Не надо смешивать спирт и пиво

На флоте существует много официальных и неофициальных традиций. Фото РИА Новости

Архипелаг Новая Земля, 1990 год, осень. Мы, большой десантный корабль БДК-55 («Пожар во время наводнения», «НВО», 24.04.20), обеспечивали перевозки на Новой Земле в течение лета и осени до постановки льдов, шныряя между губой Белушья и поселком Северный, находящимся в проливе Маточкин Шар. Уходя в поход на Новую Землю, закупили в Североморске то, что на островах было в дефиците: пиво и арбузы, на которые у аборигенов можно было выменять красную рыбу: гольца, палию, горбушу и семгу.

В поселке Северный, где находился полигон, в местном магазине можно было приобрести товары еще по советским ценам. Утюги, сковородки, лампочки – все это было в дефиците в Североморске. Инфляция зашкаливала, но в Северном как будто об этом не знали. А мы этим пользовались и покупали все подряд.

Как-то раз начальство местного строительного батальона пригласило нас в баню. Нас, это командира нашего корабля, меня – старпома – и нашего замполита. В назначенное время за нами приехала машина – грузовик «КРАЗ». Еле взобрались на высокий борт. Ехали километра полтора. Баня находилась в здании местной котельной, стоящей на сваях, как и все, что построено в Северном. С виду покосившийся дом, закопченный, серый и невзрачный, как и большинство строений в поселке. А внутри оказалось все обшито отшлифованным деревом, как во дворце. Приятно удивил просторный предбанник, где нам были предложены тапки, удобные широкие вешалки для шинелей, полочки для головных уборов.

Проходим в большущую комнату отдыха. Шесть банкеток выстроены в ряд, на каждой лежит простыня, кусок мыла, новая мочалка из полипропиленового «конца» (каната) и березовый веник, явно привезенный с Большой земли, так как на острове нет деревьев, только трава и грибы (грузди). Чистота ослепительная. Вешалки для формы удобно расположены напротив лежаков. Стены с помощью выжигателя расписаны по дереву рисунками голых баб, похожих на русалок, и правилами поведения в сауне. В помещении, где накрыт стол, в углу на подвесной полке телевизор (показывает только одну архангельскую программу), на стене на гвозде висит гитара, в другом углу на стуле баян. На столе первое, что бросается в глаза, это огромная семга, искусно напластанная, но сложенная так, что комар носа не подточит, как только что выловленная, как целая! Несколько банок консервов из северного доппайка. Двухлитровый графин спирта и рядом графин с водой, хлеб нарезан горкой. Мы, как угощение, привезли с собой ящик пива, пару банок воблы и три громадных арбуза килограммов по 12. Впечатление, что здесь нет временщиков. Все сделано заботливо, со знанием и умением, как будто какой-то человек создавал всю эту красоту для себя, для семьи, для друзей. Как на собственной даче.

Угощали нас по полной программе. После сауны бассейн с водой, накачанной насосом прямо из пролива, температурой не выше, чем растопленный снег. Вышли из бассейна, немного подогрелись в сауне, накрылись простынями и за стол. Пили немного. После пары тостов начштаба батальона, убеленный сединами 30-летний майор, взял гитару и спел «Есаул» Газманова, причем ни разу не ошибаясь в нотах. Я сам играю на гитаре и заметил бы фальшь сразу. Кто меня знает, подтвердят это. Потом мы приступили к кульминации всего действа, вскрыли банки с воблой. Надо сказать, что на снабжение кораблей ВМФ в то время поступала вобла трех видов: в мешках, как правило, выдавалась во время шторма личному составу матросов и старшин; в коробках, как правило, выдавалась мичманам во время качки и в банках, как правило, раздавалась офицерам в непогоду. Конечно, в банках вобла была наивкуснейшая, непересохшая, вся с икрой, можно сказать «элитная». Наш замполит, Коля Федоров, специалист по разделке этой чудесной рыбы, быстро расправился с четырьмя хвостами, которые находились в первой банке. Тут-то мы и угостили их пивом. Раздались такие восторженные возгласы, такие эпитеты, которых по поводу обыкновенного «Жигулевского» больше нигде не услышишь. Ну, пиво как пиво. Что такого? Но надо побыть, пожить, послужить там, на «конце географии», и все встанет на свои места. Тогда обыкновенный арбуз по 40 копеек за кг становится праздником. Благословенные времена. Арбуз, конечно для жены. Для той, которая делит с тобой все тяготы и неурядицы службы пополам. Детей я там, на Новой Земле, не видел. Слишком все это серьезно было.

