Равиль Мустафин
Считается, что Кирена основана не без помощи богов. Фото Reuters
С наступлением североафриканской зимы, которая больше похожа на наше среднерусское лето, в крайнем случае ту самую «золотую» первоначальную осень, для советских граждан, волею судеб оказавшихся в тех краях, обычно начиналось время знакомства с местной седой стариной. И по количеству, и по живописности руин античных городов-памятников, дошедших до нас из глубин веков и даже тысячелетий, Ливия вполне может поспорить с любой из европейских средиземноморских стран. Чего стоят одни только Сабрата, Эя и Лептис Магна. Три города, три полиса, вошедшие в список мирового культурного наследия и давшие название Триполитания западной области Ливии. На востоке страны самым посещаемым иностранными туристами античным городом была Кирена.
Обычно командиры ливийских частей относились к стремлению наших людей в буквальном смысле прикоснуться руками к истории вполне благосклонно. По выходным, которые в большинстве арабских стран приходятся на пятницу, на дорогах Джамахирии можно было встретить автобусы с военными номерами, совершавшие экскурсионные рейсы с нашими специалистами и членами их семей.
ОТ БАТТА И ДО НАШИХ ДНЕЙ
Путь от Тобрука до Кирены, давшей название одной из трех обширных ливийских областей – Киренаике, занимает часа три. У дорожного указателя «Шаххат» наш автобус свернул вправо и вскоре остановился на небольшой площадке. С нее открывался чудесный вид на лежавшую внизу долину, усеянную развалинами того, что было когда-то одним из крупнейших культурных и торговых центров античности.
Кирену, как считают ученые, основали в 630 году до н.э. выходцы с дорийского острова Фера, которым пришлось столкнуться с проблемой перенаселения у себя на родине. Дефицит жизненного пространства и продовольствия проявился настолько остро, что пришлось пойти на чудовищную жестокость – умерщвлять родившихся недоношенными детей. И вот тогда островитяне договорились между собой о том, что каждая семья отправит из дома неженатых сыновей на поиски новых земель.
Первым переселенцам пришлось обитать в пещерах на склонах горных террас. Город строили на высоте 600 м над уровнем моря и назвали в честь фессалийской нимфы, дочери царя лапифов Гипсея, правнучки Океана. Охранительница стад и обитательница лесов, бесстрашная охотница, она навсегда покорила сердце Аполлона. Увидев однажды, как она боролась со львом, он без памяти влюбился и перенес ее в своей колеснице туда, где и возник город.
Основатель города Батт положил начало и правившей здесь почти два столетия династии Баттиадов. Кирена благодаря мореходству и торговле быстро процветала. Ее жители продавали мед и вино, пшеницу и финики, оливковое масло. Обильные урожаи собирали по нескольку раз в году, разводили скот, чеканили свои монеты с изображениями Зевса–Аммона и растения сильфия. Что оно собой представляло, сегодня не знает никто. Известно только, что Кирена получила монопольное право на торговлю этим душистым лекарственным средством. Возможно, для древних сильфий был чем-то вроде универсального снадобья от многих болезней, что и послужило причиной его исчезновения с лица земли.
Еще лет двести Кирена оставалась под властью персов. Их царь Камбиз уничтожил власть Баттиадов и присоединил Кирену к египетской сатрапии государства Ахеменидов. Тем не менее за время господства персов Кирена стала примерно в 460 году до н.э. республикой.
На это же время приходится расцвет искусства и ряда наук, прежде всего философии. Здесь родились греческий поэт Каллимах, географ Эратосфен, математик Феодор Киренаикский и еще немало других замечательных людей. Ученик Сократа Аристипп основал философскую школу киренаиков, положивших начало гедонизму – одному из этических направлений или принципов, утверждающих, что смысл жизни заключается в получении всяческих наслаждений и удовольствий.
Жители Кирены не отличались особым миролюбием. Время от времени они то отбивались от наседавших соседей, то сами теснили их, в частности устраивая набеги на Карфаген и Древний Египет.
