Петр Середюк На кафедре в училище подводного плавания была установлена традиция: все, кто побывал в летнем отпуске, потом накрывали стол из привезенных продуктов. Так случилось, что в годы горбачевского сухого закона все в основном привозили спиртные напитки разного местного производства. Естественно, я привез самогонку с Украины и сало. Но самогонка была не простая, а изготовлена из корнеплодов сахарной свеклы.
Уже в конце 90-х годов любой мог прийти в сельсовет, взять лицензию на производство самогонки в личных целях, и все – гони сколько сможешь. Однако сахар тогда все же стоил дорого, зато сахарной свеклы на огороде – полно. Стоит только вытащить ее из земли, потереть и в бочке заквасить. Когда продукт перебродит, можно и гнать из нее чистую водку. Но пить эту самогонку без определенного умения – тяжело, поскольку запах ее просто выворачивал наружу. Поэтому, заткнув нос двумя пальцами, чтобы не чувствовать сивушного запаха, надо было залпом выпивать самогонку.
Надо прямо сказать, такая самогонка – это самый что ни на есть натуральный продукт, но, увы, крепости не очень высокой. Поэтому когда я решил представить ее на кафедре, то понял, что меня не поймут. «Слабовата» она была под украинскую закусь. Тогда я решил в бутылку с самогоном добавить спирта. После занятий накрыли наконец стол. Начали пробовать молдавское вино, которое привез Георгица. Хорошо, но ни в «глазу» каждому. Тогда начальник кафедры, Алексей Степанович Игнатенко, говорит мне:
– Давай, теперь, может, твое приобретение поднимет нам аппетит.
Я разлил всем по 100 грамм, предупредил, как пить эту самогонку и все дружно выпили за уже тогда «самостийную Украину». Описать даже сегодня трудно, что потом произошло с каждым! Так здорово ударила в голову эта разведенная спиртом самогонка. Один три раза объехал училище на трамвае, другой не смог домой добраться, до утра отдыхал в сквере да на следующий день не прибыло на занятия почти полкафедры преподавателей – головы у всех болели.
Досталось мне от начальства прилично, но зато, как только я ехал в очередной отпуск, все как один просили привезти этой крепкой самогонки. А как только накрывали очередной праздничный стол, так после первой рюмки все вспоминали мою самогонку, вот бы ее теперь еще раз попробовать. Но тайну я умею хранить и больше ее не выставлял на стол, хватит, один раз уже попробовали.
СТУЛ
В Вооруженных силах СССР только один раз за все их существование начальником Главного политуправления СА и ВМФ был назначен моряк – адмирал флота Алексей Иванович Сорокин. Естественно, на многие должности тоже стали назначать моряков. В 1989 году я находился в командировке в Москве. Было лето, стояла теплая погода и все носили форму одежды: рубашки. Мой знакомый капитан 2 ранга Борис Момонт прибыл в это время в Москву на защиту кандидатской диссертации, причем в состав комиссии в основном входили армейские офицеры и генералы. Он-то и попросил меня помочь ему в подготовке к защите этой диссертации, а именно – развесить в зале схемы, чертежи, плакаты. Когда же все было развешено, он снова обратился ко мне с просьбой посидеть на его защите. Дело в том, что перед защитой ему точно сказали, что данная диссертационная работа имеет много проблем и навряд ли она пройдет. Поэтому он и попросил меня записать мнения и замечания всех выступающих, чтобы знать, над какими ошибками ему в дальнейшем работать.
Началась защита его диссертации. Я посмотрел вокруг, но свободных мест не было. Однако недалеко от председателя комиссии, генерала, стоял стул. Вот на него-то я и сел. В комиссии были все армейские чины, один я оказался в форме капитана 1 ранга. Когда после доклада Момонта стал выступать один из генералов, я демонстративно достал блокнот, ручку и стал добросовестно записывать все его высказывания, которые, естественно, были критические.
За столом прошелся тихий шумок. За трибуной – очередной выступающий генерал, но как он вдруг стал выступать? Что в этой диссертационной работе много новизны, что она вообще после некоторой доработки тянет аж на докторскую диссертацию! От такого поворота у Бори Момонта аж уши покраснели, вот значит как он здорово потрудился над данной работой.
Естественно, при голосовании не было ни одного «черного шара». Все дружно стали его поздравлять, а я убыл по своим делам. Когда вечером собрались все за праздничным столом, чтобы обмыть такой успех, генерал спросил у Момонта, а где же этот «капраз» от Сорокина? Момонт ответил, что это был просто его знакомый, которого он попросил всего-то схемы развесить. Наступила пауза, после которой генерал и его свита покинули праздничный стол. Ведь они-то подумали, что раз я так лихо сел на стул рядом с председателем комиссии да еще и стал записывать высказывания выступающих, то значит, меня прислал сам Сорокин. Естественно, проверить документы не хватило смелости.
