Юрий Юдин
Презентация энциклопедического издания «Адмирал Шишков» в Военном институте дополнительного образования Военно-морской академии. 2021 год.
Фото с сайта www.vma.mil.ru
В преддверии Дня ВМФ предлагаем вниманию читателя басни об адмиралах, оставивших яркий след в отечественной истории – как военной, так и анекдотической.
СТРОПТИВОСТЬ ВОЗНАГРАЖДЕННАЯ
1. Петр I служил параллельно и в армии, и на флоте, причем начинал с самых низких званий. На флоте он дослужился до контр-адмирала. Когда освободилось место вице-адмирала, Петр подал прошение назначить его на это место. Адмиралтейств-коллегия рассмотрела дела претендентов. На должность был рекомендован другой контр-адмирал, с большим стажем службы. Петр на такое решение откликнулся: «Члены коллегии судили справедливо и поступили, как должно. Если бы они были так подлы, что из искательства предпочли бы меня моему товарищу, то не остались бы без наказания».
2. Генерал-адмирал Федор Апраксин был одним из создателей русского флота, первым президентом Адмиралтейств-коллегии. Журнал «Русский вестник» за 1808 год сохранил о нем такой анекдот.
По указу государя велено было записывать дворянских детей в Москве и определять на Сухареву башню для учения мореплаванию. Отцы вопреки указу отдали детей своих в Заиконоспасское училище. Петр, раздраженный ослушанием, приказал отправить малолетних дворян в Петербург и там заставил их бить сваи по Мойке, где строились пеньковые амбары.
Гнев его сумел укротить Апраксин. Он приказал поглядывать, когда государь поедет к пеньковым амбарам; получив сигнал, пошел к трудящимся недорослям, снял с себя орденскую ленту и мундир, повесил их на шест и стал вбивать сваи. Петр остановился и спросил, в чем дело. «Государь, – отвечал Апраксин, – здесь бьют сваи мои племянники и внучата; а я что за человек, какое имею в родстве преимущество? Кавалерии и мундиру бесчестия я не принес; они висят на дереве». Государь тогда же простил наказанных и отправил их для учения в чужестранные государства.
СТРОПТИВОСТЬ НАКАЗАННАЯ
3. Капитан Иван Акимович Сенявин (иногда пишут Синявин) в начале Северной войны захватил два шведских фрегата и прислал царю Петру письменное донесение об этом. Петр был так доволен, что поцеловал подпись Сенявина на письме. Когда же Сенявин вернулся с захваченными кораблями, Петр лично встретил его, произвел в контр-адмиралы и пожаловал за службу 10 тысяч рублей.
Непрямым потомком Ивана Сенявина, представителем того же рода флотоводцев (только адмиралов из него вышло пять), был Дмитрий Сенявин. О нем у нас тоже есть история.
4. В октябре 1807 года русская эскадра под командованием адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина пришла в Лиссабон. Вскоре английская эскадра превосходящими силами блокировала Лиссабон с моря. Сам же Лиссабон был занят французскими войсками.
Наполеон хотел использовать русские корабли против Англии. Дело было сразу после Тильзитского мира, и Александр I прислал указ: Сенявину предлагалось исполнять все предписания, «которые от его величества императора Наполеона посылаемы будут».
Но Сенявин, не любивший Наполеона, сумел сохранить русскую эскадру и от посягательств французов, и от натиска англичан. Дмитрий Николаевич вообще был строптив: скажем, во время очередной турецкой кампании он проявлял непочтительное отношение к командующему Федору Ушакову, за что ему даже довелось посидеть в карцере.
Вскоре Сенявин получил очередное императорское предписание: если эскадра будет атакована превосходящими английскими силами и будет в состоянии защищаться, повелел «сняв людей, корабли сжечь или затопить так, чтобы отнюдь не могли они сделаться добычею неприятеля». Но когда британские войска вошли в Лиссабон, Сенявин подписал с английским адмиралом Коттоном конвенцию: русская эскадра должна была отправиться в Англию и находиться там до заключения мира.
Эскадра отправилась в Портсмут, а через год благополучно прибыла в Ригу. Но по возвращении в Петербург Сенявин попал в опалу и был понижен в должности: три года он исполнял обязанности командира Ревельской флотилии.
