Борис Миланов Но я хочу рассказать о случайной и удивительной встрече, которая произошла осенью прошлого года.
Шел дождь, я гулял с моей собакой Чарой. Навстречу нам шел незнакомый человек, прилично одетый и уже довольно зрелого возраста. Поравнявшись с нами, незнакомец радостно заулыбался и, вдруг присев на корточки, не обращая никакого внимания на меня, стал гладить и тормошить за ушки мою собачку. При этом он, к моему великому удивлению, начал ласково «ворковать» с ней на мягком саксонском диалекте.
– Die Natur hat kein schlechtes Wetter! – вмешался я в задушевный разговор словами песни из «Служебного романа» – «У природы нет плохой погоды!».
Мужик мигом вскочил, пристально посмотрел на меня и, наконец, поздоровавшись, на отличном русском языке поинтересовался, откуда я знаю немецкий.
– В свое время проходил службу в ГСВГ, – не стал скрывать я часть своей биографии, – а сейчас на пенсии, на заслуженном отдыхе, так сказать, и теперь только и делаю, что прогуливаюсь со своей собаченцией. – А вы-то где так хорошо русский изучили? – поинтересовался я, в свою очередь, у случайного прохожего.
– В числе студентов из ГДР по обмену я заканчивал в конце 70-х годов филологический факультет Ленинградского университета. Потом женился на своей русской однокурснице и вернулся на родину.
– А в наш микрорайон как попали? Друзья или знакомые здесь обитают?
– Нет, к теще заскакивал. Передал ей кое-что от моей Светланы, сейчас – в гостиницу, а завтра самолетом домой в Берлин… В Москве я несколько дней пробыл по коммерческим делам. Наша фирма поставляет для ваших больниц кардиостимуляторы и другую медицинскую аппаратуру.
– Выпускник Ленинградского университета, уроженец Дрездена, а жену звать Светлана? – почему-то переспросил я, внимательно вглядываясь в лицо бывшего гражданина ГДР и что-то вспоминая. – А вас звать Дитмар? Я не ошибся?
Пришла очередь удивляться гражданину объединенной Германии.
– Я, кажется, вспомнил вас! В октябре 1979 года по приглашению Общества германо-советской дружбы в составе группы наших военнослужащих я принимал участие в традиционной встрече «Братство по оружию», посвященной 30-летию образования ГДР. Встреча тогда проходила, если не ошибаюсь, на окраине Берлина, в районе Кёпеника, в здании клуба на территории одного из объектов Народной армии ГДР. Ничего не скажешь – отлично мы тогда все погуляли!
– Это уж точно! – согласился бывший «гэдээровец». – Есть что вспомнить о тех незабываемых временах нашей дружбы. Так что давай сразу перейдем на «ты». И скажи, почему ты именно меня запомнил, ведь много времени утекло с тех пор?
– Это было первое такое торжественное мероприятие после моего прибытия в ГДР. Честно признаюсь, что я тогда находился в новой, непривычной обстановке. Тем более оказался за большущим столом только одним из русских в окружении немецких товарищей. Остальные приглашенные советские гости размещались за столами других коллективов. Поэтому я находился в поле внимания и заботы окружающих меня людей и, естественно, чувствовал себя сначала не очень уютно. Поэтому очень оценил твой жест, Дитмар, когда ты пришел мне на помощь в трудную минуту.
Собачке моей надоело стоять на месте, и она стала проявлять недовольство. Я предложил Дитмару проводить его, не спеша прогуливаясь по улице до станции метро «Беляево» и предаваясь приятным воспоминаниям. С этим он радостно согласился.
– Так как же ты меня запомнил? – вернулся к своему вопросу Дитмар.
