"Гагарин всех нас позвал в космос"

Юрий Гагарин на трибуне почетных гостей во время воздушного парада на авиабазе египетских ВВС под Каиром. Египет. 1962 год. Фото Федора Носова

Время летит поистине с космической скоростью. Первому космонавту планеты, навсегда оставшемуся в нашей памяти молодым, сегодня исполнилось бы 80. О родоначальнике космической эры мне рассказывал его товарищ, летчик-космонавт первого набора дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации Павел Попович. К сожалению, его уже тоже нет в живых, так что запись этой беседы уже принадлежит истории…

– Павел Романович, не могли бы вы рассказать о том, как познакомились с Юрием Алексеевичем?

– С Юрой Гагариным я встретился еще в 1959 году, когда мы проходили отбор. В авиационном госпитале это называлось «потоки». Один поток проходит, второй, народу-то было много. Тогда все было страшно секретно и называлось у нас «проходить по теме». Так маскировался отбор кандидатов в космонавты.

– А кого именно подбирали?

– Перебрали народу очень много, потому что первое требование было – иметь идеальное здоровье. То есть даже не образование играло роль. Из всех с высшим образованием были только Володя Комаров – окончил академию Жуковского, инженерную, и Паша Беляев – окончил Военно-воздушную командную академию в Монино. А все остальные – со средним образованием. Но все – летчики-истребители. Сергей Королев и главком ВВС Константин Вершинин приняли правильное решение: должны быть летчики. Вот тогда я и познакомился с Юрой.

– У вас и у Гагарина в «докосмическом» периоде жизни много общего…

– Мне сразу понравилось, что у нас с ним, несмотря на то что он моложе меня, схожие биографии. Он тоже из простой семьи, мы оба были в оккупации, только я три с лишним года, а Юра недолго. Потом он окончил Люберецкое ремесленное училище, формовщик, а я – Новоцерковское ремесленное, на Украине, столяр-краснодеревщик. После ремесленного училища он пошел в техникум трудовых резервов в Саратове, а я – в техникум в Магнитогорске. Он продолжал учиться на металлурга, я – на столяра. Оба пошли в аэроклуб, только в разное время. И вот потом жизнь нас вместе свела. Я уже был капитаном, он старшим лейтенантом.

– Вы ладили между собой?

– В общем-то нашли общий язык. Он веселый такой, компанейский парень, я тоже не лыком шит, коммуникабельный. Правда, была разница в характере, чему я немного завидовал: у меня он помягче по сравнению с Юрой. Я очень редко бываю жестким, когда меня уже доведут, как говорится, до белого каления. А Юра иногда, если надо было, то мог.

– Вас одновременно всех направили в отряд космонавтов?

– Я ж говорю – были потоки. Мы всех врачей очень тщательно проходили… Целый месяц. И это здоровые мужики в возрасте 25–29 лет! И надо сказать, что из 20 человек, которые были отобраны, практически ни у кого не было зацепки. Потом по состоянию здоровья было списано лишь несколько человек. Некоторые были отчислены за нарушение режима и дисциплины. И нас осталось и слетало в космос 12 человек.

– Где вас готовили?

– В то время это была просто войсковая часть 26266. У нас даже места не было своего, мы его выбирали сами. Выбрали, где сейчас Звездный городок, потому что нужно было, чтобы аэродром был рядом – надо было летать. Там был радиополигон, и на нем, в лесу, начал строиться Звездный. Сначала с названиями думали – Лесной, Зеленый – Звездный было нельзя, секретно, но потом оно укоренилось.

Учебно-тренировочной базы поначалу практически не было, занимались в основном на предприятиях. Даже тренажер «Восток» в Жуковском был единственный, и мы туда ездили на тренировки. На боевом корабле, на котором полетим, конечно, никто нам тренироваться не давал.

«КАКАЯ ЖЕ ЗЕМЛЯ ПРЕКРАСНАЯ!»

– Павел Романович, если можно, о технических сложностях полета.

– Начну с того, что космос был совершенно неизведанной стихией для человека. Никто не знал, как он поведет себя там, как техника. Так что сейчас-то можно говорить, что полет тогда был делом очень опасным. Пожалуй, только Королев четко представлял весь риск. Хрущев его торопил с запуском, а ракете-носителю надо было еще набрать нужную статистику по надежности. Ведь пуск первой ракеты в 1957 году был неудачным…

В апреле 61-го при спуске корабль начал раскручиваться. Другой бы спасовал, а Юра проявил завидное самообладание, все сделал как надо…

Меня Сергей Павлович перед стартом просил держать связь с Юрой. Мол, Королев – это хорошо, но если друг будет разговаривать, то это будет намного лучше. Он за пять минут проверил все, успокоился и говорит: «Дайте музыку». Спрашиваю: «Юра, дать тебе «Ландыши»? И хохот – он засмеялся и все засмеялись. Кроме начальства. Начальство – люди серьезные, им не до юмора в такой момент. Тем более не понять им было, чего тут смешного. А дело в том, что текст этой песни мы по-своему переделали, с грубоватыми мужскими шутками.

– Но прокрутили-то в эфире в нормальном, «официальном» варианте?

– Разумеется.

– Это было в полете или до старта?

– До старта, конечно. В полете уже не до того. После взлета постоянно передавались данные о работе ракеты-носителя, потом о выходе на орбиту. И вдруг Юра закричал: «Какая же Земля прекрасная!» Потом небольшие эксперименты были, в том числе с приемом пищи из туб. А тут и садиться надо. Ну что такое полтора часа? Это только кажется, что полтора часа - много…

– Вы, космонавты, верили в успех полета?

– Да, мы верили в технику, в людей, которые ее обслуживали. Если не будешь верить, то не выполнишь задание. Если будешь думать: «Ах, как бы со мной чего-нибудь не случилось» – обязательно случится. Или выгонят тебя.

