Юрий Сосинский-Семихат
Израильский солдат учится в любом положении.
Фото Виктора Литовкина
Прошло больше года с тех пор, как Габи решился связать свою дальнейшую судьбу с армией и перешел на контракт. Он изменился, стал более уверенным в себе и даже циничным. И на то были свои причины. Но мысли о доме не покидали его. «А ведь мог сейчас сидеть дома, пусть даже никакой, после той же 12-часовой смены в супермаркете», – размышлял он, сидя в одиночестве на позиции и глядя в армейский бинокль сквозь пустынную дымку палестинских территорий. Зашипела рация, надо бы ответить┘
Габи привычным жестом переложил на правую сторону от себя пояс со снаряжением и снайперскую винтовку, уселся поудобнее в каменном мешке, где он был совершенно недосягаем для вероятного противника, и начал говорить.
– Седьмой «алеф», вызывает третий, как слышишь меня? – выкрикивает знакомый голос.
– Седьмой «алеф» на связи, – отвечает Габи.
– Сектор 37, как видимость?
– Наблюдаю неизвестный тип отряда, – иронически замечает Габи.
– Так, седьмой «алеф»! Отставить разговорчики┘ В секторе 37 наблюдаешь мой взвод┘ – чеканит молодой офицер.
Удостоверившись в том, что связь четкая и никаких помех или вмешательства не наблюдается, товарищи перешли на более простое общение.
– Какие боевые задачи? – задает вопрос Габи.
– Не спрашивай. Опять прислали этих п┘ пасти, – отвечает офицер.
– Странно. Я тут уже часов пять никого не наблюдаю, – зевает Габи.
– Радуйся. На наш век еще хватит тревог, – бодро отвечает боевой товарищ.
– Скоро опять закурю со скуки. И придется менять позицию┘ – шутит он.
– Видишь человека на камне? – спрашивает какой-то молодой солдат.
– Отрицательно┘ Никого не вижу┘
– Человек на камне прыгает и машет автоматом! – повторяет он.
– Какой м┘ там развлекается? – спрашивает Габи.
– Сам ты м┘, это же я!
– Прекращай┘ Ну что вы там как дети малые┘
– Отставить┘ Всем занять позиции в укрытиях, – железным голосом говорит офицер.
– Третий, что у тебя там творится? – смеется Габи.
– Погоди, и для тебя есть новость, – бодрым голосом продолжает офицер. – Скоро к тебе пришлют усиление.
– Какого ┘ ? – недовольно шипит снайпер.
– Прикрытие, чтобы со спины не обошли.
– Опять молодые! – недовольно прорычал Габи и отложил рацию в сторону.
На самом деле Габи очень не нравилось поведение неразумных «нубов» (новых солдат, которые еще пороху не нюхали). Среди товарищей он всегда читал лекции и рассказывал поучительные истории, частью выдуманные, а частью бывшие на самом деле.
Просидев в каменном мешке еще минут 20, он вдруг вскочил, заслышав непонятный шорох, схватил винтовку и приготовился бить наотмашь, если сюда кто-то войдет. И через пять секунд услышал дружеский голос: «Снайпер! Приветствую. Какова ситуация?» Одновременно откуда-то посыпались мелкие камешки, и в укрытие спрыгнул человек с автоматом, обычный израильский солдат.
– Усиление прибыло! – сказал довольный собой человек.
– Предупреждать надо! – ответил Габи и снова взялся за рацию.
– В следующий раз указывайте точное время прибытия вашего прикрытия┘ – пробурчал он, – точное – это в минутах и в секундах, а не в градусах Цельсия┘ Слушаюсь┘ У меня все.
– Ну и зачем нам нужны эти ковбойские страсти? – негромко сказал Габи, понимая, что они и так создали слишком много шума.
– Так, ничего, я прибыл по назначению, – ответил непонятливый солдат.
– Есть рация, всегда сообщай о своих перемещениях. Или вас там этому не учили?
– Да, командир.
Между тем темнело, становилось прохладно. Уставший Габи показал жестом солдату, чтобы тот не маячил и сел где-нибудь в уголке. Через два часа, когда они уже едва видели друг друга в вечернем полумраке, он спросил: «Закурить?»
