Командировочка

Тихоокеанский флот всегда был готов к любым неожиданостям.
Фото из книги "Военно-морские силы СССР"

И выпадают же такие вот интересные командировочки на военной службе, с несложным заданием и особенно ни к чему не обязывающие. Выполнишь – не похвалят и не выполнишь – не осудят. На службе хвалят вообще редко, а чтобы тебя не ругали, есть много всяких способов. Главный из них – не попадаться на глаза командирам. Любая кривая короче прямой, проходящей мимо начальства.

Служил я на Сахалине, моя должность официально называлась «флагманский химик». Помимо подготовки личного состава кораблей охраны водного района к защите от оружия массового поражения у меня было еще много всяких обязанностей. Пока на флоте есть офицеры-химики, на них всегда будут вешать всех собак. На меня повесили еще должность военного дознавателя.

– Запомните, товарищи офицеры, – учил наш командир, – чтобы ничего не делать, надо уметь делать все!

Единственное, чего я не умел на флоте, – это, наверное, стрелять из ракетных корабельных комплексов. А может, и стрелял бы, если бы вменили как дополнительную обязанность.

В радостный весенний женский день 8 Марта 1983 года штаб Тихоокеанского флота был буквально поставлен на уши сообщением из залива Терпения острова Сахалин.

Один из капитанов рыболовецких сейнеров доложил через посты связи о том, что он наблюдает маленькую подводную лодку с космическими пришельцами. По его словам, малютка всплыла у борта его судна, из рубки вышли трое маленьких людей в скафандрах, один из них попросил у капитана сигарету.

– А на каком языке он вас спрашивал? – допытывался через пространство оперативный дежурный флота капитан 1 ранга Афанасьев.

– То-то и оно, что на чистом русском, а если не дам им закурить, грозились взорвать нейтронную бомбу, – донес трескучий эфир слова капитана.

На этом связь прервалась, а оперативный схватился за голову. Что это? Откуда лодка в наших территориальных водах? «Скорее всего это лодка-шпион», – подумал оперативный дежурный. Почему же тогда она подошла к борту сейнера с такой глупой просьбой? С такими дикими угрозами? Надо срочно докладывать командующему флотом

И закрутилось, забегалось, завертелось. А через сутки выяснилось, что капитан вообще исчез с родного сейнера.

По приказу командира бригады ОВРа я убыл в город Поронайск, на место события. Произвести, так сказать, дознание.

– Мне поручено доложить командующему, что там за чудо увидел этот рыбачок с задрипанного корыта с гордым названием «сейнер», – сказал комбриг, – добудь хоть какие-то сведения, где сейчас обретается виновник торжества и видел ли этих пришельцев еще кто-нибудь из его экипажа.

Японская мотриса из двух вагончиков весело бежала по единственной узкоколейке острова вдоль восточного его побережья. На льду Охотоморского побережья рыбаки ловили знаменитую сахалинскую корюшку и камчатского краба, подошедшего на нерест к берегу. Запах свежих огурцов достигал берега – так пахнет только что выловленная корюшка.

Ночью я вышел на перрон маленькой серенькой станции, полузанесенной снегом, вверху горела единственная лампочка над названием станции «Поронайск».

Ни такси, ни частников, ни извозчиков. В пустом зале рядом с огромной сумкой сидел парень моего возраста и задумчиво курил «Беломор». Увидев меня, он оживился. Почему-то сразу определил, что я командировочный.

– Слышь, друг, помоги мне дотащить сумку до дома, я тут недалеко живу, – попросил он, – а я тебя завтра устрою в лучшую гостиницу города.

В сумке у Николая оказались красивые красные помидоры, он вез их с Большой земли. На днях ожидалась его свадьба. Я взялся за ручку сумки, ноша действительно оказалась неподъемной.

– Гостил на Кубани у родителей в Тихорецке, вот набрал на их рынке тепличных помидоров. Совсем дешево по нашим ценам. Да, в Поронайске их даже летом не бывает.

– Вот это да, – сказал я, изумившись, – я ведь сам с Кубани, коренной тихоречанин, а служу в Корсакове. Приехал к вам в командировку.

Николай тоже был обрадован встречей с земляком.

– А зачем сюда приехал, – поинтересовался он, – уж не по поводу инопланетян?

– Ну да! А как ты догадался?

Мой земляк рассмеялся.

– Тут столько народу приехало! И все напрасно.

– Почему напрасно? – спросил я Николая.

Пока мы шли к его дому с частыми остановками для отдыха, Коля рассказал мне, что капитана дядю Мишу он знает всю жизнь. И никогда не видел его в трезвом состоянии. Вот и допился дядя Миша до белой горячки. Сбрендил и сбежал на берег.

После его доклада в штаб флота по поводу подводной лодки и пришельцев в капитанской каюте нашли 17 пустых бутылок из-под «Московской» водки. В рундуке стояла канистра с водопроводной «водой», приготовленной по его рецепту. Воду дядя Миша предпочитал только 50-процентную – 50% вода, а 50% спирт. Эта гремучая смесь носила известную всем морякам кличку «шило».

После полуночного застолья с тостами за процветание родного Тихорецка я крепко уснул у нового своего друга, а утром он действительно отвез на своем «Москвиче» в единственную «лучшую» гостиницу Поронайска. Там работала администратором его старшая сестра, покинувшая когда-то благодатную Кубань и сманившая на Сахалин младшего брата.

На целых три дня я поселился в самом шикарном номере для VIP-персон. Впрочем, богачи закинутый на край света Поронайск посещали редко, если вообще посещали.

Командировочных мне хватило и на посещение безлюдного гостиничного ресторана с его нехитрым ассортиментом блюд.

Я вышел на улицу. Серый деревянный город с чахлой растительностью предстал предо мной. Прохожие мне тоже показались какими-то серыми и унылыми. Они спешили по своим делам по дощатым тротуарам, стараясь не попасть каблуками в огромные щели между досками. Везде была мартовская непролазная грязь. «Да, это не Рио-де-Жанейро, – вещие слова Остапа Бендера промелькнули в моем мозгу, – тут немудрено и запить от тоски».

Надо было заполнить бланки протоколов допроса, а для этого найти свидетелей и самого капитана.

В порту мне сказали, что Михаила Петровича Шлыкова поместили в больницу для умалишенных и, конечно, допросить капитана в его сумеречном состоянии нет никакой возможности.

Пришлось ограничиться свидетельствами членов экипажа.

Свидетели в один голос говорили, что их капитан в период между 23 февраля и 8 Марта уже несколько раз видел инопланетян в скафандрах и серебристых одеждах, но доложил об этом только в женский праздник.

– В этот день Михаил Петрович особенно много выпил за милых дам, – сказали его коллеги по рыбацкому промыслу, – причем пил отдельно от них. Дамы находились на берегу, а он в своей каюте на сейнере.

Я заполнил протоколы допросов и в тот же вечер уехал к месту своей службы.

Командование вполне было удовлетворено моим расследованием, а я – приятной командировкой...

...На следующий год после общероссийского мужского праздника, перманентно перетекающего в общемировой женский день, оперативному дежурному Тихоокеанского флота поступило сообщение с острова Симушир Курильской гряды уже от другого капитана: «Наблюдаю маленькую подводную лодку с инопланетянами... Попросили попить».