Игорь Шелудков
Советские военные в Афганистане не забывали о насущных бытовых радостях. Фото © РИА Новости
Есть такая расхожая банальная истина, которая на многих действует буквально как призыв к действию. Каждый в той или иной мере уважающий себя мужчина должен иметь более или менее «статусные» часы (в зависимости от суммы, перманентно циркулирующей в его кошельке). Оные повышают уровень самооценки их обладателя – это раз. А это два – как принято в наши дни выражаться, дают дополнительную уважуху (бонус, респект) со стороны коллег, сослуживцев, друзей‑приятелей, деловых партнеров... Вот в последние лет 10 как‑то мелькали дорогущие для простых смертных – под 6 тыс. зеленых – швейцарские «часики» президента Владимира Путина (одни он подарил тульскому рабочему, другие – тувинскому подпаску, третьи, следуя поверью, – пожертвовал, бросив их в первую порцию бетона новостроящейся ГЭС). И про патриарха всея Руси Кирилла писали, что носит часы за 30–35 тыс. долл. Читал также, что в свое время, будучи в США, лидер СССР Никита Хрущев в ходе посещения завода подарил американскому рабочему свой наручный хронометр советского производства (какой‑нибудь «Восток», «Победу» или «Чайку») стоимостью аж полтора десятка долларов! Это я к тому, что в досточтимом Советском Союзе о «статусных» часах слыхом не слыхивали, тем более что забугорные – швейцарские – были просто недоступны. «Вес» имели только золотые отечественные, которые покупали себе и дарили кому‑то по особо значимым случаям. Афганская 10-летняя война внесла некоторые коррективы в представления о наручных часах. Во всяком случае, в среде офицеров-афганцев.
«Ориент» против «Рикона»
Ташкент. Вечер. «Пересыльный» пункт перед отправкой «за речку». В комнате три офицера. С час назад принят алкогольный допинг, и ребята слегка навеселе. Один прилег на кушетку отдохнуть, а двое продолжали начатый в ресторане спор, тема которого была «у кого часы лучше (круче, надежнее, красивее)».
– Понимаешь, – утверждал один из пары, – мой «Ориент» – это мировая фирма. Мировая! А твой «Рикон» известен только в Афганистане.
– Да я со своими часами в Сочи в море купался! – решительно парировал владелец «Рикона». – Ты бы видел! Иду к воде, а люди кричат: «Молодой человек, вы часы забыли снять!» А я им эдак небрежно: «Не забыл, эти часы – водонепроницаемые! Япония, фирма!»
Первый не дослушал, прервал на полуслове:
– В море он, фирма… А я с «Ориентом» в отпуске в парилку зашел. Там тоже все глаза по пять копеек сделали. Подробно пришлось всей бане объяснять, что мои часы перед покупкой дуканщик 10 минут в воде кипятил, и они даже не запотели.
– Да? А ну дай‑ка!
Посмотрев внимательно на «Ориент» товарища, хозяин «Рикона» обрадовался:
– Не запотеть‑то не запотели, а смотри, что у тебя написано.
– Что?
– «Japan. M».
– И что?
– А то, что это малайзийская сборка. Твои часы в подвалах Сингапура негры собирали, а потом в Малайзию по дешевке отдавали. А у меня – чистый «японец»!
По просьбе прилегшего товарища, который из‑за спорщиков никак не мог сомкнуть глаз, офицеры вышли перекурить. Задымили, и спор продолжался. Уже не только на словах. На прочность проверили закаленность кристаллического стекла той и другой японских марок посредством тушения о них окурков. Прозрачность поверхности как «Рикона», так и «Ориента» абсолютно не нарушилась! Вернулись в комнату.
Чтобы побыстрее успокоить неугомонных, их сослуживец, пытающийся вздремнуть, посоветовал проверить противоударный механизм той и другой «фирмы». Как? Очень просто – кинуть в стену, да не просто, а хорошенечко так приложить! Чей «японец» встанет первым, тот и проиграл. Разумно!
Трах! – и у «Ориента» с циферблата отпали звездочки логотипа. Но ухо четко улавливало, что часы продолжали отсчитывать время, как ни в чем не бывало.