В 1812 году Ревельская эскадра Сенявина несла патрульную службу у берегов Англии по просьбе британского Адмиралтейства. Удрученный бездействием, флотоводец написал рапорт военному министру с просьбой перевести его в «тот род службы, таким званием, каким удостоены будут способности мои». Но император не простил ему лиссабонского самовольства. В 1813 году Сенявин был уволен в отставку. Ему дали лишь половинную пенсию, и большая его семья оказалась в стесненном положении.
4. Однажды сенатор Дмитрий Мертваго сидел у себя на балконе с литератором Сергеем Аксаковым, своим крестником. Указав пальцем на прохожего, Мертваго спросил: «Видишь ли ты этого, который тащится по набережной, так гадко одетый? Это великий человек! Это нищий, которому казна должна миллион. Это адмирал Сенявин!»
Мертваго окликнул Сенявина и пригласил в дом. Аксаков видел, как Мертваго дал уходящему Сенявину какие-то деньги. Потом Мертваго рассказал Аксакову о заслугах адмирала в прошлом и бедственном положении в настоящем. «Сенявин умер бы с голоду, если б не занимал денег, покуда без отдачи, не гнушаясь и синенькой [пятирублевой ассигнацией]. Но у него есть книга, где он записывает каждую копейку своего долга».
В 1825 году, когда на престол взошел Николай Павлович, Сенявин вернулся на службу и стал полным адмиралом.
СТРОПТИВОСТЬ БЕЗНАКАЗАННАЯ
5. Адмирал Григорий Спиридов командовал русским флотом во время знаменитого Чесменского сражения (1770). Екатерина наградила Спиридова орденом св. Андрея Первозванного и деревеньками.
Но Спиридова грызла обида, что вся честь досталась графу Алексею Орлову, который прямого участия в сражении не принимал, но был командующим военно-морскими силами в Средиземном море. Граф был пожалован орденом св. Георгия 1-й степени и правом именоваться графом Орловым-Чесменским.
Спиридов, не стерпев обиды, вскоре подал в отставку по состоянию здоровья. Императрица, в свою очередь, была удручена поступком адмирала. Но утвердила прошение об отставке и назначила Спиридову пенсию в размере полного адмиральского жалованья.
БЕЗ ЧИНОВ ПОЧЕТНЕЙ
6. Александр Суворов весьма уважал адмирала Федора Ушакова. В 1799 году в Италии к нему прибыл с депешей от Ушакова курьер-немец. Прочитав бумаги, Суворов обратился к курьеру: «Здоров ли мой друг Федор Федорович?»
Курьер не сразу понял, о ком речь, а затем ответил: «Я оставил господина адмирала фон Ушакова в добром здравии. Он поручил мне засвидетельствовать вашему сиятельству свое искреннее почтение».
Суворов вспылил: «Убирайся ты со своим фон! Человека, который потряс Турцию и гонит французов из Италии, называй всегда просто Федор Федорович!»
ФЛОТСКИЙ ЛЕКСИКОН
9. Было два адмирала Чичаговых – отец и сын. Отец, Василий Чичагов, известен полярными экспедициями и победами над шведским флотом. Однажды он рассказывал Екатерине, как разбил шведов, увлекся и принялся честить врагов не выбирая выражений. Вдруг опомнился и стал просить прощения. Императрица молвила: «Ничего, Василий Яковлевич, продолжайте; я ваших морских терминов не разумею».
НА ВСЯКОГО ОСТРЯКА НАЙДЕТСЯ ПЕРЕСМЕШНИК
10. Младший Чичагов, Павел Васильевич, в 1807 году был назначен морским министром и членом Государственного совета. Вскоре он перестал ездить в совет. Об этом донесли императору. Александр Павлович просил адмирала быть точнее в исполнении своих обязанностей. Чичагов несколько раз побывал в совете и опять исчез. Император с неудовольствием повторил ему свое замечание. Чичагов отвечал: «Извините, Ваше Величество, но в последнем заседании, где я был, шла речь об устройстве Камчатки, и я полагал, что все уже устроено в России и собираться совету не для чего».
11. Адмирал Павел Чичагов участвовал и в сухопутных баталиях. После неудачных действий при Березине в 1812 году он впал в немилость, но получил изрядную пенсию и поселился за границей. Дипломат Петр Полетика, встретившись с Чичаговым в Париже и выслушав его осуждения всему, что делается в России, наконец сказал ему: «Признайтесь, однако ж, что есть у нас одна вещь, которая так же хороша, как и в других государствах». – «А что, например?» – «Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из России».
