Виктор Кузнецов
Лучше вскапывать клумбы, чем копать траншеи.
Фото с сайта www. PhotoXPress.ru
ДЕМБЕЛЬСКИЙ АККОРД
Начальник политотдела полка подполковник Мичурин, побывав в «столице», проникся навязчивой идеей облагородить живой изгородью если не всю деревню, так хоть расположение полка.
Долго ли коротко ли, но наконец в полк привезли кучу кустов, которых, по расчету «ботаника» (после этого случая эта кличка приклеилась к начПО навсегда), должно было хватить на периметр плаца. Его ликованию не было предела! По его приказанию с каждого подразделения было выделено по бойцу-дембелю (непростительная ошибка!), а старшим над ними назначен, естественно, толковый перспективный офицер, задумавший переводиться в другую часть (еще одна ошибка!).
Впрочем, в морской пехоте, на кого ни ткни, все толковые.
Условие поставлено жесткое: как живая зеленая изгородь вокруг плаца возникнет, так матросы – дружно домой, а перспективный офицер – куда хочет.
А пока, вроде как, долг Родине до конца еще не отдан.
Сам же Мичурин тем временем стал думать о добыче ножниц-секаторов для облагораживания изгороди. После того как та заколосится. Стричь же будут ротные цирюльники! Это показалось логичным.
С первой попытки уйти на дембель команде старателей не удалось. Потому как при попытке проверить крепко ли кусты вкопаны, этой самой проверки не выдержал ни один из них. Знамо дело – земля то в Приморье сплошь камни, никто и не старался глубоко садить.
– Я не понял! Отвязаться от меня хотели что ли? Незачет!
И команда снова взялась за работу. Почти без сна и отдыха. Даже руководить почти не надо было – дембеля старались не покладая рук и не жалея сил.
И вот снова представление зеленой ограды. Зачетное.
Ни один куст, как ни старался Мичурин-ботаник, не поддался. Глубоко сидят! Хоть дедка за бабку тяни!
– Ну вот! Теперь видно, что работали с душой! – возликовал начПО.
И все остались довольны.
Матросы радостные отправились по домам.
Перспективный офицер, с благодарностью от начПО в служебной карточке, перевелся далече. И тоже, естественно, радовался.
Сам же Мичурин, самый радостный из всех принимавших участие в насильственном озеленении родного полка, укатил в очередной отпуск на родину.
Через два месяца, после возвращения, живая изгородь ему показалась какой-то не совсем живой. Не колосилась она, как задумывалось изначально.
А чего бы колоситься кустам без корней.
Корни то обрублены были и выкинуты подальше с глаз долой.
Сами же кусты намертво забетонированы, а бетон присыпан землицей.
О НАРКОМАНИИ В ОФИЦЕРСКОЙ СРЕДЕ
Внешность у Щелкунова была моложавой. Даже детской. Прибавьте к этому негромкий голос, маленький рост, врожденную скромность и получите портрет.
Когда известие о получении очередного воинского звания «капитан» (!) застало его, лежащего в госпитале с аппендицитом, и появилась срочная необходимость обмыть звание с соседями по палате, он, накинув госпитальный халат, сходил было до ближайшего магазина, потом до другого┘ ни в том, ни в другом водку ему не продали.
– Спиртное только с 21 года!
– Дык┘
– Паспорт покажи.
Паспорта с собой не оказалось.
– А сигарет можно?
– А 18 тебе уже есть? Точно?
Правда, и выпивал-то он не по-взрослому как-то. Не особо нравилось это ему, да и пьянел очень быстро – сообразно своему весу и росту.
Приехавши к новому, как ему тогда казалось, спокойному месту службы, он, как это водится, накрыл поляну. Небольшую, так – поляночку. Военных-то в военкомате шесть душ всего вместе с ним. А тут как раз двух зайцев одним махом – и за прибытие, и за звание. Надо сказать, что в этом маленьком городишке ему на счет продажи спиртного никто никаких вопросов не задавал, хоть и пошел он до магазина не в майорской форме, а в спортивном костюме. На само действо, понятное дело, переоблачился в погоны.
Офицеры и прапорщик, новые сослуживцы Щелкунова, оказались на редкость душевными людьми. По крайней мере так поначалу показалось. Предлагали помощь в работе и переезде, звали на рыбалку, обещали завтра же сводить-показать все достопримечательности и злачные места города. Шутили наперегонки. Даже самый старший из них, военный комиссар, был мужик простой. Не запанибрата, конечно, но и без чванства и высокомерия – именно старший товарищ.
Но что-то все-таки немного напрягало. Чувствовалась какая-то особая кастовость в этом небольшом коллективе. Что-то, видимо, важное и интересное, возможно, даже тайное их объединяло и сплачивало. Наверное, со временем, он тоже станет посвященным в это. Вот сейчас вольется в коллектив, сработаются...
Возлияние происходило, как это обычно бывает, с рассказами-распросами о службе друг друга.
– А что, Дмитрий Николаич, – сказал, чуть приобняв, прапорщик, – я гляжу – ты мужик что надо. И по разговорам, и за столом. Мы так тебя и курить научим.
– Да я, вообще-то, умею, – объятья прапорщика, с которым только что познакомились, на мгновенье показались чем-то диковатым и несуразным, панибратско-фамильярным, но свое слово тут же вставил военком:
– Александр Юрьич – мудрый прапорщик. У него, Дмитрий Николаич, есть чему поучиться.
– Коль умеешь – хорошо. Научим и более сурьезным вещам, – прапорщик как-то заговорщицки подморгнул ему и улыбнулся непростой какой-то улыбкой.
Щелкунов удивился сначала. Но небольшое застолье потекло дальше, и от обилия алкоголя и общей душевности происходящего удивление быстро сошло на нет. Но ненадолго.
Все как-то вдруг переглянулись, снова в их взглядах была какая-то тайна, немного отсели от стола, пооткидывались на спинки стульев.
– Что, Андрей, опять?
– Да. Похоже, снова ломать начинает.
С этими словами высокий, стройный, но какой-то бледноватый молодой майор отодвинулся к стене, засучил рукав, достал шприц, наполнил его какой-то гадостью и ввел себе┘
– Вот, майор, смотри, – из-за плеча раздался голос мудрого прапорщика, – ты следующий.
Мир перевернулся в одно мгновенье. Перед глазами появился какой-то туман, даже, сидя на стуле, стало тяжело держаться вертикально. Взгляд Щелкунова нашел глаза военкома.
– Константин┘ – начал было жалобно он.
– А ты как думал, майор, – на этот раз уже не особо дружески ответил комиссар, холодно улыбаясь, – здесь у нас так. Мы все через это прошли. С волками жить – по волчьи...
Щелкунов сполз со стула в нокаут. Раньше в случае чего красавицы падали в обморок. Как это называется сейчас у майоров – не знаю. Наверное, так же.
Похлопали по щекам, дали нюхнуть нашатыря.
Немного оклемался.
Ужасное чувство щемило грудь и сосало мозг. Как же так? Куда я попал? И это офицеры? Наркота! Хотелось куда-то бежать, повеситься, застрелиться, утопиться!
Но этого не произошло.
Потому что ему быстренько объяснили одну простую вещь. У Андрея Николаича – сахарный диабет. И он, периодически, инсулин себе колет.
