0
6131
Газета Заметки на погонах Интернет-версия

06.12.2013 00:01:00

Palyaudvar и patyolat

Виктор Литовкин

Об авторе: Виктор Николаевич Литовкин – ответственный редактор «Независимого военного обозрения», полковник в отставке

Тэги: рассказы, венгрия, воспоминания


рассказы, венгрия, воспоминания На улочках Сомбатхея народу много, а по-русски говорят не все. Фото Бьорна Лочаи

– Думаю, Виктор, – сказал мне исполняющий обязанности начальника комсомольского отдела капитан Веня Щекотов, – тебе пора отправляться в самостоятельное плавание.

«Самостоятельное плавание» означало поездку в командировку в одну из частей Южной группы войск без сопровождения. Я находился в Венгрии уже второй месяц, пару раз капитан Щекотов уже возил меня в такую командировку. Один раз под Будапешт в отдельную роту связи, в другой – в танковый полк на северо-запад республики в Комаром. Показывал и рассказывал, как надо покупать билеты в венгерских железнодорожных кассах, на каком поезде и как ездить. По идее, я должен был эти уроки усвоить. Не вечно же мне, лейтенанту, ходить со старшими товарищами, что называется, за ручку. Пора начинать учиться «плавать» – плюхаться в воду и грести, пока не выгребу. Тем более что «утонуть» в маленькой стране, население которой меньше, чем сейчас проживает в Москве, и где расположена целая группа советских войск, почти полсотни тысяч солдат и офицеров, не представлялось возможным. Найдут и вытянут.

– А ехать тебе нужно, – добавил Веня, – в мотострелковый полк, что находится на границе с Австрией, в Сомбатхей.

ГОРОДОК НА ГРАНИЦЕ С АВСТРИЕЙ

Сомбатхей так Сомбатхей. Если бы капитан Щекотов сказал мне, что надо лететь на Марс, я бы полетел и туда. Приказ начальника – закон для подчиненного. Веня нарисовал мне путь от сомбатхейского вокзала до нашей воинской части.

Маленькое отступление. Сегодня, когда я отправляюсь в незнакомый город, особенно тот, что находится за рубежом, обязательно покупаю путеводитель или лезу в интернет, чтобы понять, что там интересного, что стоит посмотреть, куда надо обязательно сходить. Часто приобретаю и карту этого места, хотя в приличных гостиницах она, как правило, лежит в свободном доступе у стойки регистрации. Но большая карта все же удобнее, хотя бы потому, что более подробна. Хотя в те времена, о которых рассказываю, ни каких-либо путеводителей, ни интернета, ни, тем более, карт небольших городков, наподобие Сомбатхея. не существовало в помине. К  тому же я отправлялся в город на границе с Австрией не как турист, а как корреспондент групповой газеты, для работы в советской воинской части. И потому приходилось опираться только на опыт и знание старших товарищей.

– Дороги до города всего-то три часа, - разъяснил мне задачу капитан Щекотов. - Тут, в Венгрии, все - рядом. Купишь билет на вокзале Nyugaty (Западный. – В.Л.), расписание, номер поезда и путь, с которого он отправляется, найдешь на стенде, где написано Indulas. Там указано и время отправления – я тебе все это уже показывал. А когда приедешь в Сомбатхей, выйдешь с вокзала, поверни направо. Через пять домов поверни налево, потом через семь домов опять направо, увидишь забор. Это наш мотострелковый полк. Пойдешь вдоль забора и окажешься у КПП. Понятно?

Мне все было понятно. Я взял нарисованный капитаном план движения от вокзала до полка и пошел оформлять командировку.

Инструктаж капитана Щекотова и нарисованная его рукой схема мне очень помогли. Я без труда нашел в городе Сомбатхей советский мотострелковый полк. Представился там замполиту и, согласно плану командировки, побеседовал с одним из комсомольских активистов. Больше нужного мне для газеты народу в полку не было. Практически весь полк, за исключением одного батальона, чего мы в редакции «Ленинского знамени» не знали, оказался на целине.

Сегодняшние молодые офицеры даже не догадываются, что для нас и офицеров постарше, еще советской закваски, означало это слово – «целина». А все дело было в том, что каждую осень из советских воинских частей организовывались сводные отряды из автомобильной техники, водителей и солдатских батальонов для уборки целинного урожая. Не всегда в Казахстане, где, по идее, и находилась целина, но и на Украине, где снимали урожай сахарной свеклы, на Ставрополье, в Краснодарском крае и в Поволжье, где убирали все – от помидоров и огурцов до ржи и пшеницы. Бывало, доезжали и до казахских степей. Кому какую задачу ставили. То, что такие «целинные десанты» фактически подрывали так чтимую армейским начальством боевую готовность, мало кого волновало. Снимали даже полки, как в моем случае, с границ социалистического лагеря. Главное было – битва за урожай. И если с ней не справлялись колхозы и совхозы, в бой бросали армию и флот. Как сегодня обходятся без них в отечественном сельском хозяйстве – никак понять не могу.