Вот так Боря Момонт стал и кандидатом наук, и капитаном 1 ранга, и начальником кафедры. Вот что значит сесть вовремя на правильный стул.
ПРОДУЛСЯ
На подводные лодки иногда попадают люди, которые просто не проходят специального обучения. В основном это или те, кто заведует секретной частью (секретчики), или даже некоторые замполиты. Естественно, что у опытных подводников они всегда становятся предметом развлечений. Так и случилось с секретчиком нашей атомной подводной лодки К-424.
Мичман на эту должность попал по протекции своего прежнего начальника, чтобы получить хорошую пенсию. Он четко знал, что у него начальник – только командир атомохода, а потому со всем экипажем держался свысока. Но поскольку до этого он ни разу не был на подводной лодке, то все расспрашивал: как и что там делается? Подводники вообще-то веселые ребята, шутить умеют, а потому ему посоветовали: когда будет проверка корпуса подводной лодки на герметичность в базе, то, чтобы не лопнули барабанные перепонки, необходимо заткнуть уши пальцами, натужиться сколько сможешь и, естественно, выпустить лишний воздух через задний проход.
Прибыв с экипажем впервые на подводную лодку, находясь с командиром на центральном посту, при проворачивании оружия и технических средств мичман услышал команду: «Приготовиться к проверке прочности корпуса на герметичность!» Помня советы бывалых подводников, он тут же мастерски заткнул уши пальцами и стал что есть силы надувать живот. И тут вдруг он видит, что все в центральном посту заливаются со смеху.
В это время командир ударил его по рукам и говорит:
– Ты что творишь?!
Секретчик бодро, как опытный подводник, ему отвечает:
– Так, товарищ командир, продуваюсь, выравниваю давление, чтобы не лопнули барабанные перепонки!
Командир посмотрел на него и все понял, но спросил для общего смеха:
– Понятно, но только почему в центральном посту устроил такое испускание газов с заднего прохода, что даже не слышно команд?
Секретчик, не понимая, почему такой хохот стоял в центральном посту, стал оправдываться:
– Не смог их сдержать, руки-то на ушах занятые, а они произвольно стали вылетать, все же давление, наверное, стало действовать.
Командира он этим достал окончательно и тот приказал старпому выдать секретчику зачетные листы и пока он не сдаст зачеты, на лодку его не пускать.
ЖРИЦА ЛЮБВИ
В народе говорят – любовь зла, полюбишь и козла. А на Северном флоте, тем более в отдаленном гарнизоне, где одни сопки, море, несколько десятков домов и один дом офицеров, даже и «козла» для любви не найти. Но тот, кто ищет, находит выход!
Такой выход умудрилась найти медсестра медчасти в поселке Оленья Губа. Будучи в приемном отделении и осматривая на приеме молодых, здоровых подводников, она понравившегося ей подводника вечером приглашала к себе на чай. А так как и жилые дома, и казармы в поселке стоят рядом, то труда подводникам заглянуть к ней в гости не было. Ходили моряки вначале по одному, а потом и в компании. Естественно, молодых матросов с собой не брали. И так продолжалось до того момента, как на партийное собрание в экипаж АПЛ К-424 прибыл сам член военного совета (ЧВС) 3-й флотилии, тогда еще капитан 1 ранга Кучеров.
Коммунисты собрались на партийное собрание в ленинской комнате, но вдруг выяснилось, что ни одного коммуниста матроса нет. Стали выяснять, куда они все подевались. Естественно, ответ был один – остались на подводной лодке материальную часть приводить в порядок. Но тут ЧВС капитан 1 ранга Кучеров затребовал всех их доставить в казарму, так как после партийного собрания хотел с ними побеседовать насчет того, как быстрее искоренить на флоте так называемую годковщину.
Бросились на лодку, а там их и близко не было. Стали искать всем уже экипажем, не шутка: пропали восемь коммунистов из числа срочной службы. Что все они ушли в медчасть, стало ясно из книги больных, куда их доктор-то и записал утром. Ну а дальше труда большого не составило установить их местонахождение.
Разбор полетов был строгим, всех восьмерых исключили из членов КПСС. Самое же интересное было то, что тогда по всему Северному флоту за тот период из членов КПСС исключили двух человек, а тут сразу же восьмерых! Ну, а что медсестре досталось? А ничего! Муж у нее был мичманом, выиграл в лотерею тогда автомашину «Волга» и, чтобы не делиться с нею при разводе автомашиной, смотрел на ее «художества» сквозь пальцы.
Вот так одна «жрица любви» подорвала боевую готовность целого ракетоносца!
комментарии(0)