Владимир Добрин
Перед началом спектакля «Десять дней, которые потрясли мир» в Московском театре драмы и комедии. Фото РИА Новости
Москва, 1973 год, воскресенье. День был теплый и солнечный. Курсанты Военного института иностранных языков веселой толпой вышли в увольнение и моментально разъехались кто куда.
Максим и Виктор направились к Театру на Таганке. Именно к театру, а не в театр, потому что попасть на его спектакль было очень и очень непросто. Билеты раскупались не доходя до кассы, и люди без связей могли приобрести их лишь по счастливому случаю.
Встреча с прекрасным
У прославленного храма искусства круглосуточно роились фанаты. По ночам они отмечались в очереди на невостребованную броню (в обиходе – бронь), маловероятную, но теоретически возможную. А днем неутомимо барражировали перед входом, озираясь и прислушиваясь в ожидании «лишнего билетика». Время от времени они заходили в здание, в тесный закуток с вечно закрытым кассовым окошечком. Тоскливо поводили глазами по висевшим на стенах афишам и вновь выходили на улицу.
Перед началом спектакля шансы на удачу резко возрастали. Толпа у входа увеличивалась в разы и становилась более возбужденной. Охотники за билетами жадно всматривались в каждого, кто приближался к театру. И стоило человеку произнести лишь одно слово «кому», все тут же кидались к нему с криками: «Мне! Мне! Я первый!»
Кроме того, жаждущие пытались определить, кто из присутствующих ожидает спутника или спутницу – потому что в случае их неявки появится заветный билет на продажу. Но обладатели таких билетов вели себя тихо, старательно выбирая того или ту, с кем приятно будет сидеть рядом на спектакле – и, возможно, завязать знакомство.
Виктор уже год прорывался в этот театр, но безуспешно. Но однажды он вернулся из увольнения и с сияющим лицом объявил однокурсникам, что побывал в вожделенном заведении. И даже пообщался с Владимиром Высоцким!
О посещении Таганки мечтали многие, а уж общение с кумиром могло им только присниться. Поэтому все с уважением посмотрели на счастливчика, а кто-то нетерпеливо воскликнул:
– Расскажи, как все было! О чем говорили?
– Да так, – пожал плечами Виктор. – Билетов не было, и приятель с восточного факультета предложил пробраться через служебный вход. Говорит, в курсантской форме могут пустить постоять в зале. Заходим – там вахтер на стульчике сидит. Приятель ему говорит: «Мы к Высоцкому – соседи его по дому».
Дедок нас пропускает и показывает рукой: «А вон он идет!» Мы смотрим: точно Высоцкий! По лестнице спускается… Во френче! Керенского играл в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир». Вахтер ему кричит: «Соседи к тебе!» Приятель мой кидается к Высоцкому: «Володь! Пусти в зал постоять!» А он так задумчиво посмотрел на нас и говорит вахтеру: «Петрович! Выпроводи их на хрен отсюда и больше не пускай!»
Слушавшие курсанты засмеялись. Наперебой зазвучали комментарии:
– Да-а! Незабываемая встреча! И правильно! Не надо фамильярничать! Какой он вам Володя?! Талантище, вдвое старше вас, а вы с ним на «ты»! Да еще и наврали, что соседи!
Но Виктор все равно чувствовал себя счастливым.
В кабаке старинном «Каме»
После продолжительного хождения по тротуару приятели нагуляли аппетит и стали подумывать, где бы его утолить. Вплотную к театру примыкал ресторанчик «Кама», и Максим предложил зайти.
Тогда ребята не знали, что, по утверждениям москвоведов, здесь обедали Пушкин, Вяземский, Есенин, Маяковский. Но были уверены, что Высоцкий посещал этот ресторан не единожды, учитывая его соседство с театром. Позднее они услышали песню «В кабаке старинном «Каме» парень кушал с мужиками…» – и убедились, что так оно и было.
Приятели вошли в здание и по узкой скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. Зал был заполнен на треть. Немолодой официант усадил их за четырехместный стол у окна, вручил меню и отошел. Пока друзья изучали ассортимент и цены, за соседний столик, тоже четырехместный, села молодая привлекательная женщина в модном платье с глубоким декольте.
Ей было лет двадцать пять, не больше, но восемнадцатилетним юнцам она показалась очень взрослой. Вскоре появился ее спутник, видимо, задержавшийся в туалете на входе. Это был майор лет тридцати пяти, с артиллерийскими эмблемами, плотный, розоволицый и очень энергичный.
Покосившись на курсантов, он подсел к женщине и принялся ей что-то рассказывать. Они явно не были супружеской парой – слишком уж старательно майор развлекал свою даму. Максим и Виктор почувствовали себя неуютно: черт его знает, как отреагирует старший офицер, увидев, что курсанты за соседним столом дуют пиво. А им очень хотелось пива!
