Ленин и египетская моральная ориентация

В ходе ряда войн израильская армия захватила массу египетских и сирийских танков и многие из них затем использовала в своих целях. Фото со страницы ЦРУ в Flickr

Случилось это в конце сентября 1969 года, когда, окончив два курса Военного института иностранных языков (ВИИЯ), в составе большой группы слушателей, таких же как и сам, 19–20-летних мальчишек – своих однокурсников, я в августе прибыл в Египет (тогда еще Объединенную Арабскую Республику – ОАР) и был назначен на работу в группу наших консультантов при Управлении моральной ориентации (ныне Управление политической ориентации) вооруженных сил ОАР – аналог нашего тогдашнего ГлавПУРа (Главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота СССР. – «НВО»).

Через пару недель после того, как я приступил к исполнению своих служебных обязанностей, консультант по общей пропаганде полковник Алексей Родионович Сахно, с которым я работал в качестве переводчика, сообщил мне, что через два дня мы должны будем принять участие в семинаре по вопросам моральной ориентации, который пройдет в штабе 4-й танковой дивизии (3-я полевая армия), дислоцировавшейся в местечке Гафра.

СЛАДКАЯ ПАРОЧКА

Естественно, что все время, оставшееся до наступления этого события, я, обложившись изданными в управлении книгами и брошюрами, пытался буквально вбить в свою голову максимально возможное количество терминов по педагогике и психологии, религиозному воспитанию, психологической войне и т.п.

Прежде всего потому, что в моей переводческой карьере это был вообще самый первый устный перевод мероприятия. Не говоря уже о том, что в альма-матер, ВИИЯ, мы такой терминологии, что называется, в глаза не видели. Наконец, всего лишь два года изучения языка, да еще такого, как арабский, и абсолютное отсутствие хоть какого-нибудь опыта практической работы явно нельзя было записать себе в «актив». Тем не менее раз ты – переводчик, то это всегда означало, означает и будет означать только одно: «Переводи!»

И вот по шоссе Каир–Суэц мы следуем в 4-ю танковую дивизию, которой тогда командовал бригадный генерал Абдель Азиз Кабиль. Тут позволю себе сделать небольшое отступление.

Русский человек, находясь вдали от родины, никак не может обойтись без того, чтобы те или иные иностранные имена и названия не напоминали ему что-то родное. И, находя таковые, он старается переделать их под знакомые ему слова и понятия. В данном конкретном случае в результате простейшего умотворчества наших «мусташаринуахубара» (в переводе с арабского – «советники и специалисты») фамилия командира дивизии «Кабиль» в их устах превратилась в прекрасно знакомое русское слово «кобель».

Более того, этому весьма способствовало еще одно обстоятельство. По соседству с 3-й полевой армией располагалась еще одна полевая армия – 2-я. И там тоже была своя танковая дивизия – 6-я. И в этой дивизии тоже, естественно, был свой командир и тоже в звании бригадного генерала. И надо же было такому случиться, что фамилия этого генерала выражалась настолько знакомым нашему русскому уху словом, что ее даже и переделывать-то не надо было – Сука. Вот так, ко всеобщему и всенепременному веселью наших советников и специалистов, эта «сладкая парочка» и руководила своими дивизиями – Кобель и Сука = Сука и Кобель. Но это так, к слову...

ГЕНЕРАЛЬСКАЯ ПОМОЩЬ

Не буду описывать перипетии семинара, поскольку хочу рассказать о другом.

Должен только отметить, что именно командир 4-й танковой дивизии бригадный генерал Абдель Азиз Кабиль, узнав о том, что я учил язык всего два года, сказал: «Я сам тебе буду помогать». И действительно помогал в переводе самых заковыристых морально-психологических, педагогических и прочих подобных терминов, за что всегда был и остаюсь ему благодарен по сей день.

В итоге семинар, по всеобщему признанию, прошел успешно. Полковника Сахно даже пригласили приехать и на следующий день. Но по дороге в Каир Алексей Родионович вдруг спросил: «Михаил, а может, завтра не поедем. Я обещал начальнику управления быстро подготовить одну рекомендацию, да и без нее работы полно». Я, буквально вымотанный четырехчасовым переводом, естественно, поддержал эту идею.

