Наградной ковер

Январь 1973 года выдался очень морозным, порой мороз добирался до 30-градусной отметки. Принимая же во внимание высокую влажность воздуха, мороз порой пробирал в буквальном смысле до костей.

В то время экипаж подводной лодки «С-101» (командир – капитан 2 ранга Игорь Кислов), принадлежавшей к 633-му проекту и входившей в состав 49-й бригады подводных лодок, готовился к выходу на очередную боевую службу. Все продукты, ЗИП и другие материалы были погружены на лодку, осталось пройти инструктаж перед выходом. И вдруг звонок из штаба Северного флота: 

– Командование 9-й эскадры, бригады ПЛ и самих подводных лодок, идущих на боевую службу, должны срочно прибыть на заседание Военного совета флота.

Утром все собрались около штаба эскадры. Поскольку шинель и тужурка не очень спасали от пронизывающего холода, под тужурку я надел красный шерстяной пуловер. По прибытии в штаб флота нас тут же повели в кабинет командующего Северным флотом, где заседал сам совет. Зашли. Командующий Северным флотом адмирал Георгий Егоров, впоследствии – адмирал флота и Герой Советского Союза, встал из-за стола, вышел к вошедшим и стал с каждым здороваться за руку.

Представился ему командир эскадры, контр-адмирал Владимир Самойлов, командир 49-й бригады подводных лодок капитан 1 ранга Виталий Соболев, командир лодки капитан 2 ранга Игорь Кислов, а последним в шеренге прибывших офицеров стоял я, всего-то в звании старшего лейтенанта.

Вообще-то я в первый раз тогда попал в кабинет самого командующего, а тем более – на Военный совет флота. Адмирал Егоров подошел ко мне, протянул руку и тут же сказал: «А Вы почему прибыли на Военный совет с нарушением формы одежды?! Товарищ Самойлов, объясните мне это».

Я приготовился дать правую руку адмиралу, как тут же поднял ее вверх и ответил: «Это не нарушение формы, а стоит отблеск от ламп освещения». А сам в это время молниеносным движением левой руки незаметно для командующего, который в это время и сам поднял голову, чтобы посмотреть на освещение, на которое я указал, сумел затолкать злополучный, выглядывающий из-под тужурки красный пуловер.

Почему мне все это пришло в тот момент в голову, затрудняюсь сказать даже сегодня. Ко мне тут же подскочили командир эскадры Самойлов, а все члены Военного совета, адмиралы, от такой наглости старшего лейтенанта аж рты открыли. Все ждали, что же сейчас будет. Ведь такого по отношению к командующему никто, судя по всему, ни разу в жизни еще не видел.

Командующий посмотрел на светильники, опустил голову – а красного пуловера-то уже и не видать! Промолчал адмирал и… продолжил заседание Военного совета. Члены последнего все видели, но раз командующий стерпел такой обман, то и они тоже не стали ничего предпринимать.

Не прошла моя уловка незамеченной и для командира эскадры Самойлова, который после совещания уже в автобусе сказал мне:

– За появление на Военном совете не по форме объявляю 10 суток ареста, а за находчивость разрешаю вне очереди приобрести в нашем военторге ковер после возвращения с боевой службы.

Что и было мной сделано, если учесть, что в тот период такая награда, как дефицитный ковер, приравнивалась, наверное, к знаменитой награде героя фильма «Офицеры», а именно – к красным революционным шароварам.

«ОБУГЛЕННЫЙ ТРУП»

Гальюн (туалет) на подводной лодке – место особое. Ни один человек, попавший на подлодку, не будет им пользоваться, пока не изучит его конструкцию и не поучится правильно им пользоваться. А если полезет сам, без обучения, то рискует все накопившиеся там нечистоты получить на себя на все, как говорится, 100%. Поэтому к этому устройству на лодке, особенно в подводном положении, все относятся с уважением и точно соблюдают правила инструкции по его использованию. Но в жизни всякое бывает…

Ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 667БД под командованием капитана 1 ранга Е.Х. в один из дней вышел на торпедные стрельбы на полигон боевой подготовки в Баренцевом море. Всплыли. По УКВ стали вести переговоры с торпедоловом о предстоящем маневре. В это время, пользуясь тем, что лодка в надводном положении, командир жилого 5-бис отсека решил продуть содержимое цистерны гальюна за борт. Доложил в центральный пост, но там добро на эту операцию не дали, так как не знали, сколько будут находиться в надводном положении.

Здесь следует отметить, что на подлодках данного проекта 5-бис отсек – самый большой отсек и здесь обитает почти весь экипаж ПЛ. Естественно, у командира отсека всегда была проблема – вовремя освобождать отходы из цистерны гальюна. Процедура эта несложная, если ее строго и точно выполнять по инструкции: подать воздух 40 атмосфер на продувание цистерны, предварительно открыв одни и закрыв другие специальные клапана. Под действием воздуха среднего давления это все выдувается из цистерны за борт.

Данную операцию командир 5-бис отсека регулярно выполнял, все обходилось без происшествий. Но в тот раз он, решив все же исполнить свое намерение, взял себе в помощники молодого матроса-трюмного, только что прибывшего на лодку для дальнейшего прохождения службы. Считая, что матрос уже все изучил и понимает, командир отсека поставил его на открытие клапана подачи воздуха 40 атмосфер в цистерну, а сам пошел в гальюн перекрывать определенные клапана. Но матрос, не дождавшись команды от офицера, подумал, раз он сказал ему открывать, значит – можно открывать. И открыл. Воздух пошел в цистерну, но офицер к тому моменту еще не успел открыть кингстоны...