В этот момент сидевшая с майором особа вдруг предложила им:
– Ребята! Пересаживайтесь к нам!
Такого друзья никак не ожидали, и даже майор выглядел растерянным. А женщина спокойно, с сияющей улыбкой настаивала:
– Давайте, ребята, не смущайтесь! Вместе веселее!
Майор понял, что ему надо сказать свое слово. И со сдержанным дружелюбием, хотя и без радости, произнес:
– Перебирайтесь, мужики, пообщаемся…
Друзья переглянулись, поднялись и перешли за столик соседей. Женщина была очень довольна. Майор выглядел слегка смущенным, но держался смирно, решив, видимо, исполнять капризы своей дамы.
Ключ ко множеству дверей
Женщина назвала себя Тоней, а ее спутник – Алексеем Петровичем. Максим впервые оказался в такой ситуации и чувствовал себя скованно. Однако было любопытно, как станут развиваться события.
Узнав, что ребята учатся в таком необычном институте, майор почему-то нахмурился. А его дама пришла в полный восторг:
– Не может быть! Будущие разведчики?
– Не обязательно, – усмехнулся Максим. – По диплому мы будем референтами-переводчиками. И с этой работы придется начать. А дальше – как сложится…
– А в разведчики можно попасть из любого вуза, – хмыкнул Виктор.
– Но вы же иностранные языки учите! – весело настаивала женщина.
– Да, и поначалу будем военными переводчиками, – ответил Максим. – Кто-то будет всю жизнь этим заниматься, кто-то начнет преподавать язык или какой-то предмет на языке, кто-то попадет в разведку, а кто-то вообще поменяет специальность, радикально.
– И какие языки вы изучаете? – расспрашивала Тоня.
– Пока только французский, – ответил Максим. – А после Нового года будет еще испанский.
– Французский! Испанский! – восхищенно повторила женщина. – Это же прекрасно! Я так люблю французские песни и фильмы! За границей будете работать?
– И за границей тоже, – ответил Виктор.
– За границей платят хорошо! – заметила Тоня.
– Переводчики всегда в подчиненном положении, – процедил майор, напряженно глядя в меню. – Я видел, как они работают.
– Ничего страшного! – воскликнула женщина. – Зато зарабатывают во много раз больше тех, кто ими командует. И машины себе покупают, и квартиры, и дачи. Причем в молодом возрасте и не нарушая законов.
Майор молча пожал плечами, продолжая изучать меню.
– Далеко не у всех так складывается, – произнес Максим. – Не все подолгу работают за границей. Кто-то попадает в отдаленные и неустроенные места и сидит там до пенсии. И спиваются с тоски, и семьи теряют.
– А за границей, кстати, можно и погибнуть, – продолжил Виктор. – В какой-то военной заварушке, во время терактов, частых перелетов или переездов. Не говоря уже о тропических болезнях. Там повышенные риски.
– Но все равно иностранные языки – это великое дело! – горячо продолжала Тоня. – Они открывают другие миры, другие горизонты. Читать или слушать художественные произведения в оригинале гораздо интереснее и полезнее, чем в переводе. Я работаю в библиотеке, у нас есть книги на английском, и я очень жалею, что не все в них понимаю даже со словарем... И потом, никто не мешает получить еще одну профессию, в дополнение к языкам. Умный человек всегда найдет выход.
Майор молчал. Разговор, да и вся ситуация ему явно не нравились. Подошел официант с блокнотом в руке.
– Выбрали?
– Да! – откликнулась женщина и повернулась к курсантам: – Ребята! Заказывайте, не стесняйтесь. Мы вас угощаем!
– Да, без проблем, – хмуро добавил майор.
Максим и Виктор попытались возражать, но Тоня не стала их слушать. К заказанным ими блюдам она присовокупила красную икру, семгу и дорогую копченую колбасу. После курсантской кухни один вид этой вкуснятины, да еще с пивом, вызывал у ребят слюноотделение.
Их смущала лишь угрюмая физиономия майора, никак не вязавшаяся с ролью щедрого хлебосола. Тоня прочитала их мысли и улыбнулась:
– Не переживайте, мальчики, у нас денег хватит! Когда съедите, еще закажем!
И она лукаво подмигнула майору. И в самом деле: стоило их тарелкам опустеть, она тут же позвала официанта и продублировала заказ.
А когда ее кавалер вновь отлучился в туалет, Тоня достала из сумочки ручку и листок бумаги, написала номер телефона и протянула Максиму.
– Звоните. Буду рада, – с улыбкой сказала она.
И это поразило Максима больше всего.