БМП-3 сегодня – одна из лучших боевых машин в своем классе, а когда-то военные и слышать о ней даже не хотели. Фото Виталия Кузьмина
Смена крупного начальника в заказывающем управлении Министерства обороны весьма заметный этап в жизненном цикле опытно-конструкторских работ (ОКР). К тому есть совершенно объективные причины.
Во-первых, контингент, из которого выбирается начальник, должен иметь высокое воинское звание. Не менее генерал-майора. Поэтому как следствие он выбирается из командной составляющей войск.
Во-вторых, срок оформления и реализации ОКР по танкам и БМП, как правило, превышают срок пребывания на этом посту конкретного начальника.
В-третьих, каждый новый начальник приходит с ярким желанием «навести порядок» в пределах своей власти в этом «загнивающем болоте» как в кадровой, так и в технической политике, еще не осознав роли всех военных и государственных надстроек над его постом. Боевую бронетанковую технику «конструировали» в наше время и ЦК КПСС со своим аппаратом, и Совет министров (СМ) СССР со своим, и оборонные министерства, и аппарат Генерального штаба (ГШ), и аппарат заместителя министра обороны по вооружению, и аппарат Главнокомандующего Сухопутными войсками и, наконец, смежные заказывающие управления МО, участвующие в конкретной работе. Все они, включая руководителей этих ведомств, имели свое представление о том, какими должны быть танки (БМП) и что на них должно быть.
И наконец на освоение каждого такого поста нужно время. Однако практика назначения заместителя на пост начальника начисто отсутствовала на протяжении свыше 50 лет.
Из сказанного понятно, что приход нового начальника сопровождается определенным микроторнадо в деятельности заказывающего управления, включая организационную перестройку, кадровую перетряску, подготовку огромного числа справок по всей текущей деятельности с привлечением главных конструкторов. «Вживание» в должность занимало частенько более года-двух. «Вживание» – не самый тихий период в жизни управления.
С приходом Ю. М. на пост начальника танковых войск проявились в той или иной мере все перечисленные выше объективные причины. По поводу объекта 675 (будущая БМП-2 с 30-мм автоматической пушкой) он сразу сделал мне внушение-предупреждение: «Из пушки по воробьям?! Вот я тебя публично выпорю и отправлю служить на Дальний Восток!». Потребовалось известное время, чтобы он получил за эту машину звание лауреата Государственной премии. Еще большая метаморфоза произошла с его сравнительной оценкой харьковского и уральского танков – соответственно Т-64А и Т-72. На первых порах он уволил сторонников Т-72 из управления и полигона, а в конце уже утверждал, что его армейская судьба сложилась бы более благоприятно, если б он не так боготворил Т-72.
Однако без его поддержки вряд ли удалось оформить принятие на вооружение другой известной боевой машины пехоты – БМП-3, так как даже мой однокашник председатель НТК Владимир Семенович Бочков полностью отказал в какой-либо помощи в условиях, когда весь вышерасположенный аппарат МО был настроен против этой машины (имела место целенаправленная антикампания некоторых сотрудников аппарата заместителя министра по вооружению, к сожалению, выходцев из нашего управления).
Начальники управлений ГШ, без виз которых невозможно представить проект постановления ЦК КПСС и СМ СССР, просто не заказывали себе пропуска для доклада проекта, считая машину непригодной по всем статьям. Все менялось только после того, как удавалось познакомить с характеристикой этой машины. В этом существенную помощь оказал один из начальников отдела ГШ полковник К.
Вспоминается здесь начальный этап знакомства Ю.М. с тактико-техническим заданием (ТТЗ) на БМП под шифром «Басня» (то, что стало впоследствии БМП-3), вызвавшим у него глубокое чувство негодования. Он потребовал от отдела объяснений. Начальник отдела Петр Ильич Кириченко на объяснения отправил меня. Особенно трудно было в начале, когда его вопросы на повышенных тонах затрудняли возможность давать обоснования выдвинутых требований. Надо отдать должное, Ю.М. умел слушать и быть самокритичным. Однако постепенно снижая свои претензии к ТТЗ и не найдя весомых контраргументов, он вдруг потребовал убрать из комплектации машины багор – непременный атрибут плавающей машины. Отстоять багор не удалось. Вместе с тем было ясно, что плавающая машина без багра с завода не уйдет.
И багор напомнил ему о себе при испытаниях на Черном море, когда по неосторожности была сбита воздухозаборная труба, вследствие чего машина стала медленно уходить под воду. А на той машине находился сам Ю.М. И вот тут-то Кириченко сумел багром (!) подтянуть машину, избавив начальника и от неприятного купания, и от некоторых заблуждений.