Александр Щелоков
Сталин и его эпоха давно стали историей, а из истории, как и из песни, слов не выкинешь.
Фото Reuters
«Дядюшка Джо» – Анкл Джо – так Сталина при жизни нередко именовали в американской прессе.
ОШИБКА ШТАТНОГО АКТИВИСТА
Жанр армейской политработы в советские времена требовал, чтобы каждый политорган располагал своим активом. В него включались люди, которых можно было разбудить среди ночи, объяснить задачу, и они тут же были готовы обратиться к собранным на летучий митинг солдатским массам с призывом не жалеть крови и самой жизни за дело партии и товарища Сталина. Позже – за дело партии и товарища Хрущева. Еще позже┘ Короче, и так далее┘
На фронте партийным активистам парторги давали партийные поручения при начале атаки первыми подняться в рост из окопов и бросить клич «За Родину! За Сталина! Вперед!».
После войны активисты, выступая на митингах и собраниях, увлекали за собой призывным словом людей на другие дела: «Мы, советские воины, горячо одобряем новое историческое решение Коммунистической партии и Советского правительства об объявлении подписки на очередной денежный заем! Я первым обязуюсь подписаться на двухмесячный оклад, отдав свой заработок родному государству».
Старшина-сверхсрочник Коробов был партийным активистом с большим стажем. Поэтому политотдел поручал ему те выступления на митингах и собраниях, на подготовку которых отпускалось крайне малое время. Коробов знал, о чем говорить, знал, как надо говорить, и никогда не отказывался говорить. Что поделаешь, он любил выступать, речи произносил с некоторой корявостью, но громко и убежденно одобрял даже то, что у других вызывало сомнения или оскомину.
27 июня 1945 года было объявлено о присвоении Верховному главнокомандующему Иосифу Виссарионовичу Сталину звания генералиссимуса. Из Главного политического управления в войска тут же полетела шифровка, требовавшая немедленно провести массовые митинги личного состава армии и флота, одобрить указ о присвоении товарищу Сталину нового звания, организовать всеармейское ликование и поток поздравлений в Москву.
Раз надо, да еще срочно, Коробова тут же вызвали в политотдел. Вручили свежий номер газеты:
– Читай, готовься. Выступишь сразу за командиром дивизии.
Замысел был прекрасный – сперва слова благодарности партии за присвоение Верховному высшего воинского звания произносит генерал, а вслед за ним слово получает простой старшина из линейного, так сказать, окопного подразделения. Разве не так?
И вот на плацу в каре выстроены боевые полки, которым вот-вот предстоит вторгнуться в Маньчжурию и начать громить японских самураев. На трибуне Коробов. Динамики разносят над плацем слова его пламенной речи:
– Товарищи! Я, как и каждый советский воин, горячо одобряю и приветствую указ о присвоении Иосифу Виссарионовичу товарищу Сталину нового высокого воинского звания. Это выдающееся событие стало большой радостью в жизни каждого советского человека и в моей лично. Да здравствует товарищ Сталин, славный генерал наших побед и величайший сиссимус всех времен и народов!
Шорох изумления, восторга и ужаса волной прокатился над плацем. Опрокинулось и посерело лицо комдива. Выручил начальник политотдела. Он выдвинулся вперед, вскинул руки вверх и рявкнул:
– Ура, товарищи!
– Ура-а-а-я-я! – покатилось над плацем и заглушило смех, который давил тех, кто внимательно слушал речь активиста.
А самого Коробова под крики «ура» те, кому то было положено, твердо подхватили под руки и увели в отдел военной контрразведки дивизии. «Генерал и великий сиссимус» – это был неслыханный выпад против вождя и учителя советского народа. Оставлять подобную вражескую вылазку без последствий никто не имел права.
Для активиста все могло окончиться крайне печально, не окажись в контрразведке честных и умных людей. Допрашивал Коробова сам начальник отдела СМЕРШ.
– Так кто у нас товарищ Сталин?
– Верховный главнокомандующий.
– Какое воинское звание у него было до сих пор?
– Маршал Советского Союза.
– Какое у него теперь?
Коробов глядел в глаза полковнику искренним чистым взглядом активиста и патриота.
– Генерал и сиссимус, товарищ полковник!
– Ты газету читал?
– Так точно.
– Вот, прочти еще раз. И вслух.
Коробов уставился в слово, на которое указывал палец полковника.
– Генерал и сиссимус.
– Читай еще раз. По буквам!
– Ох ты, идриттвою! Как же я так махнул! Генерал и ссимус! А я прочитал «сиссимус»! Надо же! Теперь во веки веков не забуду: генерал и ссимус всех времен и народов! Надо же было так махнуть!
Полковник махнул рукой и поставил диагноз:
– Дурак ты, больше никто. Иди!
В тот же день Коробов из списков партийного актива вылетел навсегда. А товарищи, здороваясь с ним, предварительно оглянувшись по сторонам, говорили:
– Эй, сиссимус всех времен и народов, как у нас жизнь?
СПАСИТЕЛЬ
Иван Ефимович Акимов – фронтовик – от Курска до Будапешта, любую попытку задеть имя генералиссимуса пресекал немедленно: «Не разбираешься в колбасных обрезках, жуй солому и молчи в тряпочку!» На вопрос: «А это правда, что в атаке ты первым кричал: «За Родину! За Сталина!»?
– Кричал. И он жизнь мне спас. Поднялись в атаку под Балатоном. Парторг мне задание дал бросить лозунг «За Сталина!». Я и бросил. Бегу, кричу. А пуля вжик! – палец Акимова в правую щеку, – и сюда. Затем палец в левую щеку – и навылет! Теперь прикиньте, не кричал, что было бы? Челюсти вдрызг, личности не сохранилось бы. А так вот жив, и даже следа не осталось. Так что меня спасло?
Понять насколько ироничен или серьезен Акимов, было трудно, но улыбался он всегда хитро.
ЗА ЙОСЬКУ!
В одну из ночей конца октября 1943 года Иосифа Моисеевича Зиндельса – моего коллегу, дежурного инженера ТЭЦ «Заря Востока», сняли прямо с дежурства и увезли в НКВД. До утра шел допрос, который, как говорил Зиндельс, не позволял понять, что же ему вменяется в вину. И только под утро перед допрашиваемым положили письмо с фронта от брата Абрама, в котором были такие строки: «Вот и сражаемся за Родину, за маму, за Йоську!»
Следователь был строг и конкретен.
– Так кого ваш брат имеет в виду под именем Йоська?
– Это меня так зовут дома, – пояснил Иосиф Моисеевич.
– Ну, ну┘
А началось дело с того, что военный цензор, который просматривал послание с фронта, не сделал вычерка, а сразу переслал письмо с опасным намеком на неведомого Йоську куда надо. А там, где надо, знали, что делать. И дело закрутилось. Но через несколько дней его пришлось закрыть.
20 октября 1943 года в бою под Мелитополем командир взвода автоматчиков Абрам Моисеевич Зиндельс погиб, подорвав себя и окруживших его фашистов гранатой. А уже через 11 дней ему присвоили звание Героя Советского Союза.
Кстати, его Золотая Звезда и грамота Героя были первыми, которые в жизни мне пришлось подержать в руках.