Вокруг Кирены возникали и другие античные города: Птолемаида, она же Барка (при арабах это название перешло на всю Киренаику), Арсиноя, позже названная Тавхира, и Береника на месте современного Бенгази, она же Евгесперида. На берегу моря, в 10 км от Кирены, построили город-порт Аполлонию. Отсюда пошло другое древнее название Киренаики – Пентаполь, или Пятиградие.
В IV веке до н.э. Киренаика вошла в состав державы Александра Македонского, а после его смерти отошла к Птолемеям. Их последний представитель Апион завещал страну Риму. Но прежде страну и город захватили тираны Никократ и его брат Леандр. Установившие здесь свой контроль древние римляне присоединили Кирену к своей провинции Крит.
Землетрясения, восстания, войны постепенно ослабляли могущество и влияние города. Распад Римской империи стал своего рода точкой невозврата к былому процветанию. Несколько веков даже не жизни, а скорее прозябания под властью Византии ничего не изменили. Золотой век города остался в прошлом. Окончательную точку в его истории поставили арабы, захватившие эти земли в 643 году при халифе Омаре ибн Хаттабе. Жители стали покидать Кирену. Просуществовав без малого 13 веков, она превратилась в город-призрак.
О Кирене вспомнили лишь в конце XVIII века, когда на полузасыпанный песком город наткнулись итальянские ученые. Однако масштабные археологические раскопки провели здесь только в начале ХХ века американцы. Во многих местах остались рельсы, по которым откатывали вагонетки с грунтом. Правда, сегодня они лишь усиливают впечатление заброшенности и запустения.
ПРОГУЛКА ПО ГОРОДУ
Проходим по тому, что было когда-то улицами и площадями, мимо чьих-то бюстов, статуй с отбитыми руками, бассейнов, колонн. Как и для любого уважающего себя античного города, для Кирены характерен стандартный набор общественных зданий и сооружений: амфитеатр, акрополь, цезариум, капитолий, некрополь и, конечно, храмы. У некогда полноводного ручья, тоже исчезнувшего, жители города воздвигли храмы Аполлона, Деметры и Артемиды. На востоке возле нынешней деревни Шаххат появился храм Зевса Олимпийского. Здесь сохранились даже колонны храма египетских божеств. На юге Кирены выросла цитадель, рядом разбили рыночную площадь. На несколько километров вокруг Кирены тянутся захоронения древних жителей, их гробницы.
Еще она достопримечательность – сохранившиеся до наших дней бани и термы. У самого основания невысокой горы вырезанные человеком в скалах небольшие пещеры, напоминающие разделенные надвое «кабинеты». Передняя половина служила раздевалкой, другая – парилкой с двумя каменными сиденьями, вернее, ложементами, повторяющими рельеф тела расслабившегося в предвкушении удовольствия «гедониста». Это самый древний «банно-прачечный комплекс» из сохранившихся в Кирене. Когда года через три я снова оказался в этих местах, то с сожалением обнаружил, что входы в некоторые «кабинки» заблокированы обвалившимися камнями. Есть еще и развалины других бань, больших и малых терм. Они поновее и были построены при римлянах. Каменные полы там уже нагревались паром.
Останавливаюсь у мраморной рыбы, изогнувшейся, с выпученными каменными глазами, приоткрытым ртом. Сколько недель или месяцев работал древний мастер над ее чешуйками, шлифовал их. Они и сейчас блестят под африканским солнцем. Кем был тот скульптор, имени которого уже не узнаем? Свободным человеком, рабом, привезенным из-за «тридевяти земель», ровесником Христа или старше, моложе. О чем думали древние мастера, только ли о хлебе насущном?
