0
14132
Газета Заметки на погонах Интернет-версия

16.11.2018 00:01:00

Распавшаяся империя и ее войны

Зарисовки четвертьвековой работы в горячих точках на просторах некогда могучего Советского Союза

Игорь Ротарь

Об авторе: Игорь Владимирович Ротарь – независимый военный корреспондент, журналист и публицист (США).

Тэги: чечня, абхазия, афганистан, дудаев, басаев

Военный корреспондент Игорь Ротарь обобщил свой двадцатипятилетний опыт работы в горячих точках в книге «Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина». С согласия автора «НВО» публикует несколько отрывков из этого произведения.

чечня, абхазия, афганистан, дудаев, басаев Американские солдаты постоянно ищут среди афганцев боевиков, чем вызывают к себе все более негативное отношение. Фото с сайта www.defense.gov

ИЗ ГЛАВЫ «КАВКАЗСКИЕ ЗАРИСОВКИ»

Моя встреча с чеченским полевым командиром Русланом Лабазановым произошла при достаточно необычных обстоятельствах. В 1995 году я ночевал в одной из российских военных частей в Чечне. Ночью меня разбудил российский офицер: «Не хотите взять интервью у Руслана Лабазанова? Прошу вас об одном: об этой встрече не должен знать никто из российских военных».

Этого человека в республике называли «чеченским Робин Гудом». Считалось, что он грабит богатых, а деньги раздает бедным. Политическая карьера сидевшего за убийство мастера восточных единоборств началась неожиданно. Во время августовского путча в Москве заключенный Лабазанов поднимает бунт в грозненской тюрьме и освобождает всех заключенных. Дерзкий поступок настолько понравился Дудаеву, что он пригласил Лабазанова стать начальником президентской охраны.

Увы, союз оказался недолговечным. Уже летом 1994-го войска Дудаева штурмуют ставку Лабазанова. Во время боя погибают брат Руслана и его ближайший друг. Их отрезанные головы на всеобщее обозрение Дудаев выставил на одной из грозненских площадей. Лабазанов объявил Дудаеву кровную месть и поклялся, что убьет его лично.

Под покровом ночи, в закрытом кузове машины меня тайно вывозят из военного лагеря и везут в сторону гор. Мысли невеселые: кто знает, чем это закончится?

Когда я приехал в ставку Лабазанова, хозяин только что вернулся из поездки: по бокам смиренно стояли боевики, а молодая миловидная женщина снимала с «чеченского Робин Гуда» ботинки.

Руслан выходит из комнаты и возвращается с фотографией. Снимок жуткий: две отрубленные головы лежат на площади Минутка в Грозном. «Так расправился с моим братом и другом Дудаев. Этого я ему не прощу никогда! Рано или поздно я его поймаю и просто «скушаю», – когда Лабазанов говорит эту фразу, то его глаза становятся страшными.

Как выяснилось, бывший начальник дудаевской охраны пригласил меня, чтобы я через прессу убедил руководство России в их ошибочной политике в Чечне. «Русские должны понять: чеченцев нельзя победить силой. Проблемы чеченцев должны решать мы сами. Против внешней силы мы всегда объединяемся! Сейчас люди смотрят на эту войну, как на войну русских с чеченцами, и поэтому поддерживают Дудаева. В такой ситуации мне очень трудно быть вашим союзником, меня просто подталкивают стать «махновцем»! Пусть Кремль даст мне оружие, технику, и я сам расправлюсь с Дудаевым!» – убеждал меня Руслан Лабазанов…

Первый раз с Шамилем Басаевым мне довелось встретиться в 1993 году в Абхазии, где он возглавлял отряды, сражавшиеся с грузинскими войсками. У штаба северокавказских добровольцев в Сухуми я спросил невысокого молодого мужчину, где я могу найти их командира. «А вы кто?» – вопросом на вопрос ответил боевик. Узнав, что я корреспондент, незнакомец ответил: «Я и есть Басаев – спрашивайте».

В ту пору будущий террорист казался достаточно застенчивым человеком. Чувствовалось, что он еще не привык общаться с журналистами и старается отвечать так, чтобы не попасться на «провокационные» вопросы.

Вторично я беседовал с Басаевым вскоре после нападения на Буденновск. Он был уже совсем другим. В его движениях чувствовалась уверенность в себе, но во взгляде появились усталость и грусть. Разговор сначала не клеился. Чувствовалось, что Шамилю смертельно надоели спрашивающие одно и то же корреспонденты.

Неожиданно положение спас бывший вместе со мной московский представитель Кестонского института (английская организация по защите религиозных свобод в странах бывшего социалистического лагеря) Лоренс Юзелл. Он вдруг обратился к Басаеву: «Как вы, верующий человек, ... могли переступить через смерть невинных людей?!» Этот вопрос не на шутку задел «героя», и мы до четырех утра беседовали на философские и теологические темы.

Создавалось впечатление, что гибель мирных жителей не дает покоя совести командира, и ему хочется доказать самому себе, что в Буденновске он поступил, как и подобает истинному мусульманину. Интересно, что Басаев даже пообещал Юзеллу пустить православного священника отслужить службу на братских могилах русских солдат под Ведено.