– Когда подали ваше немецкое фирменное блюдо – горку сырого фарша из свинины и говядины, украшенную сверху сырым яйцом, я несколько растерялся и с опаской разглядывал это чудо-угощение, похожее на макет действующего вулкана. Почувствовав мое недоумение, ты, Дитмар, без лишних слов подвинул к себе этот немецкий «шпециалитет» и стал с удовольствием уплетать эту экзотическую закуску, а мне предложил порцию немецких боквурстов (жареных колбасок). Помню, как немецкие друзья изводили кельнера, требуя от него, ссылаясь при этом на меня, принести еще и еще бутылочку спиртного.
– Я же на ваш стол только что поставил две бутылки водки! Куда они делись? – удивленно вопрошал молодой, еще неопытный кельнер.
– Пустые – под столом. Всё выпил наш советский товарищ, – театрально разведя руками, оправдывался Дитмар и кивал в мою сторону. – А сейчас он просит дополнительно пару бутылочек коньяка, чтобы «подлакировать». Так давай, неси поскорее коньяк и не волнуйся: всё спишем – и запомни, нет ничего дороже братской дружбы. Да… Чуть не забыл… И еще пару бутылочек винца мозельского сухенького для наших милых дам, пожалуйста, прихватить не забудь.
Кельнер бросал на меня свои недоуменные взгляды, а я сидел молча, не возражая и несколько смущаясь. Крепкого алкоголя, как помню, в тот вечер я старался особенно не употреблять, следуя строгим напутствиям руководства политотдела нашей части.
– А помнишь, как мы потом плясали? – у Дитмара постепенно проснулись наиболее яркие воспоминания. – Так как ты в отличие от нас неплохо держался на ногах, то с тобой изъявили желание потанцевать все наши девчонки, а ты пригласил по разу только Уту и Улу, которых шуточно называл Уточкой и Улочкой, а потом танцевал с Анной-Марией, студенточкой Гумбольдтского университета.
– Конечно, помню ее. Она показалась мне тогда наиболее привлекательной из всех присутствовавших немецких девушек: стройненькая, легкая, в танце – гибкая, со светло-карими большими глазами и короткой стрижкой темно-каштановых вьющихся волос.
– Миленькая особа, ничего не скажешь, – согласился Дитмар. – А что же ты, дружище, так и не пригласил тогда на танец Ангелу-Доротею, будущую госпожу канцлерин? Она так хотела тоже с тобой пообщаться!
– Кто это была? Неужели Меркель?
– Да, да, именно она самая, – повторил Дитмар, понизив голос и осторожно оглянувшись по сторонам. – К тому времени она как раз вышла замуж и, сменив свою девичью фамилию Каснер, стала Меркель. В той встрече она принимала участие как активистка Союза свободной немецкой молодежи от Академии наук ГДР.
Мы уже подходили к метро «Беляево», а прощаться как-то не хотелось, да и тема разговора обещала быть интересной.
– Давай прогуляемся вниз по Профсоюзной, – предложил я Дитмару, увлекая его за собой, – дойдем до станции «Калужская», время еще позволяет… Да и Чара, похоже, не возражает.
– Выходит, будущая госпожа канцлерин тоже присутствовала на нашем празднике? – вернул я Дитмара к прерванному воспоминанию.
– А как же без нее! Тогда она была, правда, еще не госпожа, а геноссе, активистка FDJ (Союз свободной немецкой молодежи ГДР), победительница олимпиады по русскому языку, активный член Общества германо-советской дружбы, поклонница FKK – Freikoerperkultur, то есть культуры свободного тела (нудистское движение). Она моя ровесница. Я с ней на почве общественной работы познакомился. Так получилось, что мы почти одновременно перебрались в столицу, я из родного Дрездена, а она – из Лейпцига, когда ее пригласили на работу в Академию наук ГДР после окончания Лейпцигского университета. Знаю, что замуж она вышла еще в университете.
– Значит, я не очень ошибся, почувствовав у тебя саксонский диалект?
– А тебе часто приходилось бывать в Дрездене?
