Владимир Галайко
Владимир Высоцкий и Валерий Золотухин, бывало, пели ладно и дуэтом. Кадр из фильма «Хозяин тайги». 1968
Широко разрекламированный и показанный недавно сериал «Таинственная страсть» вызвал неоднозначное впечатление. Полагаю, что «герои-шестидесятники» вряд ли смогут быть примером сегодняшней молодежи. Они женятся друг на друге, изменяют друг другу, курят, пьют ни в какую меру, и… борются с КГБ. Вообще наши чекисты тут вымазаны самой черной краской. Мой личный опыт общения с некоторыми из героев этого фильма и представителями Лубянки показывает, что не все так было однозначно.
В конце 70-х, после окончания Львовского военно-политического училища, я работал в газете Закавказского военного округа «Ленинское знамя». Издание это было обычной окружной газетой. От других оно отличалось только регулярным появлением тематических страниц под названием «Горные выпуски». Каждую неделю они «радовали» читателей рассказом о том, как нужно прицеливаться, стрелять, водить боевые машины, преодолевать ущелья в условиях высокогорья.
Эти тематические страницы родились давно и считались достоинством нашего издания. За них газету хвалили, они отмечались в различного рода обзорах. Естественно, с достоинством никто не спешил расставаться, и горные выпуски иногда, чего греха таить, невыразительные и скучные, тем не менее появлялись регулярно.
Обязательность их появления влияла двояко: с одной стороны, мы постоянно мучили себя поиском «чего-то новенького» (новенькие написали наши предшественники лет 20 назад), а с другой стороны – позволяли без особых проблем попадать на полосу и получать небольшую прибавку к жалованью в виде гонорара.
КРИВОЕ ЗНАКОМСТВО
Как-то по редакции прокатился клич – нужны материалы в очередной «горный выпуск». Я пошел в секретариат со своей идеей: дать на этой полосе интервью с Владимиром Высоцким. Он как раз с группой артистов Театра на Таганке приехал в Тбилиси на гастроли. Уж кто-кто, а человек, написавший много хороших песен о горных вершинах, воспевший их – «здесь вам не равнина, здесь климат другой», – по моему мнению, больше, чем кто-либо другой, достоин «увековечивания» на столь знаменитых «горных страницах».
Секретарь нашей редакции подполковник Григорий Артеменко, высокий, крепкий, к тому же разведенный, был занят обычным делом – весело беседовал по телефону с одной из своих многочисленных обожательниц. Скосив глаза в мою сторону, он кивнул: чего, мол, надо?
В двух словах я изложил свою идею. Он, так же весело что-то рассказывая в трубку, прижмурил глаз, взвесил услышанное, а затем махнул рукой: валяй, неси интервью.
…Артисты Театра на Таганке выступали во Дворце спорта. Туда я и поехал. Выяснилось, что Высоцкий живет рядом, в гостинице «Абхазия». Встретил я его на пути к дворцу. Он шел в шумной группе людей, шел молча, глядя под ноги. В руках держал гитару. Когда, протолкавшись сквозь шумную компанию, обратился к нему, Владимир Семенович, углубленный в свои мысли, аж отпрянул:
– А? Чего? Лейтенант, чего тебе надо?
– Да вот интервью… – начал я.
Высоцкий вяло отмахнулся:
– Нет, никаких бесед. Не хочу…
– Но может быть, завтра…
– Нет, – оборвал он меня.
Храня в душе надежду на интервью в «Горную полосу», пошел рядом. Вместе со всеми оказался за кулисами сцены Дворца спорта.
Тут, выбрав момент, еще раз подошел к Высоцкому:
– Владимир Семенович, у нас газета военная, читатель – простой солдат. Все они – ваши поклонники…
– Слушай, лейтенант, – неожиданно зло гаркнул он. – Отвяжись!
Голос Высоцкого, хриплый и громкий, неожиданно покрыл остальные звуки. Привлеченные этим криком, все, находившиеся за кулисами, повернулись к нам. Проклиная неуступчивость артиста и вообще всю эту идею с интервью, я отошел в сторону и сел на скамейку.
Неожиданно, как из-под земли, рядом появился какой-то невзрачный тип, как мне тогда показалось, уголовного вида. Такого рода личности в детективных фильмах играют роль «шестерок».