Тогда Габи поинтересовался недовольным тоном:
– Как тебя зовут? Слушай┘
– Давид┘ Давид Рабинович┘
– Никогда никто здесь не курит┘ Тебе, Давид, еще учиться и учиться┘
Но Давид тоже оказался непростой, хотя по виду его можно было принять за доброго ашкиназа.
– Что ты такой злой? Не надо меня поучать┘ И потом я же не слепой, а это что такое? У тебя же лежит открытая пачка сигарет. Или это просто так, для красоты?
На самом деле, конечно, Габи курил на позициях, но делал это очень редко и с большой осторожностью. Он смягчился:
– Ладно, брат, один-один! В пять утра мы снимаемся с позиции. Покурим и пойдем. Идет?
– Так точно, – с улыбкой произнес Давид.
Ночь прошла без инцидентов. На следующий день Габи отсыпался в казарме, а Давид сонный ехал домой на красном двухэтажном поезде. Теперь, когда напряженность стала спадать, можно было рассчитывать на хороший отдых.
Прошло каких-нибудь три дня, и снайпера снова посылают на задание. На этот раз двое товарищей вместе поднялись на старую башню, где располагался их наблюдательный пункт. Когда они расположились, Габи дал разъяснение Давиду:
– До 04.30 ты на посту, а с рассвета начинается моя работа.
– Надолго мы тут?
– Пока не закончилась эта очередная заварушка, – подытожил Габи.
Постепенно Габи стал погружаться в глубокую дрему. Мир казался ему гармоничным и разнообразным, а в его воображении возникали пейзажи Средиземного моря, города с мандариновыми садами и фиговыми пальмами.
Давид заскучал. Он слушал шорохи, издаваемые котенком где-то внизу.
«Чем бы его покормить?» – задумался Давид. В вещмешке было две банки тушенки. Чтобы не пререкаться с Габи, он решил дождаться, пока тот заснет.
Внезапно ночная тишина была нарушена: послышались ошеломляющий грохот и свист пролетающего объекта. Разумеется, молодой солдат был застигнут врасплох и не мог понять, что произошло. Тем не менее он вскочил, подбежал к окну и аккуратно выглянул в него, но почти сразу отошел в сторону. Чувство самосохранения оказалось сильнее любопытства. Снаружи Давид ничего не увидел, но это тем более казалось подозрительным. Он подошел к товарищу, чтобы его разбудить:
– Габи, там взрыв┘
– Да я уж проснулся. Скажи лучше, разглядел, что было?
– Только отсвет в окне. Это было неожиданно. Я так и не понял┘
– В следующий раз постарайся не пропускать такие вещи, – голосом бывалого солдата сказал снайпер, – если ты на посту – должен уметь отличить артиллерийский снаряд от противотанковой ракеты.
– Непременно.
Через полчаса Давид уснул, а Габи устроился напротив окна с биноклем и винтовкой и начал отслеживать передвижения на вражеской территории. Его внимание привлек небольшой двухэтажный дом, в котором был различим силуэт человека со стволом в руках. Палестинец подходил к окнам, целился из винтовки с оптическим прицелом куда-то вниз, затем откладывал ее в сторону и как ни в чем не бывало шел пить чай. Чаепитие занимало у него минут 15–20, затем он снова брал оружие в руки и иногда постреливал. Габи это уже совсем не нравилось. Он связался с базой. Снова ответил Чарли, он был очень встревожен:
– У нас двое тяжелораненых, дело было как раз на твоем участке. Где-то снайпер работает, это точно.
– Враг обнаружен, приступаю к ликвидации, – гаркнул Габи и отключил рацию. В его прицеле отчетливо был виден тот самый человек, сидящий напротив открытого окна: в одной руке маленький золотистый чайник, в другой зеленая чашка. В какой-то момент Габи едва не выстрелил и только в последний момент передумал. Он не хотел убивать. «Пусть допьет свой чай, а там посмотрим», – подумал снайпер. Через пять минут враг снова взял в руки винтовку.
– Что ж ты делаешь? – сказал Габи, как бы обращаясь к арабскому стрелку, и выстрелил в него. Тот упал замертво.