Тогда в магазинах было – хоть шаром покати. Сейчас изобилие и никаких «целинных батальонов». Но это я слегка отвлекся.

А для того, чтобы выполнить план командировки, как оказалось, мне нужно было попасть на полковой полигон, где и находился единственный оставшийся от полка мотострелковый батальон. Утром следующего дня замполит полка меня туда добросил на своей машине.

– Назад, – пообещал он мне, – тебя привезет замполит батальона.

ПАЛИНКА ПОД ХАЛАСЛИ

Я душевно поработал с батальонными комсомольцами на полигоне. Такие же, как я, молодые лейтенанты даже предложили мне покататься на танке в качестве механика-водителя, решили на спор проверить, что умеет военный журналист. Танковая подготовка у нас во Львовском училище, конечно, была, хоть и не такая интенсивная, как в общевойсковом или в танковом, да и часов на нее отводилось с гулькин нос. Но за рычаги Т-62 я сел без боязни, хотя в родном училище, когда ставил машину на место, чуть не задавил своего преподавателя: вместо педали тормоза нажал педаль газа. А на сомбатхейском полигоне все обошлось. В норматив я не уложился. Тем не менее на трассе не сбил ни одного столбика и, хотя со скрипом, с дерганием машины взад-вперед, но даже въехал на колейный мост. «Пехоте» мои подвиги понравились.

И в обед мы с офицерами слегка отметили палинкой (венгерская фруктовая водка. – В.Л.) этот успех. Съели по тарелке огненного халасли (венгерская уха, обильно начиненная острым красным перцем – паприкой по-мадьярски. – В.Л.), закусили жареными карпами, которых водилось в местных прудах видимо-невидимо, и после трапезы я запросился обратно в полк. Надо было отметить там командировку и утром возвращаться в Будапешт. Но машины у замполита батальона не оказалось.

– Ерунда, – успокоили меня новые знакомые. – Сейчас выйдем на трассу, поймаем какую-нибудь мадьярскую машину, и тебя отвезут в Сомбатхей. Дорогу там найдешь?

– От вокзала запросто, – успокоил я офицеров.

– А как сказать «вокзал» по-мадьярски знаешь?

– Знаю, palyuadvar (произносится это «паюдвар»).

– Правильно, – одобрили мое произношение провожающие.

Остановить венгерскую машину не составило труда. Первый же фургончик «Фольксваген» притормозил у нашей лейтенантской компании.

– Szombathely? – спросили его мои товарищи.

– Szombathely, – кивнул водитель.

– Lehet (можно), – указали они пальцем на меня.

Водитель опять одобрительно кивнул:

– Tetszik! (в переводе: к вашим услугам!)

Я забрался в кабину, и мы поехали в сторону города.

На полпути водитель повернулся ко мне:

– Hova medy (куда вас)?

О чем он меня спросил, я не понял, но догадался. Но слово palyuadvar вдруг вылетело у меня из головы. И вместо него я пробормотал:

– Patyolat (химчистка).

Почему произошла такая путаница, я сообразил много позже. Может, причиной ее было то, что слово «паюдвар» – «вокзал» – в русской транскрипции звучит почти так же или очень похоже, как слово «патьёлат» – «химчистка». Может, дело было в том, что patyolat – химчистка – располагалась напротив моего дома в Будапеште. И выходя утром из подъезда на работу, я упирался взглядом в ее вывеску. А так как каждый раз пытался произнести про себя непонятное слово, оно запечаталось в моей памяти. И я его машинально произнес, ни на мгновенье не задумываясь о том, что сказал. Свою ошибку я понял, когда «Фольксваген» остановился в центре города и водитель, открыв дверь, указал мне на небольшой домик, на вывеске которого и было написано Patyolat, и опять произнес:

– Tetszik!

Объяснить человеку, что мне надо не сюда, а к вокзалу, я не сумел. Может, потому, что растерялся. Может, потому, что понимал, что разговор у нас не получится. Венгерского языка я не знаю, а по-русски или, на худой конец, по-английски, который я учил в училище, водитель не говорит.

Кивнул ему:

– Koszonom (еще одно слово, которое я успел здесь выучить за полтора месяца – «спасибо», хотя написано оно здесь не совсем правильно, по-мадьярски над каждым «о» должно быть двоеточие, которого в моем компьютере нет, а звучит оно по-русски «кёсёнём». – В.Л.).