Много мозаики под открытым небом сохранилось в более или менее хорошем состоянии. Местный климат многое все-таки пощадил из того, что было создано людьми, которых давно нет. Часть экспонатов собрана здесь же в совсем крошечном музее. Наиболее ценные предметы хранятся в музее в Бенгази. Ливийцы даже при Каддафи не особенно заботились об исторических памятниках, не относящихся к исламскому периоду. У сегодняшних властей руки до сохранения таких культурных ценностей тем более дойдут не скоро.
Холмы Геракла, озеро Гесперид, реки Латон и Кира – кто сегодня может сказать или показать, куда они делись? Остались одни названия, но их сегодня никто не может даже привязать к рельефу местности, который и сам изменился с тех пор. Что сталось с народами, которые, по мнению Геродота, некогда здесь обитали: баркиты, араравкелы, асбиты, макатуты, псиллы, ансписы, асамоны? Сколько же раз за историю человечества прерывалась – вот так – связь времен?
Следующая после Кирены остановка в Аполлонии. От прошлого здесь сохранилось совсем немного. Причиной тому стало море, поглотившее часть города. Одни колонны теперь лежат под тонким слоем воды, у самого берега, о подножия других, еще уцелевших и сохранивших вертикальное положение, разбиваются морские волны. Вполне подходящие декорации, чтобы играть в них пьесы Софокла, Еврипида, Эсхила.
ЗАМИНКА В ПУТИ
Возвращаться назад в Тобрук наш водитель предложил по старой дороге, проложенной еще турками вдоль самой кромки моря.
– Дорога не очень хорошая, но зато красивая, – сказал сержант. – Не пожалеете.
И мы не пожалели. Для нас, уже порядком уставших от скучного ландшафта и унылых красок пустыни вокруг Тобрука, открывавшиеся виды вообще казались райскими кущами. Оливковые деревья сменялись остатками какого-то дикого леса, настоящих дебрей, потом мы ныряли в полусумрак рощи из бамбука, и его стебли с шорохом царапали борта и крышу нашего автобуса. Казалось, мы перенеслись из страны, где почти все пространство занимает пустыня, в какой-то затерянный мир с пышной и доселе неведомой растительностью.
Все было замечательно – и природа вокруг, и впечатления от знакомства с древней Киреной – до тех пор, пока дорога не пошла круто вверх. Начинался участок пути, очень извилистый и узкий, проходивший над морем по самой круче. Водитель снизил скорость, и теперь мы уже не ехали, а плелись с черепашьей скоростью, как бы нащупывая колесами путь. Собственно говоря, это была уже не дорога, а скорее карниз, устроенный на скале. С одной стороны строители скалу чуть стесали, с другой – образовавшуюся полоску расширили, кое-где подсыпав ее камнями и укрепив снизу деревянными опорами-сваями. Как долго такая дорога могла выдержать тяжелый автобус с полусотней наших военных специалистов и членов их семей, не мог сказать никто.
Заминка случилась, когда наш длинный и ставший вдруг неуклюжим фиатовский автобус не смог разминуться со встречным пикапом. Нежданное рандеву, как назло, произошло вдалеке от специально предусмотренных для таких случаев «карманов». Учитывая разницу в весовых категориях, пятиться пришлось пикапу. На этом наши злоключения не закончились. Автобусу оставалось миновать последний, но, как оказалось, самый трудный поворот, точнее, почти разворот, предварительно обогнув скалистый утес.
Машина то пятилась назад, то снова подавалась на метр-полтора вперед, зависая передком над пропастью. Далеко внизу плескалась меж скал темная, казавшаяся масляной вода. Мы ерзали, наверное, уже с четверть часа на узкой и короткой площадке, но в поворот так и не вписывались.
Чье-то робкое предложение выпустить из машины пассажиров осталось без ответа. Выходить было некуда. Почти все пространство на карнизе занимал автобус.
Наконец, ливийский водитель решился на героический поступок. Со скрежетом царапая бортом по скале, он вывел-таки машину на «оперативный простор». У Дерны мы вернулись на современное шоссе. Дальше снова начиналась пустыня.
