Владимир Воронов
Подвиги офицеров и солдат русской армии в сражении при Бородине. Сборник документов. [Отв. ред. И.О.Гаркуша] М.: Древлехранилище, 2012. – 708 с. Тираж 400 экз.
За 200 лет, прошедшие после Бородинского сражения, о нем написано колоссально много. Одних лишь многотомных исследований и документальных публикаций уже целый Монблан, не считая литературы художественной. Но все это время исследователи сражения кружат, по сути, вокруг одного и того же хрестоматийного ряда героев: генералы Багратион, Раевский, Милорадович, Ермолов, Тучков, Платов. Разумеется, в исторических трудах еще можно найти тех, чьи портреты оказались в Военной галерее Зимнего дворца. Вот, пожалуй, и все. Словно на Бородинском поле больше никого и не было, а десятки тысяч сражавшихся и погибших оказываются лишь массовкой. Но под французскими пулями, ядрами и картечью стояли не безымянные солдаты и офицеры, и не неизвестные пехотинцы брали неприятеля в штыки, и насмерть рубились совсем не анонимные гусары и драгуны. Однако 200 лет историки описывали лишь одни и те же сюжеты, одних и тех же героев-генералов, ограничиваясь в отношении прочего лишь материей сухой арифметики: столько-то тысяч убитых, раненых.
И вот эту лакуну – едва ли не впервые в нашей истории – начал заполнять Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), работники которого проделали колоссальную работу. Результатом их работы стал сборник документов «Подвиги офицеров и солдат русской армии в сражении при Бородине».
В строгом смысле это не полноценное описание собственно подвигов, а наградные именные списки на офицеров и «нижних чинов». Документы РГВИА свидетельствуют, что первые представления к наградам за Бородинское сражение были составлены уже на следующий день после него. Написаны они, разумеется, специфическим языком военных рапортов, с использованием принятых тогда типовых оборотов. Так ведь в задачу составителей списков, как пишут в своем сборнике специалисты РГВИА, «входило не столько художественное описание деятельности подчиненных, сколько подведение их отличий под соответствующую статью орденского статута или другого законодательного акта». Отсюда и кажущееся однообразие совершенного, предельная лаконичность и стандартность стиля, а нередко и отсутствие подробностей о конкретном месте боя и времени.
Хотя порой как раз именно этот лаконизм и дает наиболее яркое представление о реалиях сражения. Вчитываешься в представления к наградам, и уже совсем по-иному относишься к событию. Перед глазами не набившая оскомину оперативно-стратегическая схема (первая колонна марширует, вторая колонна марширует, третья колонна марширует…), а люди, с их делами, именами, фамилиями, званиями.
И здесь впервые, пожалуй, представлены документальные описания подвигов солдат – рядовых и унтер-офицеров. Одних лишь «нижних чинов», поименно представленных за Бородино к награждению знаками отличия Военного ордена (с 1913 года официально именуемым Георгиевским крестом), в этом сборнике насчитал почти 2900. Разумеется, это далеко не полный список героев Бородина: награждено было явно много больше, но, увы, немалая часть наградной документации в свое время просто не дошла до хранилищ нынешнего РГВИА – осталась в полках, сгинула после 1917-го. А из тех документов войны 1812 года, что осели в архиве, немало было уничтожено при советской власти, во времена так называемых макулатурных кампаний. Еще надо учесть, что погибших к наградам в то время посмертно не представляли.
А ОН – ПИСАРИШКА ШТАБНОЙ…
Даже из сухих строк начальственных рапортов можно почерпнуть немало сведений о солдатских заслугах. Так, фейерверкер 1-го класса 1-й артиллерийской бригады батарейной роты № 3 Федор Бердин «августа 26-го при селе Бородине, когда убит был офицер, то, заступя его место, командовал двумя орудиями и при неустрашимой храбрости цельными выстрелами отражал неприятельскую кавалерию, покушающуюся ворваться на батарею и примером своей неустрашимости ободрял при орудии рядов[ых]» (здесь и далее сохранена стилистика опубликованных документов. – В.В.). А его однобатареец, Петр Странеи, также фейерверкер 1-го класса, представлен к обер-офицерскому чину за то, что, когда неприятельская кавалерия ворвалась на батарею, «личною храбростию и деятельностию свое спас оную, и как была опрокинута сия кавалерия и орудия подбиты, то поспешным его распоряжением с помощию рядовых переложа одно из них на запасной лафет, действовал из обеих орудиев с отличною храбростию и мужеством до тех пор, пока неприятельским выстрелом оторвало ему левую ногу выше колена».
А вот представление к знаку Военного ордена барабанщика Екатеринославского гренадерского полка Ивана Дмитриева: «Находился с передовыми стрелками, напало на него три француза, хотели взять в плен, но он, не допустя до себя их шагов на несколько, брося барабан, [в]друг поднял с земли с раненого подле его тогда лежащего оружие, одного из них застрелил, а последних двух заколол и потом храбро наступал на неприятеля».
Cтоль же мужественно на Бородинском поле сражались, как тогда говорили, «нестроевые лица». Цирюльник Екатеринославского кирасирского полка Иван Лузыкин «неустрашимо и храбро при трех атаках на кавалерию и пехоту с прочими наравне отличился, также при сильном пушечном огне на месте сражения раненым подавал пособие, перевязывал и наконец ранен в правую ногу выше кисти (так в документе. – В.В.) пулею навылет». Представлен к награде полковой писарь Малороссийского гренадерского полка Данила Цыс: «Сей, хотя будучи и нестроевой, но из особенного усердия взяв самоохотно ружье после раненого, был в сражениях 24-го и 26-го числа в стрелках, удерживая свое место, подавал пример к поражению неприятеля, отличался отличась (так в документе. – В.В.) примерною неустрашимостию и побудил примером своей храбрости строевых нижних чинов, сверх того, когда ранен сильно штабс-капитан Остроградской 1-й, спас его жизнь унесением с места сражения оного».
