети учились и получили образование.
Когда началась Первая мировая война, Василию было уже 20, Михаилу – 19 лет. Оба они добровольно записались в армию.
Василий Янченко начал службу в 3-м корпусном авиационном отряде в солдатской должности моториста. 22 ноября 1914 года его старание отметили присвоением звания ефрейтора. Оно и стало отправной точкой военной карьеры Василия. Любознательный и инициативный, он некоторое время в качестве летчика-наблюдателя летал на разведку позиций противника. Позже сам стал пилотировать самолет «Ньюпор» и открыл счет личных побед в воздушных боях.
Отвага и рвение младшего чина были отмечены Георгиевскими крестами всех четырех степеней (как говорили в ту пору, он получил полный Георгиевский бант) и производством в первый офицерский чин подпрапорщика. В сентябре 1916 года Василий Янченко уже прапорщик, а в ноябре с группой перспективных летчиков его посылают на стажировку во Францию. Там в городах По и Каза он осваивает высший пилотаж и получает твердые навыки воздушной стрельбы. Перед выпуском с курсов Василий вместе с французскими летчиками принимал участие в схватках с немецкими самолетами.
На Восточный фронт в российскую действующую армию Янченко вернулся опытным воздушным бойцом. 13 апреля 1917 года в паре, летая на самолете «Моран», прапорщик Янченко записывает на счет два сбитых вражеских аэроплана.
Его «фирменным» приемом была смелая лобовая атака. Он никогда не отворачивал, ожидал, когда противник дрогнет, и тогда почти в упор с расстояния 15–20 м расстреливал неприятельскую машину.
В июне 1917-го Василий вылетел, чтобы произвести аэрофотосъемку позиций противника в районе северо-восточнее местечка Бржезаны. Прикрывал его российский ас Донат Макиенок. В ходе проведения съемки самолет Янченко атаковал германский истребитель. Василий совершил быстрый маневр, вышел из-под огня, и немецкий самолет был уничтожен.
Те, кто воевал рядом с Василием, отмечали его храбрость, которая иногда казалась безрассудной. 7 июля 1917 года русские войска в районе Тернополя вынуждены были отступать. Чтобы усилить на них давление, немцы направили для бомбардировки отступавших колонн большую группу самолетов. Где-то около 8–9 часов вечера в воздух была поднята тройка истребителей, которыми управляли Юрий Гильшер, Донат Макиенок и Василий Янченко. Они заметили восемь немецких самолетов и пошли к ним навстречу.
Первым вступил в бой Макиенок. Занятый преследованием противника, он отошел от группы. В это время над полем боя появились еще 16 вражеских машин. Они сразу атаковали пару русских аэропланов. В коротком бою самолет Гильшера был сбит. Василий Янченко сумел уйти из-под огня немцев, и его машина, которая получила несколько пробоин, совершила посадку на поле рядом с обломками самолета командира. Но тот уже не подавал признаков жизни. Его тело Василий доставил на свой аэродром.
После похорон товарища он послал письмо отцу Юрия Владимиру Ивановичу Гильшеру. «Не ради наград, – писал Василий, – с одной ногой ваш сын продолжал свою самоотверженную, полную опасности и подвигов работу летчика-истребителя┘»
В этом письме можно увидеть характерную черту всех русских асов: они каждый свой вылет считали работой и относились к ней с высочайшей ответственностью...
НА РОДИНЕ И ВДАЛИ ОТ НЕЕ
Когда после Октябрьского переворота грянула Гражданская война, братья Янченко служили в авиации Вооруженных сил юга России (ВСЮР). Причем Василий продолжал числиться поручиком, хотя в справке общего отдела штаба ВСЮР от 23 мая 1920 года сообщалось, что старший Янченко 13 ноября 1917 года был произведен в поручики, 19 апреля 1920 года – в штабс-капитаны и 20 апреля 1920 года – в капитаны.
Тем не менее в представлении к ордену Николая Чудотворца, датированном июнем, Василия Янченко вновь именуют поручиком. Эта путаница встречается и в ряде современных публикаций об асах Первой мировой войны. Кстати, за совершенные в ней подвиги Василий, помимо полного банта Георгиевских крестов, получил ордена Святого Георгия 4-й степени, Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Святой Анны 4-й степени и румынский Рыцарский крест ордена Звезды.
Куда меньше известно о втором моем дяде – Михаиле Ивановиче Янченко. Знаю, что с июня 1916 года он находился на фронте. За доблесть был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. В ноябре 1917-го уехал во Францию для обучения в авиационной школе города Нанси. Затем вернулся в Россию.
В именном списке летчиков авиационных отрядов Крымской авиагруппы белых числились два Янченко. В 1-м отряде летал Михаил, в 4-м – Василий.
Но надолго в строю авиаторов удержаться Михаилу не удалось.
«15 марта сего года, – говорилось в приказе начальника авиации армии Врангеля генерал-майора Ткачева, датированном 1920 годом, – в Симферополе произошла пьяная драка в кабаре гостиницы «Петроградская» между военным летчиком 1-го авиационного отряда подпоручиком Янченко и военным летчиком 8-го авиационного отряда подпоручиком Назаревичем. Приказом № 59 от 9 апреля эти летчики удалены из авиации».
Так Михаил оказался в пехоте. Позже вместе с остатками белогвардейских войск эвакуировался из Крыма.
Об инциденте в кабаре можно было бы не упоминать, если бы в приказе не указывалось имя Михаила, а тень пьянства при этом не падала на Василия.
Судьба большой семьи российских летчиков при советской власти сложилась весьма печально. Деда братьев Янченко Тимофея Дудку в 1934 года (ему уже перевалило за 90) лишили избирательных прав, признав «частным домовладельцем»: в его собственности был дом, построенный своими руками. Воспитавшего Василия и Михаила отчима Федора Собченко, а также сестер летчиков – Зинаиду и Ольгу (мою мать) расстреляли в 1938-м как «японских шпионов». Так что эмиграция для братьев, если судить объективно, оказалась не таким уж страшным исходом. Куда хуже их дела могли бы обстоять на Родине, за которую они воевали.
Умерли оба Янченко вдалеке от России. Василий – в США в 1952 году, Михаил – в Аргентине в 1982-м.