Тибедах! – и у «Рикона» отлетела секундная стрелка. Но механизм не пострадал, продолжал тикать – слух не обманешь.
Те и другие часы стукались о стену еще по нескольку раз, но все стрекотали. И самопровозглашенный третейский судья подвел «промежуточный итог»:
– Стоп, мужики! Так дело не пойдет. Невооруженным взглядом видно, что вы кидаете ваши часики очень осторожно, бережете их. Замедляете бросок, так ведь? А потому давайте‑ка поменяйтесь ими. Ты бросай «Рикон», а ты – «Ориент».
Обладатели «японцев» согласились. После первого сильнейшего броска в комнате почти минуту в воздухе стоял звон. У «Рикона» разлетелся на мелкие кусочки даже браслет. Корпус часов распался на молекулы. Владелец их не верил своим глазам и аж побелел. И в следующую секунду поступил с часами оппонента точно так же – изо всей силы шваркнул их о то же место, в той же стене! Результат был аналогичным – «Ориент» разлетелся в бисер, на микрочастицы! Двум оторопевшим в одночасье лишившимся супер‑пупер-хронометров офицерам третьим лицом было, с удовлетворением и равнодушием к беде каждого, сказано:
– Наконец‑то на пару японских часов на нашей планете стало меньше!
И рефери вновь, как ни в чем не бывало, повалился на кушетку, надеясь, что уж теперь‑то покемарит. Но не тут‑то было! Бывшие владельцы японских часов вновь затеяли спор.
– Ты не смотрел у себя в Омске, сколько «Рикон» в комиссионном магазине стоит?
– Видал, – вздохнул офицер. – 500 рублей. Почти две моих зарплаты. А твой «Ориент»?
– В своей комиссионке не видел, а в Ташкенте, где все дешевле, он 600 стоит. Так что мой «Ориент» – лучше!
Прилегший не выдержал. Он был старшим в их группе и приказал:
– А ну один – за веником, другой – за совком, все убрать и спать!
Спорщикам пришлось подчиниться.
«Командирские» – часы‑разочарование
О том, что в Японии умеют делать часы не хуже, чем в Швейцарии, знали все. «Японцы» были одной из первых покупок каждого офицера и прапорщика в Афганистане. Довольно длительное время в 80‑е был просто бум на них! Сначала «временно» покупали тайваньский ширпотреб – черные пластмассовые электронные часы стоимостью в два чековых рубля. На них был изображен дельфин и указана глубина погружения в воду – до 50 м. Судачили, что это одноразовые часы для аквалангистов. У них часто ломался браслет, но при помощи паяльника также быстро ремонтировался. Еще говорили, что в Пакистане, где афганские дуканщики‑челноки брали товар оптом, такие часы продавались на вес. Представляете фразу: «Взвесьте мне полкило часов». Но их и впрямь штамповали в невероятных количествах! Затем эта временная «дрянь» менялась на более навороченный механизм – электронные металлические часы с семью мелодиями стоимостью около 20 руб. И только потом по возможности и желанию (а оное было едва ли не у всех) приобретались чисто японские механические часы с автозаводом по цене от 100 до 200 руб. «Шальные» деньги по тогдашним понятиям! Но наденешь такую штучку на руку, да козырнешь ей где‑то при ком‑то – впечатление производил сильнее, нежели медалью, а то и орденом похвастаться! У молодых лейтенантов, уезжавших в Союз в отпуск или «с концами», подобные «часики» были важным атрибутом – механизмом беспроигрышного воздействия на женский пол.
А в лучших советских часах – «Командирских» – я разочаровался во время первого же полета в разгерметизированном салоне военно‑транспортного Ан‑12. Командир того борта объявил перед вылетом пассажирам: «Раненные, женщины и старшие офицеры могут лететь в нашем герметизированном салоне с экипажем. У нас есть 10 мест. Остальным ничем помочь не можем, терпите…» «Воздушный КамАЗ» (печально известный и как «черный тюльпан») резко под большим углом взлетал и, делая круги по спирали, набирал восьмикилометровую высоту. Таким же макаром и садился. Делалось это для того, чтобы не выходить из охраняемой ПВО зоны аэродрома. Иначе могли свалить «Стингером». При наборе высоты и снижении «сарай» (еще одно прозвание 12‑го) отстреливался тепловыми имитаторами цели.
