Сергей Cтукало
Курсантов 80-х годов ХХ века ждала судьба, какой никто из них не ожидал: кто-то вышел в миллионеры, кто-то – в генералы самых разных армий, кто-то – в охранники.
Фото РИА Новости
Кубик Рубика в те времена был жутким дефицитом. Он несколько лет пылился среди прочих «трофеев» венгерской жизни Димки, но должного применения так и не находил.
Димка даже успел несколько раз съездить в отпуск к родителям в Венгрию. Генерал Катерухин, его отец, служил в то время в Южной группе войск, дислоцировавшейся в Венгерской Народной Республике, которая, как известно, и была той самой Венгрией. Из одного из отпусков Димка и привез упомянутый кубик. За послеотпускными хлопотами и плотно прижавшей его учебой он прочно забыл о своем приобретении. Всплыл кубик более чем через два года, на старшем, выпускном курсе.
История умалчивает, из каких таких соображений Димка все-таки принес попавшийся ему на глаза кубик в училище. Она, история, оперирует исключительно фактами и мифами.
К неоспоримым фактам относится то, что избавившееся от пыли затейливое изобретение инженера Эрно Рубика в течение двух месяцев косило учебный процесс на курсе куда с большей эффективностью, чем мельтешащий на проходной училища женский пол.
Лучшие умы курса безуспешно пытались победить пластмассовое чудовище.
Кубик не поддавался.
Красочная цветная картинка на коробке, а также тщательно подсчитанное число разноцветных подвижных граней сомнений в теоретической возможности собрать злополучное изобретение хитроумного инженера не вызывало. Тем более что о рекордах сборки пресса уже неоднократно писала.
От неизбежной гибели от рук очередной своей жертвы кубик спасало то, что желающих проверить себя в решении топологичекой шарады было больше, чем жаждущих расправы.
В конце концов, кубик попал в руки Сереги Петрука. И именно с этого момента пошел отсчет мифа. А что может быть интереснее мифа?
Петрук (он же «Боцман») – среднего роста крепыш, со всегда улыбающимся взглядом, как бы говорящим о том, что окружающая действительность его, Боцмана, «ну очень веселит». Не смеется вслух он только потому, что одет в форму с погонами.
Что, собственно, обязывает.
Таким Серега и был большую часть времени.
Он – даже во сне улыбался.
Мрачным и агрессивным Боцман становился только после третьей рюмки. Поэтому больше двух ему не наливали. Старались не наливать┘
Впрочем, не об этом.
Боцман попавший ему в руки кубик собрал.
За каких-то несчастных пару минут.
Собрал и, потеряв к нему всяческий интерес, отставил в сторону, «погрузившись» в ненадолго оставленный учебник.
На собранный кубик товарищи Сереги обратили внимание только к концу самоподготовки.
Удивились.
Заинтересовались.
– Боцман, это ты?
– Чего – я? – проявил ответный интерес Боцман.
Ему предъявили собранный кубик и заступили дорогу. Боцман кротко улыбнулся и сдвинул товарищей с дороги. В сторону.
Сразу всех.
Товарищи, словно пустотелые кегли в боулинге, дружно повалились.
– Фигня! – бросил он им смущенно и удалился в сторону перекура и приближающегося ужина.
Через пять минут собранный кубик был предъявлен остальному курсу, а через десять – бесповоротно раскурочен.
Цветные грани под чьими-то неосторожными руками весело хрустнули и снова смешались.
Кто-то предположил, что Петрук вовсе не собрал кубик, а раскурочил его, а затем «добился» требуемого результата, повторив процедуру заводской сборки. То есть применив грубую физическую силу – благо было у него этой силы в избытке.
После ужина народ двинулся к Сереге. За выяснением истины.
По пояс раздетый Серега, по-прежнему кротко улыбаясь, жонглировал двухпудовой гирей и на внешние раздражители не реагировал.
Наконец кто-то сообразил:
– Боцман, если соберешь эту хрень на наших глазах – ставим пиво!
– Три!