– Летеха, ты че? Че надо? Интервью с Володей? Хочешь, помогу? Значит так, ведешь нас в кабак, а потом он расскажет все…
Я опешил. Удивило появление подобного обормота в окружении певца. Еще более удивило его предложение сходить в ресторан, да еще с Высоцким, который, по моему разумению, должен на пушечный выстрел к себе не подпускать подобных существ. А уж тем более вкушать с ними в ресторане.
С высот нынешнего дня понимаешь, как мало я знал певца.
Отмахнувшись от хлюста, я стал наблюдать за Высоцким. Тот, настроив гитару, отошел в сторону и стал пробовать голос. Взяв несколько аккордов, он наливал в стакан «Боржоми» и полоскал горло. Вид у него был столь неприветливым, что я решил больше к нему не подходить – посмотрю концерт и пойду домой.
…В «группу артистов Театра на Таганке» входили три человека: Леонид Филатов, Валерий Золотухин и Владимир Высоцкий. Они, видимо, во время творческих каникул решили немного погреться и подработать в наших южных краях. Леонид Филатов тогда был начинающим малоизвестным актером. Его то и выпустили для затравки. Он и пел, и рассказывал, и пародировал, но публика, которая заполнила огромный зал лишь на треть, встретила и проводила его довольно прохладно.
Вторым из-за кулис на сцену ушел Золотухин. Его выступление я ждал с интересом. Незадолго до описываемых событий он опубликовал в журнале «Юность» автобиографическую повесть «На исток-речушку, к детству своему» – удивительно талантливую и смешную вещь. Курсантами мы не раз перечитывали ее, особенно те места, где автор рассказывает о поступлении в театральный вуз. Хотелось услышать ее в исполнении автора.
К моему удовольствию, Золотухин и начал читать отрывки из своей автобиографической повести. Но вскоре пришло разочарование – артист рассказывал совсем не смешно, как-то скороговоркой, обрывая мысли… Я-то хоть и читал повесть, немного разобрал, а что уж понял грузинский зритель – гадать не доводилось. Золотухина проводили редкими хлопками.
А ВДРУГ ПОЛУЧИТСЯ?
Сидя на скамейке, я неожиданно поймал взгляд Высоцкого. Уж не знаю, что послужило причиной – то ли артисту стало неловко за свой окрик, то ли моя «скромная тактика» ему понравилась, – он неожиданно подошел ко мне сел рядом:
– Ты чего хотел, лейтенант? – с добродушной хрипотцой (такой знакомой по многим песням) спросил он.
Я коротко изложил: горы, песни, солдаты. Он как-то задумался, а потом улыбнулся:
– А ты знаешь, идея хорошая. Ведь действительно: и горы, и солдаты – это все мое.
Обрадованный неожиданной переменой в Высоцком, я обратился к нему:
– Владимир Семенович, напишите, пожалуйста, несколько слов в блокноте.
– Давай. – Он взял мою ручку. На секунду задумался и аккуратно вывел: «Воинам Закавказья – вершин!» – и подписался «Владимир Высоцкий».
Обрадованный таким поворотом дел, я забросал артиста вопросами. Он, ответив на один-два, сказал:
– Знаешь, лейтенант, сейчас все равно толком не поговорим. Запиши мой телефон и завтра позвони в гостиницу…
Утром в редакции мой рассказ о встрече с Высоцким вначале вызвал недоверие – мол, чего только молодежь не сочинит. Но запись в блокноте заставила усомнившихся забрать свои сомнения обратно. К моменту моего звонка Высоцкому, где-то к часам 10, в отдел набились сотрудники – многим хотелось присутствовать при беседе со знаменитым бардом.
Я набрал номер. Долго шли гудки: затем трубку снял кто-то, хрипло рыкнул:
– Ну!..
Извинившись за беспокойство, я представился:
– Владимир Семенович, это я, вчерашний лейтенант. Я хотел…
– Слушай лейтенант, пошел ты к е… м… – В трубке послышались гудки.