Попарились, конечно, несколько раз. Семгу можно было есть губами, способ приготовления составлял тайну и не раскрывался, вкус зашкаливал. В общем, три часа, отведенных на удовольствия, пролетели быстро. Все начали, не торопясь, собираться. Петрович, начштаба стройбата, пригласил меня перейти дорогу и ознакомиться с бытом в его квартире, так как у него есть чудо техники – телевизор с дистанционным управлением. Я согласился, взял «добро» у командира корабля, Владимира Анатольевича Елизарова, так что мы с майором быстренько перешли дорогу и поднялись на второй этаж барака, стоящего на сваях.

Перед уходом комбат предупредил меня, что через 15 минут будет машина, которая отвезет нас до причала. Иначе мне улыбнется перспектива прогуляться до причала пешком. А при наличии заглядывающих в поселок белых медведей такая «улыбка» может оказаться весьма кривой. Поэтому, зайдя в однокомнатную квартиру, мы первым делом отнесли арбуз на кухню. Хозяин открыл форточку и достал пакет со строганиной из гольца и горбуши, наскоро заправил ее постным маслом, посолил, поперчил, перемешал. Петрович налил по стопке разведенного спирта. Выпили за содружество родов войск, закусили и перешли к осмотру чудо-техники. Телевизоры с пультами только входили в моду и в Североморске были не у всех. Прошли в единственную комнату. Слева у стены раскладной диван, напротив нас у стены двустворчатый шкаф для одежды, справа на тумбочке у окна телевизор, который при включении неустойчиво показывал все ту же архангельскую программу. Возле тумбочки какая-то тряпка прямо под розеткой, в которую включен телевизор. От вилки телевизора тянется прочная нитка, за которую перед тем, как заснуть, дергает Петрович, когда надо выключить его из розетки, чтобы не вставать. Тряпка нужна, чтобы вилка не повредилась при падении на пол. Вот и все дистанционное управление.

Я от души посмеялся, мы побежали провожаться. По пути я спросил, можно ли на послезавтра организовать такую же баню для офицеров корабля, но уже не на уровне командиров, а на ступень ниже? «Шило» (спирт. – С.Ч.), вобла и пиво с нас, все остальное, мол, с вас. Петрович ответил утвердительно. Договорились на 19.30 в субботу. По пять человек с каждой стороны (всего на БДК было восемь офицеров, трое в бане уже побывали). В субботу дежурным по кораблю заступал командир БЧ-2-3 старший лейтенант Андрей Третьяк, один из самых толковых на корабле, а это важно в парково-хозяйственный день. Возглавлять культпоход в сауну я назначил себя любимого. Машину обещали в 19.20. Как только мы с Петровичем подошли к котельной, пришел «КРАЗ», мы распрощались с нашими новыми друзьями, от души поблагодарили их за радушный и столь организованный прием, забрались в кузов и через 10 минут пили чай в кают-компании на борту родного корабля.

Нам сказали, что стоять в Северном будем еще как минимум три дня. В субботу после большой уборки я получил разрешение от командира на поездку в баню с офицерами корабля. После ужина в мою каюту прибыли участники культурного мероприятия. Я попросил дежурного по кораблю позвонить в батальон и проконтролировать прибытие машины за нами в 19. 20. Третьяк ответил:

– Есть!

И ушел в рубку дежурить. Прошло немного времени, за которое мы успели «размяться» граммулек по 30 «шила». Пришел дежурный и доложил:

- Товарищ капитан третьего ранга! Насчет бани договорился. Машина будет через пять минут!

- Понял,- отвечаю. - Спасибо.

И разливаю еще по 30 граммов в чайные стаканы. Закурили. Этого, как выяснилось, делать не стоило. Приходит опять дежурный, и докладывает, что насчет бани договорился, машина стоит у трапа. Прошло еще каких-то минут десять. Я уже дал команду идти всем за арбузами и выходить к трапу. Но, тут опять появился Третьяк, и докладывает:

– Товарищ капитан 3 ранга, насчет бани договорился... Бани не будет. Машина ушла!

