Дубленочка

Дубленки и шубы всегда были пределом мечтаний советского человека. Фото Reuters

Младший научный сотрудник одной из лабораторий оборонного научно-исследовательского института (НИИ) старший лейтенант Руслан Дубровин завершал подготовку для поездки в длительную загранкомандировку. Он был молод, полон сил и здоровья. В жизни у него складывалось все неплохо. Окончил МИЭМ, получил диплом радиоинженера и соответствующую специальность по военной кафедре. На последнем курсе успел жениться и даже вступить в партию. По распределению был зачислен на офицерскую должность в лабораторию одного из закрытых московских НИИ. Правда, здесь не обошлось без протекции деда по отцовской линии – ветерана Вооруженных сил, фронтовика, в годы войны закончившего свой славный боевой путь где-то на территории Австрии. После войны дед продолжал службу в ГСВГ и в отставку вышел в звании полковника.

ВИДЫ НА ГЕРМАНИЮ

Будучи еще школьником, Руслан по приглашению деда в летние каникулы несколько раз приезжал в ГДР, где ему очень нравилось. Особенно ездить вместе с дедом на рыбалку. У деда имелся пропуск в закрытые зоны, и в его полном распоряжении всегда имелась автомашина ГАЗ-69, в народе известная больше как «козлик».

И вот теперь Руслану предстоял первый самостоятельный выезд с женой Ириной за рубеж. И не куда-нибудь, а именно в ГДР, знакомую с детства страну. Хотя завистники (они всегда существовали в НИИ) и утверждали, что «ГДР – это совсем не заграница», сердце молодого офицера переполнялось радостью.

Наконец подготовка к командировке подходила к завершению: и страноведческая, и по специальности, и политико-идеологическая, и знакомство с требованиями, предъявляемыми к поведению советских граждан за рубежом.

Завершающий этап перед выездом – беседа в парткоме НИИ и утверждение служебно-партийной характеристики. И вот здесь-то у Руслана вышла заминка, едва не стоившая ему командировки. Будучи парнем бесхитростным, прямым и открытым, он на вопрос секретаря парткома Бориса Никитовича о личных и творческих планах на период службы за рубежом ответил, что «будучи реалистом, совсем не мечтает привезти из командировки «Москвич» или «Запорожец», а вот приобрести для себя и супруги по дубленочке – такая задумочка, честно говоря, имеется».

Секретарь парткома насупился, брови сдвинулись, щеки надулись и покрылись нервным румянцем. Обычно всегда мягкое и по-отечески доброе лицо Бориса Никитовича заметно приняло суровое выражение: он никак не ожидал от младшего офицера такого явно меркантильного настроя. Хотелось услышать совершенно иное: поскорее освоиться на новом месте службы, повысить профессиональные знания и навыки, освоить смежные участки, поближе познакомиться с обычаями и нравами местного населения и, в конце концов, приложить усилия для совершенствования иностранного языка. А вместо этого на тебе – «дубленочка».

Как известно, секретарь парткома не ангел и по своей должности ангелом являться не обязан. Поэтому всей команде снизу доверху досталось на орехи. Так, непосредственному начальнику «проколовшегося» молодого офицера – начальнику лаборатории подполковнику Петрову партийный секретарь выговаривал:

– Анатолий Михайлович! Налицо меркантильные настроения еще не выехавшего в загранкомандировку твоего подчиненного! То один из твоих чудаков на букву «м» в прошлый раз спрашивал, можно ли ему с собой на Кубу, на Лурдес, кроме ласт и маски, взять еще и акваланг. А теперь вот и другой – со своими «дубленочками», понимаешь… Они у тебя что, работать или на отдых ехать собираются?

И если бы не принципиальная и твердая позиция руководителя отдела, в котором трудился Руслан, подкрепленная звоночком деда из «арбатского военного округа», еще неизвестно, как сложилась бы дальнейшая военная карьера молодого человека. Возможно, ему навсегда пришлось бы распрощаться с загранкомандировками, оказавшись в разряде «невыездных».

Но все разрешилось благополучно: фортуна на этот раз оказалась на стороне Руслана, и вскоре он выехал в страну, которую помнил с детства и в которой очень мечтал поработать в последнее время. И прослужил он там отлично. Руководство НИИ продлило ему загранкомандировку еще на один год и повысило его в должности.

ПОДАРКИ ОТ ШЕФОВ

Возвратившись в Москву, Руслан продолжил службу в своем НИИ, был на хорошем счету, активно занимался общественной работой. Не теряя напрасно времени, стал готовиться к поступлению в адъюнктуру.

В декабре, перед самым Новым годом, Руслану в качестве общественного поручения предложили войти в состав делегации представителей НИИ для посещения подшефного детского интерната. Руслан с желанием и интересом согласился туда поехать. Интернат располагался недалеко в Подмосковье: езды туда всего каких-нибудь полтора часа на служебном автобусе. Таких понятий, как автомобильные пробки и транспортный коллапс, в те годы еще не существовало.