– Когда появилась система спасения космонавтов?

– На кораблях «Союз». А на «Востоках» ее не было.

– А почему выбрали именно Гагарина?

– Понятно, Советский Союз, интернациональная страна и т.д., но мы прекрасно понимали, что пошлют только русского. А из этой шестерки русскими были только Гагарин и Титов.

Я был старшим группы – фактически первым командиром первого отряда, пока Юра не слетал. Меня Евгений Карпов, наш командир, спрашивал: «Паша, ну как твое мнение, кто должен полететь из вас из шестерых?» Говорю: «Гагарин». Он как захохочет: «А почему ты себя не назвал?» Отвечаю: «Ну я ж понимаю, что вы украинца не пошлете, пошлете Гагарина или Титова». Кстати, они оба были хорошие ребята, но Юра был как-то поскромнее, а Герман чуть-чуть выпендривался.

Мы провели в своем роде тайное голосование в отряде, и все написали «Гагарин» (на одной только бумажке было написано «Беляев»). К нашему мнению и на самом «верху» прислушались. Есть кадры кино, где все это зафиксировано, предлагается Гагарин, а запасным пилотом назначили Германа Титова. И вся шестерка выехала на космодром. До предстартовой ночи с Юрой мы спали в одном помещении. А в ту ночь он спал в одной комнате с Германом. А до этого у нас с ним интересные разговоры были.

– О чем же?

– Иногда глаза закрою, и стоит такая картина перед глазами. Говорю: «Вот, Юра, слетаешь, будет слава, своих друзей-товарищей признавать не будешь, задерешь нос…»

Он скатился с койки, подбежал ко мне, думаю – неужели драться полезет? «Паша, да как ты такие вещи говоришь?»

Я извинился, сказал, что это был пробный шар, и он отреагировал на него правильно. И мы убедились потом – после полета Юра объездил полмира и принимали его на разных уровнях, на высочайших – и президенты, и королева английская, и генсеки, и все, и Юра всюду вел себя очень достойно.

– А как насчет духовного, воспитательного фактора?

– Для нас было удивительно то, что он очень быстро духовно возмужал, повзрослел как человек, как личность. С кем он только не встречался, и со всеми находил общий язык. То есть вырос парень. Говорили, что для укрепления престижа страны на международной арене он сделал больше, чем сотни чиновников. У Юры, как в народе говорят, язык подвешен был, он публично говорил очень хорошо.

НА РЫБАЛКУ – В ГАГАРИНСКИЕ МЕСТА

– А как вы свободное время проводили?

– Юра очень ценил редкие часы отдыха. Рыбак он был искусный. Но в особом почете у него была охота. Я никогда не забуду, как мы в первый раз поехали на охоту в Нагорье Ярославской области. Юра из карабина рысь положил. Кстати, позднее у нас сложилась традиция: 27 марта, в день его гибели, мы регулярно стали ездить на охоту.

– Коль зашла речь об охоте и рыбалке, читателям будет интересно узнать: а вы сами-то что предпочитаете?

– Я прошел все виды охоты, но только в лося, зубра – не стрелял. А вот в кабана – стрелял. И в медведя. И на зайца с собакой и без нее ходил. Все виды охоты на птиц прошел. И на глухаря, и на тетерева, на фазанов.

Хотя стреляю неплохо, но все-таки больше считаю себя рыбаком, чем охотником. Особо ценю рыбалку в гагаринских местах – на Смоленщине. Когда Юры не стало, я при любой возможности ездил порыбачить в его родной край. А весь улов отдавал матери Юры, Анне Тимофеевне. Это тоже стало традицией...

– Павел Романович, вы часто бываете за рубежом. Там Гагарина помнят?

– Конечно, помнят. Тем более народ, который бывает на конгрессах. пришлось побывать в Англии, Ливане, Норвегии, Сирии, Японии… И везде разговор о Гагарине заходит. Но вообще-то время уходит, новое поколение подрастает…

– Что вам запомнилось, если говорить об отношении к первому космонавту за рубежом в наши дни?

– Встречи в Норвегии. Я там был в качестве участника международной конференции по проекту «Чистая вода». Речь шла о мониторинге состояния воды на планете.

Так вот встречу организовал местный общественный деятель и народный дипломат Бернт Линдеклейв. Он страстный поклонник Гагарина. В молодости пробился к Юре во время его визита в Осло, и Гагарин пожал ему руку, подарил на память значок с космической символикой. Так Бернт тепло ладони Гагарина пронес через всю жизнь. Эта встреча, неповторимая улыбка Юры, его обаяние во многом предопределили характер общественной деятельности господина Линдеклейва. Он стал поборником укрепления дружественных связей между нашими странами и народами по всем линиям: парламентской, культурной, научной и т.д. Бернт очень гордится тем, что он и его дочь Суннива, первейшая помощница отца во всех международных проектах, – единственные во всей Северной Европе лауреаты мемориальной медали «Ю.А. Гагарин». Она учреждена Федерацией космонавтики России.

– И все-таки лучшая память о космонавте № 1 – это что должно быть?

– Лучшая память для человека – чтобы о нем помнили всегда, а средства массовой информации не забывали о том, что составляло нашу национальную гордость. Поэтому надо, чтобы страна сама поднимала престиж, пусть молодежь не думает, что все дело только в деньгах. Есть духовность! Есть люди, которые принесли славу Отечеству, это наша национальная гордость!

– Если кратко, что для человечества Гагарин сегодня?

– Для всех он – первый человек, побывавший в космосе. Этим гордиться надо, и жизненным примером Юря. Не зря американский космонавт Нейл Армстронг сказал о нем: «Он всех нас позвал в космос».