Я чуть арбуз себе на ногу не уронил.

«Факир был пьян и фокус не удался», – подумал я, вышел на шкафут и выругался в след удаляющемуся за поворот «КРАЗу». А ведь счастье было так близко. Вызвал участников несостоявшегося веселья, сказал, чтобы больше не вздумали употреблять и что в батальоне сломалась сауна, поэтому баня отменяется. Командир ржал, как конь, узнав, чем закончился наш поход в баню. Поэтому ничего не оставалось, как разогреть собственную сауну и помыться у себя. А гордые батальонщики остались без пива, воблы и арбузов.

Вывод напросился сам по себе. Нельзя пытаться совместить два разных удовольствия (спирт в каюте и пиво в бане) в одном флаконе. Ну что ж, наукой будет…

И еще одна история про пиво и воблу. 40 лет назад наш гвардейский большой противолодочный корабль (БПК) «Гремящий» прибыл из Балтийска в главную базу Северного Флота – славный город Североморск. Я был тогда командиром электронавигационной группы, то есть младшим штурманом. Жили мы, младший офицерский состав, в каюте мичманов, то есть шесть человек вместе. Дело в том, что на корабле базировался штаб бригады, так что наши штатные каюты занимали флагманские специалисты.

Ранняя весна, мороз градусов 10. Мы стоим у причала, целый день занимаемся учениями, тренировками, в общем, боевой подготовкой. Намаялись, одним словом. За ужином секретарь комсомольской организации Андрей Чернов вполголоса внес деловое предложение: а не попить ли после отбоя пивка? На голосование не выносили, согласились сразу и все. Только секретарь парторганизации с сожалением посмотрел на свою нарукавную повязку «Рцы» – ему попить пивка не светило, он дежурил по кораблю.

Бросили на пальцах, кто пойдет за пивом в ближайшую «стекляшку», сбросились по рублю и отправили гонца на дело. Благо, помощник командира корабля по снабжению (ПКС) только что получил со склада партию воблы. После отбоя все мы, как положено, проверили своих по головам в койках, после чего прибыли к месту действия в каюту. Воблу открыли (она была, как известно, в больших жестяных банках) и почистили быстро, не переставая петь при этом дифирамбы пэкаэсу. Выпили по бутылочке. Удовольствие – неописуемое. А тару куда девать? Ничего лучше не придумали, как за борт. Не оставлять же компромат в каюте.

Один из нас высунулся в иллюминатор и изрек:

– Ребята, а там лед, бутылки прямо под бортом лежат.

Сразу нашелся еще один сообразительный, который позвонил дежурному по кораблю Коле Рыжих и, объяснив в чем дело, попросил отправить рассыльного на шкафут с гирей на конце – топить наши бутылки. Ну, понятное дело, не хотелось вот так легко спалиться. Через несколько минут раздалось бухание пудовой гири прямо под нашим иллюминатором – моряк старался, так что грохот стоял, как во время учений по противоподводнодиверсионной обороне. Под этот аккомпанемент мы выпили еще по одной.

Вскоре позвонил Коля Рыжих и предупредил, чтобы за борт больше ничего не бросали, мол, все-таки рассыльный не железный. И тут внезапно появился мой командир боевой части, то есть старший штурман гвардейского бпк «Гремящий» капитан-лейтенант Николай Шумов. Он вошел тихо и спросил, что за представление мы устроили за полночь. Получив невразумительный ответ, Шумов протянул руку к книжной полке, вытащил таблицы приливов и сказал мне:

– Насчет пива мы с тобой завтра поговорим. А вообще, интересно, чему тебя в училище учили? – Штурман открыл таблицы. – Смотрим сюда и видим, что через полтора часа будет отлив, лед от борта унесет в Кольский залив. И что вы матроса мучаете? Ложитесь спать, умники!

Мы, правда, не легли и честно дождались отлива. Через полтора часа лед отвалил от борта и медленно поплыл в залив. До подъема оставалось еще четыре часа. Мы уже лежали в койках, когда в темноте каюты кто-то из наших произнес:

– Да, все-таки знание – сила!