Фольксваген уехал, а я остался в центре Сомбатхея, не зная, куда идти дальше. Легкий хмель, который гулял в моей голове после полигонного обеда, как-то мгновенно испарился.

NEM TUDOM, ДА И ТО С ТРУДОМ

Я сделал один круг по центру, второй, третий… Изучил витрины магазинов. Попытался было свернуть на какую-нибудь улочку в поисках родного забора, но почувствовав, что удаляюсь от центра, но не знаю, куда идти, и могу заблудиться еще сильнее, возвращался к началу своего путешествия. Спросить у прохожих, где находится palyuadvar-вокзал или советская воинская часть, я не решался. Вряд ли кто-то из прохожих говорит по-русски, а по-венгерски кто-нибудь, конечно, мне что-то расскажет, но как я пойму, что именно он мне говорит?! Как смеялись наши офицеры над такими, как я: «Nem tudom (не знаю), да и то с трудом».

После двух или трех часов моего бессмысленного путешествия по центру города я вдруг увидел советского офицера, который куда-то спешил. Подлетел к нему.

– Слушай, друг, я тут заблудился, мне нужен мотострелковый полк. Как его найти?

– Очень просто, – ответил он. – Пойдешь по улице Ракоци (Ференц Ракоци – трансильванский князь, один из руководителей венгерской национально-освободительной войны XVII–XVIII веков. Улицы его имени есть в любом венгерском городе, как у нас когда-то улицы Ленина. – В.Л.), потом свернешь направо на улицу…

Тут старший лейтенант запнулся. Название следующей улицы он не знал, но бодро продолжил:

– В общем, два поворота направо, потом два – налево, и ты – в полку.

Я поблагодарил его за такой подробный рассказ и пошел на улицу Rakozci. Правда, то место, где мне нужно было повернуть направо, потом еще раз направо, я не нашел. И чтобы не потерять единственный ориентир, который у меня еще оставался, – центр города, повернул назад.

Стало темнеть. Я уже чуточку замерз. Не потому, что было холодно, а потому что слегка запаниковал, да и зайти куда-нибудь страшно требовалось. Но не мог же я, советский лейтенант, журналист и коммунист, в трезвом уме и памяти, забраться куда-нибудь в подворотню. А очень хотелось. Зайти в какое-нибудь кафе и поискать глазами то помещение, которое мне было нужно, я тоже стеснялся. Это сейчас для этого нет никаких проблем, что в Москве, что за границей: зашел в кафе, заплатил евро, и тебе покажут то, что нужно, а тогда… Моральный кодекс строителя коммунизма, воинский устав – или как это называется по-другому – требовал мужественно терпеть. Даже через не могу.

Сумерки меня выручили. Но не так, как кто-то подумал. Просто в сгустившейся темноте я вдруг увидел загоревшиеся шашечки на крыше легковушки – возле скверика, вокруг которого я уже нарезал десятки виражей, была стоянка такси. Я подлетел к нему и плюхнулся на сидение.

– Orosz loktonyo (русская казарма), – прохрипел я еще два слова, которые тоже успел выучить за полтора месяца пребывания в Венгрии.

Водитель включил счетчик. На нем тут же появилась цифра 13. Завел двигатель, и через две или три минуты я был возле КПП мотострелкового полка. Поездка на такси обошлась мне в 16 форинтов.

Чуть позже капитан Веня Щекотов объяснил мне, что мои блуждания по Сомбатхею и дырявая память, кроме потерянного времени и недопустимой для журналиста паники, стоили мне двух кружек светлого бочкового пива и 50 граммов палинки.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Исполнение законов за решеткой зависит от тюремной инструкции

Исполнение законов за решеткой зависит от тюремной инструкции

Екатерина Трифонова

Заключенных будут по возможности отпускать на волю для платного лечения

0
460
Россия стала главным инвестиционным донором Евразийского экономического союза

Россия стала главным инвестиционным донором Евразийского экономического союза

Ольга Соловьева

Санкционное давление Запада изменило направление капвложений в ближнем зарубежье

0
528
Перед выборами коммунисты вспоминают об опыте большевиков

Перед выборами коммунисты вспоминают об опыте большевиков

Дарья Гармоненко

Партия интернационалистов разыгрывает этническую карту в ряде протестных регионов

0
464
Россия вписалась в глобальную тенденцию дефицита учителей

Россия вписалась в глобальную тенденцию дефицита учителей

Анастасия Башкатова

Цифровизация парадоксальным образом увеличила нагрузку на педагогов

0
514

Другие новости