Встреча министра

После свадьбы я возвращался в Мурманск. Билеты были приобретены на самолет на 31 августа, а накануне мы с женой решили сходить в театр. На Невском проспекте в театральной кассе жена брала билеты, а я на улице в форме старшего лейтенанта ждал. Тут подходят ко мне два майора со значком «25 лет Победы». Я думаю: ветераны, хотят спросить, где что находится? Но, увы, они предъявили удостоверения комендантского патруля и забрали мое удостоверение, так как я им воинскую честь не отдал и нарушил форму одежды: под тужуркой была белая рубашка. Приказали прибыть тут же на Садовую улицу в комендатуру.

Прибыл туда я и увидел там десятки офицеров-«нарушителей»: оказывается, была квартальная проверка соблюдения формы одежды в городе Ленинграде. Нас построили, и начались вначале строевые занятия. Потом помощник коменданта, полковник Солдатенков, стал разбираться с каждым задержанным. Когда дошла до меня очередь, он посмотрел на мою форму и объявил трое суток ареста. Тут было не до смеху, поскольку я должен прибыть в часть после отпуска, сдать там дела и обратно возвратиться в Ленинград на учебу на командирских классах – ВСООЛК ВМФ (Высшие специальные офицерские ордена Ленина классы ВМФ). Кто же теперь меня туда отпустит с таким взысканием?

Когда стали оформлять документы, я обратился к самому генералу-коменданту со словами, что взыскание не соответствует моему нарушению. Генерал поинтересовался: а какое же было у меня нарушение? Я ответил, что на правой стороне груди был знак «За дальний поход», который, согласно приказу министра обороны СССР не носится, поскольку является памятным, но я, гордясь службой в ВМФ, все равно надел его на форму. Об остальных нарушениях формы одежды я умолчал, а про знак «За дальний поход» сам впервые услышал от полковника Солдатенкова тут же. Генерал спросил, где я служу, а узнав, что подводник, приказал меня отпустить, ограничившись беседой.

Вскоре после этого инцидента я прибыл на учебу и был назначен в патруль по Ленинграду. Вечером встретил своего однокашника по училищу, старшего лейтенанта Анатолия Кривоносова, отметили хорошо данную встречу. Утром я явился на инструктаж в военную комендатуру на Садовой, когда он уже закончился. И тут выходит из здания капитан и спрашивает, есть ли еще свободные патрульные. Пришлось ответить мне, поскольку очень не хотелось попасть на глаза полковнику Солдатенкову, который очень тогда возмущался, что я сумел уйти от наказания. Но капитан, сказав, что является порученцем командующего Ленинградским военным округом, сообщил, что мы сейчас поедем на аэродром Пулково встречать военную делегацию из Йемена.

Прибыли в аэропорт Пулково. Холодно, ветер до костей пробирает, поскольку одет был лишь в китель, да и голова трещит от вчерашней встречи с однокашником. Ждем. Тут объявили, что приземлился самолет из Берлина. Стоим с капитаном у выхода из аэропорта, как вдруг среди прибывших пассажиров этого рейса он встречает своего однокашника, который проходил службу в Группе советских войск в Германии. Такую горячую встречу решили отметить в ресторане, тем более что у прибывшего капитана-отпускника денег для такой встречи было полно.

Сидим, отдыхаем, даже вызвали оркестр, то есть гуляем в ресторане по полной программе. Вдруг слышим объявление, что прибыл специальный рейс из Москвы. Рванули с места. Выбегаем на аэродром, и вовремя. Тут же прибыл сам командующий Ленинградским военным округом, которому капитан доложил о готовности встречи. Я стою рядом, а капитан вдруг спрашивает меня:

– Ты когда-нибудь встречал министров обороны?

Ну, нет же, я их вообще-то и не видел до этого момента.

– Так, понял тебя, – ответил капитан, – становись в конце встречающих и стой там!

Я встал в конце шеренги, которая состояла из одних генералов.

Самолет приземлился, подрулил к красной дорожке. Открылись люки, и из самолета вышел довольно молодой небольшого роста министр обороны Йемена, который в присутствии командующего Ленинградским военным округом стал обходить строй встречающих и здороваться с ними.

И тут я с ужасом понял, что, во-первых, в шеренге стоят одни генералы, а во-вторых, я в кителе и, самое главное, изо рта тянет спиртным. Хотел удрать из шеренги, да куда? Вокруг никого – всех лишних убрали. Все, теперь моей служебной карьере точно конец!

Пока я обдумывал, что делать, министр оказался напротив меня и подал руку.

Я ответил:

– Старший лейтенант Середюк, Военно-морской флот Советского Союза!

Пожали друг другу руки, и тут слышу голос командующего Ленокруга:

– Что же это делает Байков (адмирал, командир Ленинградской военно-морской базы в тот период. – П.С.): адмиралов найти не смог – прислал на встречу старшего лейтенанта?

Но разбираться у него возможности не было, так как по процедуре встречи еще надо было обойти построенный тут же караул.

Капитан-порученец подлетел ко мне и сказал, чтобы я немедленно смылся. Но тут же со всех сторон ко мне нагрянули люди в «штатском».

– Ты кто такой и как тут оказался?

Надо отдать должное хладнокровию, наглости и смелости этого капитана, который, точно зная, что они не ниже полковников в КГБ, ответил, что это он меня сюда поставил, так как по протоколу встречающих должен быть кто-то от ВМФ, а его почему-то не оказалось. Поэтому срочно пришлось взять офицера из патруля.

Меня отпустили, а капитан разрешил идти домой и вечером в 10 часов доложить, что все прошло нормально.

Вот так бывает в жизни: за мелкое нарушение получил трое суток ареста.