– Что – три? – не поняли Боцмана товарищи.
– Три пива!
– Идет! – решил кто-то за всех, и вскоре срочно назначенный гонец привычно преодолел забор напротив курсантского общежития.
Пиво принесли через десять минут.
За это время Серега успел собрать две вещи: внушительную толпу однокурсников вокруг себя и кубик Рубика. Причем кубик – три раза.
* * *
В декабре старшекурсники разъехались по оборонным предприятиям, всевозможным НИИ и испытательным полигонам. Производственная практика в военном инженерном училище – это вам не баран чихнул.
Боцман и два его товарища – Каряк и Крава – попали в Полтаву. На военный ремонтный завод.
Проходящие практику курсанты воспринимались принимающей стороной без особого энтузиазма: ведут себя как экскурсанты, везде суют нос, до отказа набивают карманы радиодеталями и постоянно самым бессовестным образом норовят сорвать производственные планы.
Известно, что там, где появлялись эти бравые, не отягощенные комплексами ребята – производительность радиомонтажниц, сборщиц и даже всегда строгих и надменных секретарш падала до уровня развития этих профессий в ледниковом периоде. Именно до него падали и нравы. В Иванове, по рассказам, ситуация доходила до взаимного мордобоя между представительницами прекрасного пола – курсантов на всех не хватало.
Любили тогда военных. Самозабвенно.
К слову сказать – из Иванова пятеро наших сокурсников вернулись женатыми.
Курсанты в местах своего внезапного появления нарушали устоявшийся порядок и спокойствие. Поэтому, когда они изъявляли желание уйти с практики пораньше или даже попросту не очень часто на ней появляться – никто особо не возражал.
Не зря многие курсанты считали практику вторым отпуском.
Но на фоне внезапно наступившей свободы долго сдерживаемые желания вступали в острое противоречие с обидным отсутствием необходимых для их реализации денежных знаков.
Боцману, Каряку и Краве эту неразрешимую на первый взгляд дилемму удалось разрешить. В Полтаве одного из друзей посетил дух «великого комбинатора». Духа хватило на всех троих.
Каждый вечер в одном из многочисленных полтавских пивбаров в строгом соответствии с их картографической очередностью появлялся Каряк. Он усаживался за один из столиков с кружечкой пива, с наслаждением опорожнял добрую ее четверть и извлекал на всеобщее обозрение кубик. Наслаждение и отрешенность, с которыми он начинал похрустывать кубиком, неизменно вызывало у любителей пива вялый интерес. Но – не более.
Минут десять спустя в заведении в роли случайного любителя пива появлялся Боцман. Брал кружку пива, присаживался за соседний столик и через пару глотков проявлял интерес.
– Что это у тебя, мужик? – спрашивал он.
– Кубик Рубика, – нехотя отвечал сосредоточенный Каряк.
– И что с ним?
– С ним – ничего. Со мной – проблема. Вторую неделю вожусь – и ни хрена!
– А что надо-то?
– Что надо, то и надо! – раздраженно бурчал Каряк и в сердцах хлопал кубиком по столу. – Грани надо собрать, чтобы одного цвета были!
– Ну и хрен ли ты мучишься? – не унимался Боцман. – Дай попробую!
– На! – соглашался Каряк, всем своим видом показывая, что имел он в виду таких случайных энтузиастов. – Соберешь – с меня червонец!
– А не соберу?
– Тогда – с тебя!
– Идет! – принимал условия Боцман и, наморщив лоб, не торопясь, минут за пять приводил головоломку в требуемый порядок.
Каряк натурально ахал, кряхтел, лез в карман и со вздохом расставался с червонцем.
Повеселевший Боцман неуемно радовался и требовал кубик еще раз – повторить подвиг. Каряк хмурился и упирался:
– Не дам! Я червонцы не штампую! Ищи дурака!
– А ты кому еще дай! Мужики, есть желающие? Нет?! Не пойму, ей-богу! Над чем тут можно две недели пупок надсаживать?! Для первоклашек игрушка!