Полковой старший писарь Новгородского кирасирского полка Давыд Черевков «1812 года августа 26-го дня, будучи в чине нестроевого, в котором имел случай избегать опасностей, он, презирая сие, охотно присоединился к полку, идущему в атаку, и вместе с прочими показал храбрость и неустрашимость своего духа, подавая собою пример ревности к службе государя императора». Вот вам и «писаришка штабной»!
ЯДРО НА ГРУДЬ
Офицеры Русской императорской армии показали себя в Бородинском сражении поистине блистательно. Как следует из выявленных специалистами РГВИА документов, за Бородино было награждено – орденами, золотыми шпагами (саблями) с надписью «За храбрость», повышением в чине, переводом в гвардию или получили высочайшее «благоволение» – свыше 1500 офицеров. Опять же, данные достаточно приблизительны. «На самом деле их больше», – пояснили мне архивисты. Опубликованы лишь выявленные сведения о тех офицерах, награждение которых было утверждено императором. Кто-то, будучи представлен, оказался обойден, а кто-то получил награду много позже – по совокупности заслуг, в числе коих учли доблесть и в Бородинском сражении. Опять же, погибших и умерших от ран посмертно к наградам не представляли. На 400 офицеров, пояснили архивисты, нет справочных документов.
Сколь беззаветно и честно офицеры исполнили свой долг, свидетельствуют не абстрактные цифры награжденных, а скупые строки наградных списков. Например, такие: «Ядром оторвало ногу», – это из представления поручика лейб-гвардии Преображенского полка, батальонного адъютанта Обольянинова (имя, увы, неизвестно) к ордену Св. Владимира 4-й степени с бантом. Подпоручик лейб-гвардии Семеновского полка Нарышкин: получил на Бородинском поле «контузию от ядра в ногу и живот». Прапорщик того же полка Оленин 2-й – «получил контузию от ядра в грудь». Полковник лейб-гвардии Измайловского полка Храповицкий – «ранен в левую ляжку картечью навылет», полковник того же полка Козляинов – «у левой руки картечью оторвано два пальца», полковник Мусин-Пушкин 1-й, тоже измайловец, «картечью получил контузию в левый бок против титьки». Так воевали настоящие полковники!
Офицеры чинами младше – не хуже. Подпоручику того же лейб-гвардии Измайловского полка Летюхину 1-му в Бородинском бою «ядром оторвало левую ногу, а у правой сорвало пятку». Капитан лейб-гвардии Литовского полка Арцыбашев 1-й «ранен картечью в левую руку, командуя после подполковника Тимофеева баталионом до получения тяжелой раны в руку, которая и отнята по локоть, поступал с таковою же неустрашимостию». Лейб-гвардии артиллерийской бригады поручик Горданов «с искусным направлением своих орудий действовал на неприятельские батареи отлично, при чем оторвало картечью у него пятку». Прапорщик Норов – из той же бригады – «во время отличного действия по неприятельским батареям и его кавалерии лишился ноги, которую оторвало ядром». Батальонный адъютант поручик лейб-гвардии Егерского полка Репнинский, «храбро наступая на неприятеля, получил две раны и несмотря на оные оставался в сражении до получения третьей тяжелой раны».
Командир Перновского пехотного полка майор Лачинов «храбрый, решительный и хладнокровный отличный штаб-офицер, собою всегда первый подавал пример, разводил цепи стрелков, ходил на неприятельскую кавалерию в штыки, неоднократно опрокидывал оную, устроивая свою колонну всегда в порядке, ему оторвало правую ногу». Генерал-лейтенант граф А.И.Остерман-Толстой испрашивает для храбреца чин и орден Св. Георгия 4-й степени. Поручики того же полка Потулов, Карпов, Трусов «отличные своею храбростию офицеры, все трое были в стрелках поражая неприятеля, гнали с высоты, которую и заняв, держались до ночи, все трое ранены». Штабс-капитан 1-го егерского полка Зябко «в распоряжении своею частию показал расторопность, а в поражении штыками – примерную неустрашимость»…
Аналога такого издания у нас, пожалуй, еще не было. Замечу, что документы сборника впервые публикуются полностью – без лакун и изъятий, столь характерных для советской эпохи. При отборе документов предпочтение, по словам специалистов РГВИА, было отдано источникам, не публиковавшимся после 1917 года. А помимо огромной работы собственно с наградными документами архивисты провели масштабное исследование фондов РГВИА, дабы выявить сведения, чтобы составить биографические справки – хотя бы и очень краткие – на награжденных офицеров, участников сражения, тех, чьи имена значатся в этом сборнике. Увы, но на рядовых и унтер-офицеров, участников войны 1812 года, подобных биографических справок составить нельзя при всем желании – формулярные списки велись лишь на офицерский состав.
Можно только сожалеть, что один сборник просто не в состоянии вместить все наградные документы. Тем более что одной Бородинской битвой Отечественная война 1812 года не исчерпывается. А ведь были еще и сражения Заграничного похода 1813–1814 годов, где наши воины сражались столь же отменно, как и на родной земле.