– Не очень часто – только на экскурсиях. Посещал, конечно, Дрезденскую галерею, и не один раз. Посмотрел «Зеленые своды», Медицинский музей и Музей транспорта, а также нас обязательно возили в здание бывшей типографии, где печатал свою «Искру» Владимир Ильич Ленин. Скажу, что у меня остались самые лучшие впечатления от Дрездена – столицы Саксонии. Поистине Флоренции на Эльбе! Какие уникальные архитектурные ансамбли! И зачем только америкашки весной 1945 года зверски разбомбили этот красивейший немецкий город? Какая в этом была необходимость? Сколько людей погубили! И как немецкий народ забыл и простил это дикое варварство, не понимаю?!
– В этом политики виноваты. Так сказать, элемент проявления экономической войны. Кому-то это было очень и очень выгодно. Историки когда-нибудь скажут правду обо всем этом. Но, мы, видимо, с тобой не дождемся, так что и не будем надеяться.
– Так что же ты сказал о своей подруге? – вернулся я к прерванному разговору. – Она, значит, обиделась из-за того, что я не обратил на нее внимания и не пригласил танцевать? Она, наверное, ничего не забыла и до сих пор простить не может, а поэтому и решила наконец ввести санкции против нашей страны? – пошутил я. И мы дружно рассмеялись.
– Дело совсем не в том – ты должен прекрасно понимать, – встал Дитмар на защиту своей канцлерин, – баба она, в принципе, не плохая, не дура и даже в чем-то способная. Я ее неплохо знаю и поэтому имею право так утверждать. Беда ее в том, что она плотно сидит на «крючке» у американцев и извивается как угорь.
Дитмар замолк на некоторое время, видимо, размышляя о том, рассказывать мне дальше о ее проблемах или не стоит. В попытке «разнообразить молчание» я похвастался тем, что успел полюбоваться многочисленными фотографиями фрау Меркель, широко представленными в Интернете, в том числе относящимися к периоду ее бурной молодости.
Дитмар слушал мои пассажи, молча улыбаясь, без комментариев и после некоторого раздумья решился все-таки продолжить свой рассказ:
– Конкретно дело состоит в том, что американцы добыли на мою бывшую подругу очень серьезный компромат. Произошло это года через два-три после объединения Германии, когда им в руки попали архивные материалы бывшего МГБ ГДР, как теперь говорят и пишут – Штази. Там они на нее кое-что раскопали, впрочем, вполне достаточное и серьезное для того, чтобы поставить жирный крест на всей ее общественной карьере. А это для нее почти смерть. К карьере она стремилась и в бытность ГДР, и в канун объединения Германии, выйдя из немецкого комсомола и вступив в оппозиционную организацию «Демократическое пробуждение».
– Ты хочешь сказать, что она сотрудничала в свое время с разведкой ГДР и работала против западных стран?
– Я ничего не хочу сказать. Но то, что она «сотрудничала» – это, конечно, громко сказано. В самых разных СМИ об этом гуляло и в Интернете продолжает гулять много разных домыслов и инсинуаций. Фактом остается только то, что она, впрочем, и не отрицает, а именно – то, что она изучалась органами госбезопасности на предмет возможного использования в интересах разведки. По ее словам, она якобы категорически отказалась, сославшись на то, что она «болтушка и не способна хранить секреты». Здесь наша подруга, как всегда, лукавит. Что же получается, будучи канцлером, она тоже не способна хранить секреты?
Однако неоспоримым доказательством того, что она по своей доброй воле была связана с деятельностью МГБ, может служить известный факт ее выезда на несколько недель на Запад в составе молодежной делегации ГДР в 1986 году. Только очень преданные и проверенные органами безопасности граждане могли удостоиться такой привилегии. Тем более такой человек, как она, несмотря на ее западное происхождение. Данный факт трудно опровергнуть. Это во-первых.