Каряк картинно свирепел:
– Ты меня дураком выставляешь?.. На!.. На!.. Бери, кто хочет! – Он быстро перекручивал кубик и бросал его на стол. – Кто соберет за десять минут – даю еще одну десятку!
Если желающие не находились, перед столиком возникал Крава. Он бросал на стол незаметно подхваченную у Боцмана десятку и молча принимался крутить кубик. Сопел. Вздыхал. Чесал затылок. Выглядело все это настолько бестолково, что по истечении десяти минут к кубику выстраивалась целая очередь.
К чести наших героев, заметим, что более одного раза в одном и том же кабаке они не появлялись. А выиграв у «страдальцев» от 30 до 50 рублей, соблазну «раздеть» всех остальных, возжаждавших «надрать задницу» Эрно Рубику, – не поддавались.
Благодаря этой удачной придумке и известной доле везения практика у наших героев прошла весело и оставила самые приятные воспоминания.
Пару раз кто-то из наиболее проницательных завсегдатаев полтавских кабачков интересовался: а нет ли в кубике и в разворачивающемся действе какого-либо подвоха? На что находчивый Боцман вполне резонно замечал, что подвох был бы – если бы грани кубика были одного цвета.
Оранжевого – к примеру.
Насторожившихся любителей пива образ оранжевого кубика, как ни странно, убеждал.
Находивших оранжевый цвет привлекательным, просто так – без всякого его осмысленного наполнения – было тогда на Украине немного. Даже завзятые любители пива понимали, что для достойного результата непременно надо поработать и головой, и руками.
* * *
Сразу же после училищного распределения в 1982 году, приехав в Венгрию, на первый же свой аванс, в форинтовом эквиваленте тридцати советских рублей, я приобрел в военторговском магазинчике кубик Рубика. Собирать его научился спустя неделю. Не без помощи поднаторевших в этом деле старожилов Будапештской бригады связи.
Приводить в восторг оставшихся «в Союзе» друзей и родственников этим, постепенно доведенным до автоматизма умением, было очень приятно.
Однако куда большую гордость вызывал другой, неизвестный большинству цивильного населения факт: первым командиром моей первой воинской части – 127-й гвардейской бригады связи – был отец Владимира Высоцкого Семен Владимирович Высоцкий.
Что же касается кубика, некоторое удивление у проживавших в двухкомнатной квартире восьмерых молодых лейтенантов вызывали жившие в квартире напротив два корреспондента «Молодежного радио» в Венгрии. Они были сверстниками лейтенантов, а по выпуску – их погодками, выпускниками знаменитейшего и тогда, и сейчас МГИМО. Журналисты так и не научились собирать злополучный кубик.
К числу казусов, вызывавших у лейтенантов неизменную улыбку, относились утверждения одного из журналистов о том, что в знании человеческой психологии он никак не уступит описанной лейтенантами троице – Боцману, Каряку и Краве. Обещание журналиста со временем придумать способ зарабатывания на аналогичных играх всерьез и много в те времена действительно ничего, кроме ироничной улыбки, вызвать не могло.
Шла осень 1982 года┘
Несколько лет спустя ни Сергея Петрука, ни Димы Катерухина – главных героев курсантской истории о кубике – в живых уже не было. Сережка Сергеев потом нередко мелькал на экране ЦТ. В последний раз я видел его уже полковником, вручающим кому-то поющему какую-то музыкальную премию. Совсем незадолго до того, как уже при Путине его отца – министра обороны Российской Федерации маршала Игоря Дмитриевича Сергеева сменил на его посту гражданский военный министр – Сергей Иванов.
И последнее. Журналист-прожектер, как это ни удивительно, слово свое сдержал. Звали его Влад Листьев, а придуманную и раскрученную им на ЦТ игру – «Поле чудес».
А вывод из этой истории, собственно, один: «Все мечты, если сильно этого хотеть, непременно так или иначе сбываются. А тот факт, что самим мечтателям эта «сбыча мечт» сплошь и рядом не всегда и не во всем нравится – дело, в общем-то, житейское┘