Ехали дружно, весело и с песнями. За окнами уютного автобуса – снег и прекрасные зимние пейзажи, огромные заснеженные ели, деревенские избы и дачные домики.

В интернате к торжественному приему уважаемых гостей подготовились тщательно. Принаряженные детишки с нетерпением ждали новогодних подарков от шефов. Им везли, как обычно, игрушки, книжки, а также давно обещанный большой цветной телевизор.

Руслан внимательно разглядывал воспитанников интерната, знакомился с ними, пытался расспросить о жизни и учебе. Дети отвечали односложно и, как показалось Руслану, несколько заученно: все в порядке, все хорошо, спасибо родине за заботу, а шефам – за внимание и подарки.

Отведенное для общения с детьми и воспитателями время быстро истекло. Наступил час прощания. Проводить делегацию на крыльцо интерната вышли почти все его обитатели с воспитателями и директрисой во главе.

Заместитель секретаря парткома НИИ по идеологии Вячеслав Илларионович давал детям последние напутствия, как всегда призывая хорошо себя вести и, как завещал Владимир Ильич Ленин, «учиться, учиться и еще раз учиться». Он надвинул свою пыжиковую шапку поглубже на лоб и высоко поднял воротник зимнего пальто, боясь простудиться. Зима в тот год выдалась настоящая, русская. Долго и нудно «идеолог» вещал:

– Родина проявляет о вас, дорогие дети, постоянную заботу и уделяет вам неусыпное внимание. И вы своей отличной учебой и примерным поведением должны, обязаны оправдать высокое доверие и вырасти достойной сменой строителей прекрасного будущего…

Внимание Руслана Дубровина привлекла рыжая веснушчатая девчушка лет двенадцати-тринадцати с большими карими глазами. Она стояла самой последней на левом краю «представителей» интерната, как раз напротив Руслана. Девочка с большим вниманием, затаив дыхание, слушала выступления руководителя делегации шефов. Надвинутая низко на лоб голубая вязаная шапчонка, коричневатая болоньевая куртка, надетая на серый свитер, какое-то подобие шарфика, легкие синие колготки и китайские кеды составляли «праздничный наряд» воспитанницы интерната.

Руслан оглянулся на членов делегации. Взгляд остановился на молодой коллеге в меховом полушубке и зимней шапке из ламы рыжего цвета. Новенькие модные кримпленовые брючки заправлены в отороченные натуральной цигейкой замшевые сапожки. Молодая дама игриво шепталась с высоким симпатичным вихрастым парнем в длинном кожаном пальто и модной по тем временам меховой шапке с козырьком.

Руслан не очень внимательно слушал долгую и нудную речь выступающего. Он думал совсем-совсем о другом. И от этих мыслей на его глазах предательски заблестели слезы, медленно стекая по щекам и подмерзая на свежем зимнем ветерке.

Недослушав речь партийного функционера, Руслан вдруг, неожиданно для самого себя и всех присутствующих на мероприятии, решительно вышел из общего строя и быстрым шагом, почти бегом направился к интернатским. Подойдя к девочке в болоньевой курточке, он ловким движением сбросил с себя заграничную дубленку и накинул на ее худенькие плечики: «На, держи и носи на здоровье. Так тебе будет теплее!» На лице Руслана засияла добрая улыбка. Минутная слабость сразу улетучилась. Какая-то невидимая внешняя энергия наполнила все его тело. Холодно ему не было. Он почувствовал себя уверенным, бодрым и сильным духом.

Руслан спокойно и четко развернулся, как солдат, вышедший из строя, и деловито, неспешно, не оглядываясь на своих коллег, направился к стоявшему поодаль служебному автобусу. Торжественная процедура прощания с коллективом интерната заканчивалась, и водитель, хорошо знавший свою службу, уже прогревал пассажирский салон: чувствовалась совсем другая школа выучки.

«Нетактичную и неэтичную выходку» Руслана в ходе проведения праздничного мероприятия, конечно, заметили. Заметили и не простили. Став «невыездным», он дослуживал уже в другом подразделении своего НИИ, занимаясь вопросами разработки, освоения и эксплуатации вычислительной техники нового поколения. Служил, как и прежде, безупречно. За конкретные положительные результаты в работе неоднократно отмечался руководством. В лихие 90-е годы вышел в отставку в звании подполковника. Позднее устроился на преподавательскую работу в один из московских вузов. Преподавал основы информатики. Сумел защитить кандидатскую диссертацию. В коллективе преподавателей и студентов своей учебной кафедры пользовался заслуженным уважением и любовью как высококлассный профессионал, умный, тактичный, скромный и отзывчивый человек.

Историю о своей заграничной дубленочке он не любил вспоминать и никому никогда не рассказывал.