На следующий день мы, как обычно, пришли на работу, сделали свои дела и убыли домой. Но самое интересное началось через день. Придя утром в управление, мы обнаружили около двери нашего кабинета две фигуры: одну здоровенную и одну тощую. Здоровенная фигура принадлежала консультанту при начальнике отдела моральной ориентации 3-й полевой армии полковнику Масленникову (имя-отчество, к сожалению, запамятовал). При росте около 185–190 см он весил 120 кг. А обладателем тощей фигуры был его переводчик, египтянин Мохаммед – молодой парень, чуть постарше меня.

ОБСТРЕЛ

Едва мы вошли в кабинет, Масленников заговорил: «Мужики! Как же хорошо, что вы вчера не приехали. Вторую часть семинара решили проводить-то уже не в Гафре, а в Мусаллясе...»

Небольшое пояснение. Речь идет о маленьком гарнизоне, расположенном прямо рядом с Суэцким каналом и регулярно подвергавшемся обстрелам с «того берега». На так называемом песчаном валу высотой 8–20 метров (в зависимости от рельефа), который израильтяне возвели на противоположном, восточном берегу канала, ими были подготовлены огневые позиции специально для танков. Танк «забирался» на такую позицию и оттуда вел огонь прямой наводкой. Причем для выполнения таких задач израильтяне использовали захваченные у египтян в ходе Шестидневной (июньской) войны 1967 года наши тяжелые танки ИС-3 с их мощной лобовой броней (110 мм).

«Так вот, – продолжил полковник Масленников свой рассказ, – как только мы сели, израильтяне начали лупить по Мусаллясу, а значит, и по нашему «высокому собранию», из артиллерии и танковых пушек... Естественно, что, спасаясь от этого артобстрела, даже, если можно так сказать, артрасстрела, все участники семинара бросились врассыпную. Поскольку переводчик намного легче меня и, самое главное, моложе, он быстрее добежал до ближайшего окопа и свалился в него. А уж за ним подоспел и я».

Тут подал голос сам Мухаммед: «До меня только потом дошло, что я совершил огромную ошибку. Мне надо было пропустить полковника Масленникова вперед. И отнюдь не из-за уважения к старшему. До сих пор не могу понять, как я в этом окопе не задохнулся. Он же меня практически раздавил своим весом (у самого Мухаммеда при росте 165–170 см вес был всего килограммов 40–45. – М.Р.)».

Тут слово опять взял Масленников: «Но знаете, в чем было самое интересное? После того как стрельба закончилась, мы вылезли из окопа и увидели такую картину. Все вокруг было разбито в пух и прах. От места, где проходил семинар, остались только щепки от деревянных столов и скамеек. В хлам были разбиты обе машины начальника отдела моральной ориентации. Ладно еще служебный «газик», но вместе с ним была уничтожена и новехонькая персональная «Волга», которую он недавно привез из Союза. Бедняга стоял и смотрел на нее со слезами на глазах. Чуть не помешался... От самого здания отдела моральной ориентации осталась частично целой, но при этом сохранила вертикальное положение всего только одна-единственная стена. Все ранее размещавшиеся в отделе средства агитации и пропаганды (книги, схемы, плакаты фотографии, написанные на листах самого разного размера цитаты из Корана и т.д. и т.п.) были разорваны в клочья и густым «ковром» усеяли территорию того, что еще всего несколько десятков минут назад называлось отделом моральной ориентации 3-й полевой армии. Но! Подлинный и сильнейший шок наши арабские коллеги испытали не от этого. А от того, что на уже упомянутом мной единственном из всего здания оставшимся стоять куске стены, на единственном согнутом, но оставшемся вбитым в него гвозде висел... портрет В.И. Ленина!!! Это была стена, около которой я устроил в отделе свой уголок и повесил этот портрет. Дело дошло до того, что египтяне попросту начали по нескольку человек за мной ходить и просить объяснить, почему так получилось, что вся их моральная ориентация была напрочь уничтожена, а портрет В.И. Ленина остался?!»

«Могу вам поклясться, – широко улыбаясь, завершил свой рассказ полковник Масленников, – что таких прекрасных условий для работы у меня не было за всю мою долгую службу... Даже на родине!»