Габи опустился на каменную плиту, тяжело вздохнул и закурил. Должно быть, скоро они снимутся с этой позиции. «Спит как сурок, хорошо ему», – подумал он, глядя на своего товарища. Затем взял в руки бинокль и осмотрел тот самый дом. Из него выбежали несколько человек, кричащих проклятия в адрес евреев. На этой затянувшейся войне у них своя правда┘
Новое задание снайпер получил только через неделю. И снова с ним верный спутник Давид, к которому Габи уже успел привыкнуть.
– А-а-а, брателла, готовься, пороху нюхнуть хочешь?
– Мое весло всегда при мне┘
– Поверь мне, это будет посерьезнее.
– Ready to fire, – радостно прокричал Давид.
На самом деле задание предстояло не из легких. Один из командиров исламской террористической организации среднего звена Саиб М* собирается подъехать к резиденции другого влиятельного лидера┘ Причастный ко взрывам в Иерусалиме Саиб должен быть уничтожен.
Те, кто планировал эту операцию, ничего умнее не придумали, чем направить снайпера на заброшенную пограничную вышку, которая, впрочем, находилась под прикрытием нескольких израильских танков, размещенных в 300 метрах от нее. При наличии полного боекомплекта с их помощью можно было разнести все импровизированные вражеские укрепления, находящиеся в пределах видимости. Разумеется, наличие танков не могло серьезно повлиять на ход операции. Они могли только спугнуть противника.
Вдвоем они ползли по-пластунски вдоль вереницы валунов неправильной формы и торчащих отовсюду фрагментов старой железной ограды. Вокруг – ни души. Давид порывался встать и пробежать хотя бы метров 10–15, но Габи был категоричен:
– Только ползком, – напряженно, вполголоса командовал он.
Чтобы добраться до места, они потратили не более 40 минут. Казалось, прошло все три часа.
На вышке можно было затаиться, но только при условии, если находиться на ней сидя или лежа. Места для двоих маловато. Но делать нечего, и оба они кое-как расположились на ржавом железном полу.
Время шло, снайпер наблюдал за небольшой виллой, но никаких признаков активности не было. Тогда он вышел на связь с командованием и запросил информацию:
– Вы уверены, что разведданные верны? Никто не приехал в указанный час. И вообще – тишина, – докладывал Габи.
– Оставайся на позиции. Мы проверим дополнительные данные о перемещениях, поступающие с беспилотников, – ответили ему.
В этот самый момент к вилле подъехали две не новые проседающие легковушки. За отсутствием времени Габи даже не стал ни о чем докладывать по рации, но сосредоточился на появившихся объектах. Из машин стали выходить телохранители, за ними вышел Саиб в сопровождении нескольких жен и детей. Снайпер не решился расстреливать толпу и решил выждать более удобного момента. Затем, потеряв понапрасну еще минут 15, он со вздохом отложил бинокль и винтовку в сторону и откинулся назад.
– Что-то не так? – тревожно спросил Давид.
– Все так. Все слишком хорошо, – огрызнулся Габи.
– Что делать дальше? – не сдавался его товарищ.
– Наблюдать за объектом, искать удобного момента┘ Ну ты понимаешь, – ответил Габи спокойным голосом.
Ощущение тревоги нарастало. Ситуация все более казалась драматической. Давиду приходилось не легче, чем Габи, и главное, было не понятно, чем все это закончится. Снова Саиб с семьей вышел на улицу, жены улыбаются, дети подбегают к нему, играют и резвятся. «Но ведь он повинен в смерти многих наших граждан и должен понести наказание», – пытался убедить себя Габи и прицеливался. Это была чистая правда. С 1975 года Саиб состоял в двух экстремистских организациях и отличался особой жестокостью. Однако это не мешало ему быть хорошим семьянином.
Когда стемнело, усталые Габи и Давид покинули пограничную вышку. Ни с той, ни с другой стороны не было сделано ни единого выстрела.
А наутро Габи, охваченный ощущением полной безысходности, подал в штаб объяснительную записку и рапорт, в котором просил освободить его от продолжения службы по контракту. Вот только начальство не приняло рапорт