Воздуха в салоне самолета не хватало, и оттого сильно давило на виски. Один из членов экипажа – прапорщик, задний хвостовой стрелок – заботливо предлагал всем кислородную маску. Подышав из нее, люди чувствовали себя немного легче. Потом летчики над нами смеялись: маска была без кислорода, заправляли ее последний раз лет 10 назад. Вот что значит сила самовнушения!.. Один из офицеров, когда мы набрали заданный эшелон, спросил у меня, который час: «А то, понимаешь, у моих новеньких «Командирских» давление не только стекло вырвало, но и стрелки, хотя сами часы тикают». А «тайвань» на моем запястье был цел и невредим.
Кто‑то в Союзе мне говорил, что наши в Афгане «настоящие» часы с убитых «духов» снимали. Но я о таком не знал и не слышал. Может, и было где‑то. Но многие верили в мистику, боялись накопленной в часах отрицательной энергии врага. Да и мародерство, по военным понятиям, – распоследнее дело! ..
Но взять часы-«кремень» в качестве подарка – это ради бога!
Застрял я как‑то зимой на перевале Рабати‑Мирза, что под Гератом. Была гололедица, и наши колесные машины перетягивали через горное препятствие тягачами. Увидев меня, знакомые солдаты из нашей полковой ремроты (экипаж буксировщика) подбежали:
– Здравия желаем! Кидайте эту колонну и езжайте самостоятельно. Мы вас без очереди перетянем.
Я, конечно, согласился. На другой стороне перевала один из солдат, задрав рукава бушлата, предложил:
– Выбирайте часы!
На каждой руке у него было их по нескольку. То же самое предложили мне и другие. Я поинтересовался: откуда у них трофеи? Ребята, показав на колонну афганских грузовых длинномеров «Мерседесов» и «Вольво», объяснили:
– Просятся перетащить. У таких мощных машин и цепи на колесах не помогают. За каждую фуру часы дарят. Мы не отказываемся. А вы берите, берите! Вот «Сейко», вот «Касио»…
Один из наших полковых офицеров был буквально «влюблен» в японские часы «Ситтизен». Полетев из Шинданда по делам службы в Кабул, он нашел там и приобрел нужную себе модель. Часы через пару месяцев замерли. Местные умельцы, разобрав «Ситтизен», ахнули! Внутри был механизм… советских часов «Чайка».
Отомстить было делом чести! Командир полка по такому случаю отпустил офицера в Кабул на разборки. Дуканщик, посмотрев в свою расходную тетрадь и убедившись, что это его товар, извинился, отдал деньги и подарил в качестве морального ущерба хорошие подарки. Торговец был великодушно прощен.
В качестве P.S.
В первый год службы я выменял у дуканщика «Ориент» на личный фотоаппарат «Зенит». Через 12 лет (без ремонта! ) окошко часов перестало показывать дни недели. Зайдя в Минске в мастерскую, я показал пожилому часовых дел мастеру свой раритет.
– Ремонт дорого обойдется. А оно вам надо? – честно просветил он меня. – Вы что, без часов в днях недели не ориентируетесь?
Я пожал плечами.
– Мы нарушим герметическую упаковку корпуса!
Пришлось воспринять довод.
Через три года безотказные часы окончательно встали. Пошел сдавать их в ремонт тому же спецу.
– Хорошие часы, – похвалил он. – Афганский вариант!
– Он самый.
Разобрав мой «Ориент», дедок покачал головой:
– Кипятили, парились с ними, в море купались?
– А то как же, было, – ответил я, вспомнив о своих выпендрежах с часами – демонстративных или для самого себя. – Они же водозащитные!
– Ну, а то! – в тон мне сказал мастер, показал на надпись на задней крышке корпуса и пояснил: – В переводе с английского это означает защиту от дождевых капель. Дождевых! Ремонту не подлежат. Ибо полностью проржавели!
Но все равно, успокоил я себя, ведь 15 лет безаварийной эксплуатации! «Мэид ин Епн» (Made in Japan – «Сделано в Японии»)!
комментарии(0)