Марианна Евтодьева
Россия и дилеммы ядерного разоружения// Под ред. А.Г.Арбатова, В.З.Дворкина, С.К.Ознобищева. – М.: ИМЭМО РАН, 2012. – 290 с.
Эта книга является не просто очередным значимым исследованием в рамках совместного проекта ИМЭМО РАН и фонда «Инициатива по сокращению ядерной угрозы» (Nuclear Threat Initiative), к которым – в хорошем смысле – успели привыкнуть российские исследователи, журналисты и эксперты, занимающиеся проблемами контроля над вооружениями и нераспространения. Важнейшее из ее достоинств состоит в том, что в ней объединены ключевые темы, которые анализировались в предыдущих сборниках проекта ИМЭМО РАН и NTI, сами по себе являющиеся широким, если не сказать – необъятным, полем для изучения.
Речь идет, в частности, об эволюции стратегической стабильности после холодной войны, трансформации системы ядерного сдерживания, изменениях в ядерных доктринах современных государств, ядерном разоружении и нераспространении, а также неядерных факторах ядерного разоружения – системах ПРО, стратегических наступательных системах в обычном оснащении (высокоточное оружие дальнего действия), космическом оружии и невооружении космоса. Пять глав книги посвящены каждому из этих широких блоков проблем, и отдельно, в шестой главе, рассматриваются региональные проблемы разоружения, включая проблемы европейской безопасности, диалога России и НАТО по ПРО и обычным вооружениям, новые аспекты ядерной политики третьих (непризнанных) ядерных государств – Индии, Пакистана, Северной Кореи, Ирана.
НОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ
Один из ключевых тезисов, из которого исходят авторы, состоит в том, что в современном мире стратегическая стабильность не зависит только от ядерного сдерживания и от происходящих в этой сфере преобразований (перспективы дальнейших переговоров по СНВ, развитие систем ПРО). Есть много других факторов, которые воздействуют на стратегическую стабильность, и их необходимо учитывать в ядерной стратегии отдельно взятых стран, включая Россию. Например, относительно самостоятельное значение приобретают транспарентность и открытость ядерных доктрин, которые позволяют свести к минимуму возможность ядерного кризиса. То же самое относится и к понижению уровня боевой готовности баллистических ракет, что уже стало важным моментом в стратегических отношениях Китая с Россией и Индией и Пакистана с Индией. В целом в работе подчеркивается необходимость пересмотра роли ядерного сдерживания, поскольку оно «не соответствует реальным угрозам и вызовам, возникшим после холодной войны» и эффективно лишь по отношению к наименее вероятным и надуманным угрозам, включая ядерное или широкомасштабное нападение с использованием обычных вооружений великих держав и их союзов.
Какие же дополнительные факторы оказывают воздействие на систему ядерного сдерживания? Если говорить о контексте взаимного ядерного сдерживания России и США, то, как отмечается в исследовании, на стратегическую стабильность влияют в первую очередь характеристики и параметров стратегических наступательных вооружений (СНВ), включая степень их выживаемости, состояние систем противоракетной обороны и противолодочной обороны, ядерные вооружения третьих стран, высокоточное оружие с неядерным оснащением, космическое оружие.
К разряду проблем, связанных с «дестабилизирующим влиянием» различных типов СНВ, отнесены, например, высокий уровень угрозы для стационарных и мобильных МБР России, атомных подводных лодок США с БРПЛ «Трайдент-2», значительный возвратный потенциал США по СНВ и ряд других. Большое значение для стратегической стабильности, как указывается в книге, сохраняет и противолодочная оборона (ПЛО), поскольку для выхода ПЛАРБ в районы боевого патрулирования нужно преодолеть противолодочные рубежи. Особенно развитыми в этом плане являются системы ПЛО НАТО в Атлантике и американо-японская – в Тихом океане.
Системы ПРО (территориальная ПРО США и ее сегменты в Европе), как указывается, могут приобрести реально дестабилизирующий характер лишь в случае массированного наращивания наземных, морских, воздушных и космических рубежей перехвата ракет и боезарядов на всех участках траектории полета. Фактически серьезную угрозу для России система ПРО станет представлять с началом реализации третьей и четвертой фаз Поэтапного адаптивного плана Барака Обамы по ПРО, в результате чего у нее появятся стратегические возможности – способности к перехвату МБР и БРПЛ. Предотвращению либо «переориентированию» такого сценария содействовали бы, по мнению экспертов ИМЭМО и NTI, сотрудничество и обмен опытом с Вашингтоном и Брюсселем в сфере ПРО, в том числе по программному обеспечению обнаружения атакующих ракет, проекту Центра обмена данными о ракетных пусках и совместным учениям по нестратегической ПРО.
