Алексей Нечетов Давно назрел вопрос, решение которого уже много лет ожидают десятки, если не сотни тысяч российских граждан, проживающих в так называемых закрытых военных городках.
Разберемся, что подразумевается под данным понятием. Это прежде всего территория, на которой расположены служебные здания какой-либо воинской части или организации силового ведомства. Вокруг или рядом с этой территорией, за забором находится большой участок земли, на котором построены дома, предназначенные для проживания семей военнослужащих, а также гражданского персонала. Правда, отставные офицеры и прапорщики, уволившиеся гражданские служащие все равно не покидают свои квартиры. В результате лица, утратившие всякую связь, например, с Минобороны составляют подавляющее большинство жителей иного городка.
Вход на сам оборонный объект контролируется специальным пропускным режимом (где-то он строгий, а где-то и не очень: все зависит от важности части и организации). Жилая территория, как и служебная, в свою очередь, обнесена забором и вроде бы тоже считается единым целым закрытого военного городка. Но только на бумаге.
Жилые городки постоянно расширяются, в них строятся новые дома, объекты соцкультбыта и т.д. Отдельные городки, особенно в Подмосковье и в ряде других регионов, превратились в крупные города, охранять которые просто физически невозможно, да и вряд ли целесообразно. Хилые заборы вокруг них, поставленные еще в советские времена, представляют из себя лишь символическую преграду и легко преодолеваются через многочисленные проломы любым нетрезвым гражданином, следующим по кратчайшему расстоянию к месту своего обитания. Понятие «закрытый» просто насмешка над здравым смыслом.
Жилой городок Военно-воздушной академии имени Ю.А.Гагарина в пос. Монино Московской области взят здесь в качестве примера общего положения дел с закрытыми военными городками. Он закрыт не более чем местный базар, расположенный по соседству с проходной, через которую, кстати, может свободно пройти любой желающий без всякого пропуска.
Изначально предполагалось, что военнослужащий ушедший в запас или отставку, или иной гражданин, утративший связь с армией, должен был отселяться вместе с семьей по их желанию с территории закрытого военного городка, чтобы освободить жилье для вновь прибывших военнослужащих. Однако это осталось только благим пожеланием. Интересно, кто это и где будет выделять квартиры в городах каким-то переселенцам при постоянном жилищном дефиците в стране. Офицеры, уволенные в запас в забайкальских или дальневосточных гарнизонах, годами ждали хоть какого-то жилья в местах, откуда они призывались в армию в Центральной России.
Жители военных городков вокруг столицы и крупных административных центров, и не только военнослужащие, проживающие в них, попали в положение североамериканских индейцев или обитателей гетто, лишенных многих прав, гарантированных Конституцией и российским законодательством.
Представим себе ситуацию: пожилая пара отставного офицера, а чаще всего одинокая вдова какого-нибудь полковника, проживающая одна в трехкомнатной квартире и иногда не имеющая средств, чтобы ее оплачивать, захочет приписать в эту квартиру взрослого и самостоятельно зарабатывающего внука (или внучку). Или другая ситуация: молодая семья офицера, имеющая нормальные жилищные условия, по необходимости вынуждена взять к себе пожилых родителей или одного из родителей, живущих где-то в провинции. Эти нормальные жизненные ситуации и ряд других (размен, продажа, не говоря уже о приватизации), легко решаемые всеми гражданами РФ, для обитателей «закрытых» военных городков становятся непреодолимой преградой. Квартирно-эксплуатационная часть района (КЭЧ), ведающая жилищным фондом в городке, станет на вашем пути непреодолимой преградой, защищая мнимые интересы государства и «строго» соблюдая требования приказа министра обороны № 80 и Закона «О статусе военнослужащих».
Не могу судить, насколько правомочны эти документы по отношению к военнослужащим. Это, видимо, юридическая тонкость, в которой лучше разберется суд, ведь военнослужащий тоже гражданин своей страны и в полном объеме должен пользоваться правами, предоставленными ему Конституцией и законодательством.
Спрашивается, почему эти документы распространяются и на лиц, давно утративших связь с армией. Ну какое отношение имеет одинокая бабушка к приказу министра обороны или к закону о статусе военнослужащих. У пожилой пары, доживающей свой век в «закрытом» военном городке, осталась, может быть, единственная ценность – их квартира, нажитая за долгие годы скитаний по различным медвежьим углам Отечества и за его пределами, которую она вполне естественно хочет завещать своим внукам. Почему их лишают такого права? Очевидно, единственным объяснением этому является бытующее в городке антигуманное по своей сути мнение: старушка умрет, а квартира останется, и ее можно использовать для всеобщей выгоды. Такое отношение к старикам противоречит по крайней мере декларируемой официальной политике государства по отношению к своим гражданам.
Как всегда в таких случаях, если нельзя, но очень хочется, то можно. Этим пользуются всевозможные темные личности, делающие свой бизнес на прорехах в законодательстве. Существует чуть ли не официальная цифра в рублях или условных единицах за такую услугу, как прописка в гарнизоне. Не этим ли объясняется присутствие в городке, в том числе и в качестве постоянных жителей, дельцов, торгующих на упомянутом выше рынке и в многочисленных частных лавочках, расплодившихся в гарнизоне как грибы после дождя.
Есть только один способ решить перечисленные выше и не упомянутые здесь другие проблемы, а именно открыть жилые зоны закрытых военных городков, сделав их районами местных муниципальных образований или самостоятельными муниципальными образованиями. Разговор об этом ведется уже на протяжении десятков лет на всех уровнях. В основном он обостряется в период предвыборных кампаний в органы местного самоуправления. Кандидаты на лакомые должности в местной администрации в своих популистских целях не скупятся на обещания. Пример тому и последняя выборная кампания, ведь 2 марта вместе с главой государства избирался и глава местной администрации. Так вот, если верить предвыборным обещаниям кандидатов, единственным препятствием для бурного расцвета гарнизона и всего поселка Монино является их закрытость. Новая администрация в случае открытия гарнизона не превратит его в новые Нью-Васюки мгновенно, но сделать многое, безусловно, сможет.
Военное ведомство в лице КЭЧ района не имеет ни сил, ни средств для выполнения этой работы. Некогда образцовый по благоустройству и порядку городок к настоящему времени превратился в замусоренную свалку. Командованию постоянно приходится решать бесконечные бытовые, жилищные и прочие социальные проблемы, что несомненно отвлекает его от исполнения прямых служебных обязанностей. Так не логичнее было бы взвалить весь груз хозяйственных забот на тех, кто стремится их делать и кому положено этим заниматься по предназначению?