Я ошалело посмотрел на окружающих меня сотрудников. Они, узнав суть нашего диалога, вдруг начали громко смеяться. Смех перерос в гомерический хохот…
То ли подействовал смех сослуживцев, то ли поведение Высоцкого обидело, но я вспылил. Набрал еще раз телефон барда. Он спросил:
– Ну что? – И тут я ему сказал о том, что он сам пошел туда да растуда… И вообще, он… Я отвалил поэту несколько эпитетов, которые он, по моему мнению, вполне заслужил…
В комнате опять начался хохот. Но мне было, сказать честно, совсем невесело. Хотелось плакать.
КГБ НЕ ПРОИГНОРИРУЕШЬ
Через несколько минут, когда эта история достигла ушей редактора, полковника Александра Кирюхина, меня позвали в его кабинет. Нервно подрагивая головой (верный признак его взбешенности), он стал задавать вопросы:
– А вы знаете, кто такой Высоцкий? Это человек, который недавно в Париже вылил на нашу страну воз грязи. Это же невозвращенец – остался в Париже. Хотите, чтобы вами занялись особисты? Кстати, товарищ лейтенант, а кто вам разрешил брать интервью у этого человека? К кому вы обращались?
– К ответственному секретарю, товарищ полковник.
– Григорий Владимирович, – нажал редактор кнопку селектора, – зайдите ко мне.
Через мгновение в дверях показался секретарь подполковник Артеменко.
– Вы разрешали брать интервью у Высоцкого? – задал вопрос Кирюхин.
– Да, – беззаботно улыбнулся тот.
– Товарищ лейтенант, вы идите, – сказал мне редактор. – Имейте в виду, в политуправлении округа эту историю уже знают. Не исключено все-таки, что ею чекисты займутся…
Я, как учили, повернулся через левое плечо и вышел, оставив начальников.
Не знаю, что уж там редактор говорил секретарю, тот после этой беседы погрустнел и не отвечал на телефонные звонки своих подруг.
А я сидел в кабинете и размышлял о превратностях судьбы. Вместо славы и гонорара потерпел фиаско: мат от Высоцкого, да еще невеселая перспектива встреч с особистами…
Но недаром говорят в народе о том, что не знаешь, где потеряешь, а где найдешь. Встреча с чекистами стала светлым окончанием этой истории.
Дело в том, что в те годы в Тбилиси выходила газета Закавказского пограничного округа КГБ «На рубежах Родины». Возглавлял ее капитан 2 ранга Валерий Федорович Макаров, сухощавый, строгого вида офицер. На самом деле он был веселым, доброжелательным человеком, к тому же большим почитателем творчества Владимира Высоцкого. Когда слух о моей встрече дошел и до «чекистской» редакции, он сразу же позвонил мне. Расспросив о том, как все было, сказал:
– Давай, пиши интервью. Хочу в завтрашний номер поставить. Отправляю машину. Времени у тебя в обрез, минут 20.
Я лихорадочно стал набрасывать от руки текст.
Действительно, приблизительно через полчаса в моем кабинете появился майор Максимов, Анатолий Владиславович (заместитель Макарова). Не снимая зеленой пограничной фуражки, он буквально выхватил из моих рук текст и вырвал страничку из блокнота с записью Высоцкого, клятвенно пообещав факсимиле вернуть.
На следующий день я увидел свое сочинение в пограничной газете. Запись, сделанную рукою певца, мне так и не вернули, но тем не менее я готов даже на Страшном суде утверждать, что чекисты чекистам – рознь. Абсолютное большинство из них Высоцкого искренне любили!
Помнится, 26 июля 1980 года я был на стрельбах в учебном центре Кароязы. Было очень жарко, ветер нес песок, который хрустел на зубах. За ученьями наблюдал командующий округом генерал-полковник Олег Федорович Кулешев, представитель известной военной династии, насчитывающей десятки генералов и маршалов. Неожиданно в помещение зашел его адъютант:
– Товарищ командующий, оперативный дежурный сообщил, что умер Владимир Высоцкий.
– Прекратить стрельбу.
Над стрельбищем нависла тишина. Командующий приказал порученцу налить «по пять грамм». Каждому, кто был в помещении, дали стакан, в котором на дне плескалось немного водки. Командующий молча выпил. Мы также. Горькая жидкость обожгла…