Следующая моя встреча с Басаевым произошла приблизительно через год. И вновь я столкнулся как будто бы с незнакомым человеком. Басаев уже больше не проявлял веротерпимости: «Никаких попов на свою территорию я не пущу! Юзелл – американский шпион, и я не буду прислушиваться к его мнению».

Однако и во время второй моей встречи с Шамилем Басаевым он еще не был сторонником «перманентной исламской революции». Шамиль заявил мне тогда, что после окончания чеченской войны он удалится в горы и станет «обычным пчеловодом». Увы, знаменитый террорист не выполнил своего обещания – ваххабиты убедили его, что настоящий мусульманин не должен «замыкаться» на своей родине, а обязан освобождать мусульман по всему миру.

«Пусть даже весь мир заполыхает синим пламенем, пока не будут освобождены мусульмане от Волги до Дона», – заявил Шамиль Басаев вскоре после того, как его боевики вторглись в Дагестан.

ИЗ ГЛАВЫ «АФГАНИСТАН:

ОТ ШУРАВИ ДО АМЕРИКАНЦЕВ»

В первый раз я оказался в Афганистане в далеком 1994 году. Я хотел увидеть лагеря таджикских беженцев – те спасались от кровопролитной гражданской войны в соседнем государстве. Денег у российских журналистов в то время было совсем немного, поэтому я и фотокорреспонденты решили добираться в лагерь беженцев в городе Ташкурган на общественном транспорте.

«Засветились» мы еще в автобусе, честно признавшись местным, что мы «русские журналисты, но не коммунисты». Как выяснилось, добровольный переводчик не совсем верно понял наши слова и торжественно на весь автобус провозгласил: «Русские неокоммунисты едут в Ташкурган!»

Приехав в город, я отправился исследовать улицы, а мои коллеги пошли снимать местную экзотику. Однако съемки длились недолго. К одному из фоторепортеров подошли двое бородатых вооруженных людей и молча отобрали камеру.

Дальнейшие события развивались стремительно – на одной из улочек нас окружила толпа местных жителей. На мое вежливое «Ас-саламу алейкум» собравшиеся ответили вполне уверенным русским матом. К счастью, в этот момент появился один из таджикских беженцев: «Быстрее, к нам, в лагерь! Вас же сейчас растерзают!». Под сдержанный гул толпы нам удалось уйти с нашим спасителем.

Оказавшись в бывшей местной школе, где разместились таджикские беженцы, мы словно попали в плен: нам запретили даже выходить во двор. Около часа ночи в зале стало шумно: на пороге оказалась агрессивная ватага вооруженных людей. Главным среди неожиданных незваных гостей был карлик. Как нам объяснили беженцы, это опытный полевой командир, прославившийся бесстрашием в четырнадцатилетней борьбе с ненавистными советскими оккупантами. Старый воин без обиняков заявил: «Вы должны благодарить Аллаха, что я сразу не порезал вас, как лук. Вас спасло, что здесь спит хаджа (один из таджикских беженцев совершил хадж в Мекку)».

Стоит ли говорить, что после таких «приключений» в следующие свои приезды в Афганистан я стал соблюдать максимальную осторожность. Однако после ввода в Афганистан войск НАТО отношение к «шурави» постепенно стало меняться. Несколько раз в магазинах, узнав, что я из России, с меня отказывались брать деньги.

«Мы уважаем русских – вы наши братья! А вот этим проклятым американцам мы еще покажем!» – говорили мне продавцы. Довольно часто мне приходилось слышать, что при «шурави» (советских) строились школы, университеты, больницы, а американцы же практически не помогают местным жителям. Отчасти это действительно так, в чем я убедился своими глазами. Натовцы практически ничего не построили, кроме нескольких великолепных автострад и моста через реку Пяндж на таджикской границе (то есть объектов инфраструктуры, необходимых самим натовцам).

Справедливости ради стоит отметить, что афганцев раздражала не только «жадность» американцев. Их обвиняли в заносчивости, обидном равнодушии к жителям страны, которую они захватили. «Советские солдаты охотно общались с нами, мы знали имена всех ваших командиров. Американцы же больше на роботов похожи. Простых афганцев они не замечают, их интересуют только боевики», – делился со мной директор небольшой гостиницы из города Кундуз.

Правда, такие симпатии к русским распространены в основном среди афганских узбеков и таджиков. Когда я попросил сравнить оккупации у жителей пуштунского кишлака, то ответ был однозначным: «Это все равно, что выбирать между виселицей и расстрелом».  


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Узбекистан пытается приручить опасного соседа

Узбекистан пытается приручить опасного соседа

Лариса Шашок

Зачем Ташкент развивает свободную экономическую зону "Айритом"

0
3533
Сокровища Агрбы

Сокровища Агрбы

Яна Любарская

Патриарший собор с органом, несвященные коровы и хмурая хурма

0
7489
Мусульмане консолидируются вокруг Москвы и Грозного

Мусульмане консолидируются вокруг Москвы и Грозного

Андрей Мельников

Милена Фаустова

Обозначились главные духовные центры исламского сообщества

0
5969
Власти Грузии напомнили Абхазии и Южной Осетии о конфедерации

Власти Грузии напомнили Абхазии и Южной Осетии о конфедерации

Артур Аваков

Приближение выборов вынуждает правящую партию идти на крайности

0
3654

Другие новости