Во-вторых, не она отказалась от сотрудничества с разведкой, а скорее всего разведка прекратила с ней всякие контакты. И совсем не потому, что она родилась в западногерманском Гамбурге и попала на территорию ГДР по каналу переселения. Причина, очевидно, в том, что на нее от агентуры МГБ из числа ее близких подружек поступили сведения компрометирующего характера о том, что она якобы во время зарубежной поездки без санкции установила контакт с корреспондентом одного из модных западных молодежных журналов. И вовремя, как это положено, не доложила.
– Переспала, что ли, с ним?
– Не знаю – свечку не держал. Но такое органами госбезопасности не прощается. Даже несмотря на то, что к тому времени Меркель уже официально развелась со своим мужем и была дамой свободной. Поэтому ее дальнейшее изучение как перспективного агента для разведки прекратили, и органы МГБ продолжили с ней работу, но уже на основе и с учетом полученных компрометирующих сведений, исключительно только в интересах контрразведки, точнее, по линии борьбы с идеологическими диверсиями. Интерес представляла деятельность ее отца – священнослужителя протестантской церкви – и его окружение.
– Стучала на своего папашу, что ли? – уточнил я у Дитмара.
– Расценивай как хочешь… Но я бы так не стал говорить. Правильнее можно назвать это оказанием содействия компетентным органам в осуществлении оперативного контроля и наблюдения за лицами, представляющими оперативный интерес. Но в любом случае биография ее перед Западом оказалась замазанной. А дальше… Ты сам понимаешь…
– А может, ты, Дитмар, еще и знаешь, кто и как ее вербовал на территории объединенной Германии?
– И это не такой уж большой секрет, если внимательно следить за западной прессой в тот турбулентный период объединения двух германских государств, особенно за публикациями тех корреспондентов, которые давно и профессионально специализируются на тематике деятельности спецслужб. Утверждалось, и этому, по-видимому, можно верить, что руку к этому приложил руководитель берлинской резидентуры ЦРУ Рольф Дэвид Паркер, весьма опытный и результативный разведчик. Писали также, что до объединения Германии он якобы даже успел в свое время поработать под «крышей» в посольстве США в Москве, пока его по представлению советской контрразведки не выдворили из страны за деятельность, несовместимую с дипломатическим статусом.
– Интересная и прямо-таки захватывающая детективная история! А дальше что было?
– А что дальше? Дальше – всё как водится. Ангела выезжала «на смотрины» в США, официально на отдых вместе с новым мужем Иоахимом Зауэром, где, по данным той же прессы, для нее якобы даже была организована встреча с тогдашним директором ЦРУ Джорджем Джоном Тенетом. Кстати, интересно, что «неблагозвучную» фамилию своего нового супруга Ангела так и не взяла. Посчитала, что лучше быть Меркель («заметной»), чем Зауэр («кислой»). После той встречи в США карьера Меркель пошла в гору: из категории рядового источника информации она была переведена в ранг агента влияния. Кстати, ради карьеры она предала ведь не только ГДР, но и Гельмута Коля – своего, можно сказать, учителя и наставника в вопросах политики.
– И все это тебе стало известно только из прессы? – недоверчиво переспросил я Дитмара.
– Не совсем, – уклончиво ответил собеседник. – Ну, а все дальнейшее, – продолжил он свою мысль, – становится ясным из характера принимаемых ею по указке правительства США политических решений и последующих практических действий. А то, что ее политика, проводимая в угоду и по указке США, противоречит национальным интересам, принося ощутимый вред экономике ФРГ и нашим взаимовыгодным коммерческим отношениям с Россией, – это непреложный факт, не требующий никакого доказательства.
На прощание мы обнялись и крепко пожали друг другу руки, оба прекрасно понимая, что никогда больше не увидимся, и только память будет еще долго сохраняться в наших сердцах о годах тогдашней светлой дружбы между СССР и ГДР.
комментарии(0)