УГРОЗЫ ИЗ КОСМОСА
В качестве относительно нового фактора, дестабилизирующего стратегическую стабильность (в холодную войну он не считался отдельной угрозой), было названо масштабное развертывание высокоточного оружия Соединенными Штатами с конца 1990-х годов. В том числе существует проблема учета фактора ВТО в переговорном процессе по разоружению между Россией и США – соответствующие требования выдвигает российская сторона. Однако, считают авторы, не следует преувеличивать возможности ВТО дальнего действия в обычном оснащении (крылатых ракет морского базирования) с точки зрения влияния на контрсиловой потенциал и потенциал разоружающего удара, поскольку широкомасштабные военные действия с применением неядерных средств требуют длительной подготовки, массированной переброски войск, сложного планирования ударов, и к тому же они очень затратны.
По космическому оружию максимальными возможностями его разработки и развертывания обладают Соединенные Штаты, Россия и Китай. Уже сегодня космические системы стали неотъемлемой частью боевого потенциала ведущих стран, а в дальнейшем при определенных условиях космическое оружие может получить широкое развитие в виде противоспутниковых средств разнообразного базирования и орбитальных систем ПРО. В числе инициатив, которые могли бы содействовать невооружению космоса, в работе анализируются российско-китайский проект Договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве 2008 года и перспективы принятия необязывающего кодекса поведения по «правилам безопасных действий» в космосе. Также обсуждаются возможности пересмотра военно-космической политики США в качестве пути к реанимации процесса разоружения.
В целом знание взаимосвязей между факторами, определяющими стратегическую стабильность, позволяет более свободно оперировать ими в качестве соответствующих «разменных карт» в рамках переговорных процессов по разоружению в разных форматах (Россия–США, Россия–НАТО, частично – в форматах Россия–Китай или Россия–Индия). Некоторые варианты таких обменов и дальнейших путей сокращения и контроля над вооружениями намечаются авторами представленной книги.
ЯДЕРНЫЕ АРСЕНАЛЫ НЕ СОКРАЩАЮТСЯ
Ядерные вооружения Великобритании и Франции в контексте российской политики сдерживания в исследовании предложено рассматривать, как и в период холодной войны, в качестве возможного дополнения контрсилового потенциала СНВ США. При этом отмечается, что «оценка опасности совместного применения ядерных сил НАТО может возрастать в условиях глубоких сокращений СНВ США и России» (отсюда делается вывод о нецелесообразности сокращения российских СНВ менее чем до 1000 или чуть меньше ядерных боеголовок). Предпринятые Великобританией и Францией в 1990-е годы односторонние шаги по сокращению ядерных арсеналов, на которые наложились отказ от вывода американских ТЯО из стран Европы и закрепление важной роли НАТО как ядерного альянса в ходе Лиссабонского саммита 2010 года, не изменили принципиально такого рода стратегический контекст.
Другое дело – Китай, который не осуществляет (и не намерен пока осуществлять) меры по ядерному разоружению, продолжает активно модернизировать свои ядерные силы и при этом вышел, согласно некоторым оценкам, на третье место после США и России по численности оперативно развернутого ядерного арсенала. По мнению авторов книги, с учетом роста экономической мощи и военно-технических успехов Китая последних лет в случае принятия соответствующего политического решения китайский ядерный арсенал уже в текущем десятилетии может возрасти на сотни боезарядов (возможно, это уже происходит – имеются сведения о построенных в Китае огромных тоннелях большой протяженности, в которых предположительно могут храниться стратегические и оперативно-тактические ракеты и их пусковые установки). Невзирая на официальную доктрину неприменения ЯО первым, в случае значительного наращивания своих ракетных сил КНР де-факто получит возможность контрсилового удара по Индии, а впоследствии и по России. Значение этой угрозы повысится, если крупная доля российских СЯС останется на МБР шахтного базирования (включая те, которые могут быть развернуты на базах РВСН Домбаровский и Ужур в относительной близости от территории КНР). Будут влиять перспективы наращивания ядерных сил КНР и на стратегию США в АТР, в первую очередь – в плане создания существенного стимула для развития системы ПРО США и их союзников на Дальнем Востоке.