Внезапно в центральный пост подлодки поступает сигнал аварийной тревоги и раздается нечеловеческий крик:

– Центральный! В 5-бис пожар, один труп уже обуглился и идет на меня!!!

И тишина…

Естественно, тут же сыграли аварийную тревогу, выполнили в отсеках все мероприятия по борьбе за живучесть, но вот только из аварийного 5-бис отсека ни ответа на запросы, ни докладов, ничего нет.

Что делать? Командир атомохода приказал создать аварийную партию и направить ее в аварийный отсек. Надо отметить, что в 5-бис отсеке размещаются камбуз, кают-компания, каюты подводников, провизионки, медицинский блок, поэтому если там действительно возник пожар, то огню есть где разгуляться, в результате чего многочисленные человеческие жертвы обеспечены.

Отдраили переборку между 5-м и 5-бис отсеками, и аварийная команда, одетая в ИДА-59, зашла в отсек. Через стекла шлем-маски видно: весь отсек в каком-то сером непрозрачном дыму; на палубе, около гальюна, лежат два совершенно черных человека, а рядом с ними сидит кок – мичман Балоба, который без всякого защитного аппарата дышит отсечным воздухом, но вокруг него лежат несколько ИДА-59.

Что за чертовщина?

Командир аварийной партии решил переключить дыхание с аппарата на лодочное. Дыхнул и обалдел: воздух был какой-то тяжелый, кислый, но только не угарный. Приказал всем снять шлем-маски, стали оказывать помощь лежащим подводникам. Они были живы, но их лица были действительно выкрашены в серый цвет. В отсеке стоял дурной запах. Все, кто был в это время в кают-компании, дышали через полотенца. Свет еле пробивался через эту взвесь. Включили вентиляцию, а доктор стал приводить в чувство пострадавших подводников. Когда моряки пришли в норму, стало понятно, что же случилось на самом деле.

Командир отсека, решив по-быстрому продуть цистерну гальюна самостоятельно, без разрешения из центрального поста, конечно, торопился. Поставив необученного матроса на клапаны подачи воздуха, он сам в гальюне стал готовить цистерну с отходами к продуванию. И когда он уже хотел закрыть крышку на унитазе гальюна, матрос самостоятельно дал воздух под давлением 40 атмосфер. Естественно, поскольку воздух стал выдавливать содержимое из цистерны, а она еще не была готова, то содержимое ее под высоким давлением рвануло вначале в помещение гальюна, а потом пошло распространяться по всему отсеку.

Когда командира отсека обдало нечистотами, он ринулся вниз, где его увидел кок, который выскочил в коридор на взрыв. Увидев, что на него идет ничего не соображающий и весь черный подводник, кок, который, как оказалось, не умел пользоваться ИДА-59, схватил несколько штук этих аппаратов, сложил вокруг себя и доложил в центральный пост, что он видит «обугленный ходячий труп». Больше со страху он сказать ничего не смог. Остальные же подводники, кто был в этот момент в отсеке, почувствовав непривычный запах, схватили полотенца и стали дышать через них.

Все окончилось благополучно. Воздух выдавил из цистерны все ее содержимое, и все стихло. Но в отсеке стало жить невмоготу. Самое смешное, что лица обоих упомянутых подводников так были замазаны нечистотами под давлением, что даже по приходу в базу они еще не один день не могли отмыть их. Вот что значит спешка и несоблюдение инструкции.

«КВАДРАТНЫЕ» ЯЙЦА

В соответствии с приказом министра обороны СССР все военнослужащие должны были получать ежедневно на завтрак по одному куриному яйцу. Получали их на завтрак каждый день и подводники 41-й дивизии атомных подводных ракетоносцев, которой командовал тогда контр-адмирал Александр Устьянцев.

В один из дней вышел еще один приказ министра обороны – об очередной демобилизации матросов срочной службы. По заведенной традиции отметили этот приказ и коки 41-й дивизии атомных подводных лодок. Утром, когда на службу прибыл командир дивизии контр-адмирал Устьянцев и ему доложили, что коки неспособны приготовить завтрак, он приказал их срочно заменить другими.

Так молодой матрос Тихомиров и оказался на камбузе у котлов. Он быстро заполнил их водой, в один котел опустил яйца, а в другой – крупу. И тут вдруг один из «небоеспособных» коков проснулся, встал на ноги и, схватив по привычке мешалку, стал интенсивно размешивать содержимое котла. Правда, он спросонья не разобрался и мешалкой все яйца в котле раздавил.

Дежурный по дивизии доложил комдиву Устьянцеву, что завтрак надо задержать. Устьянцев, как всегда, невозмутимо ответил:

– Завтрак задержать, а яйца выдать квадратные.

От такого указания дежурный остолбенел: как это квадратные яйца выдать, где их взять-то?

Контр-адмирал Устьянцев ему тут же ответил:

– Неужели не понятно вам! Сделайте срочно омлет из яичного порошка и разрежьте его на определенные квадраты, и по квадрату выдайте личному составу! А пьяных коков немедленно отправьте в Гремиху на гауптвахту!