ГРАЖДАНСКИЙ ЛЕКСИКОН
Адмирал Александр Семенович Шишков был президентом Российской академии, министром просвещения, видным публицистом, а в 1812 году – государственным секретарем и автором императорских манифестов.
12. Будучи молодым офицером, Шишков был назначен на караул во дворец. Там он столкнулся с камер-лакеем, который заведывал обеспечением караулов провиантом. Шишков выразил ему свое недовольство, камер-лакей презрительно что-то ответил, слово за слово – и Шишков поколотил придворного. Тот побежал жаловаться обер-гофмаршалу князю Борятинскому. Обер-гофмаршал вскипел и пообещал пожаловаться на наглого офицера императрице. Шишков явился к светлейшему князю Потемкину и доложил, как было дело. Рассказ понравился светлейшему, и он сказал: «У меня сегодня вечер. Все будут, приходи и ты, да будь посмелее».
Вечером гости у Потемкина сели играть в карты. Светлейший играл в бостон за одним столом с Борятинским. Шишков подошел к Потемкину и дружески хлопнул его по плечу: «Здравствуй, князь! Уже играет!» Потом бросил офицерскую шляпу на подоконник и стал важно расхаживать по залу, поглядывая в карты играющих. Вскоре светлейший подозвал его: «Шишков, поди-ка сюда! Посмотри на мою игру. Курьезная! Как ты думаешь, что мне играть?» Шишков отвечал: «Отвяжись, сделай милость. Играй себе что хочешь».
Борятинский тут же забыл историю с камер-лакеем. А прочие придворные еще долго считали Шишкова фаворитом Потемкина и низко кланялись ему при встрече.
13. Николай Карамзин произвел слово «промышленность» из русского «промысел». Таким же путем на рубеже XVIII-XIX столетий создавалось множество слов: трогательный, занимательный, начитанность, обдуманность и др.
Адмирал Шишков, архаист и консерватор, протестовал против такого пополнения русского лексикона и называл подобные слова «юродивым переводом». Вместо «развитие» и «влияние» он предлагал говорить по-старому «прозябание» и «наитие», вместо «соображение» – «умозаключение» и т.п.
А вот умозаключение адмирала о военном обиходе: «Что может быть лучше и ближе к значению своему, как слово «дневальный»! Нет, вздумали вместо него ввести и облагородить слово «дежурный», и выходит частенько, что дежурный бьет по щекам дневального».
На возражения Карамзина, что новые понятия требуют тысяч заимствований, Шишков отвечал: «Да в чем состоят сии тысячи, и какую связь чужестранные обычаи имеют с языком и красноречием нашим? Французы выкрасят сукна и дадут цветам их названия: мердуа, бу-де-пари и проч. – Они наделают домашних уборов и назовут их: табуре, шезлонг, кушет и проч. – Они выдумают шарады, логогрифы, акростихи, абракадабры и проч. – Они наденут толстый галстук и скажут: это жабо; возьмут в руки суковатую дубину и скажут: это массю д’еркюль. – Они переменят имена своих месяцев; изобретут декады, гильотины, и проч. и проч. – Как? и все это должно потрясать язык наш?»
14. В конце жизни адмирал Шишков впадал в летаргический сон. Однажды он проспал несколько месяцев. Врачи, наблюдавшие за ним, вдруг заметили, что прекратилось дыхание. Стали готовиться к похоронам.
Прощаться с Шишковым приехал сам государь Николай Павлович. Пока его встречали, старик проснулся, надел халат и чепец. Увидев ожившего покойника, родственники попадали в обморок. А государь подошел, подал ему руку и пожелал долго жить. Спустя несколько дней Шишков умер во сне. Ему было 86 лет.
АДМИРАЛ ИЗ ЛЕКСИКОНА
Молодой Антон Чехов собирал библиотеку, покупая книги у букинистов на Сухаревке. Многие из них подавали Чехову сюжеты для рассказов. Так случилось и с книжицей под названием «Толкователь слов разных и терминов иностранных, в российском флоте употребляемых».
В рассказе Чехова «Свадьба с генералом» фигурирует отставной контр-адмирал Ревунов-Караулов. Приглашенный почетным гостем на свадьбу, он терроризирует хозяев и гостей неустанным и неуместным толкованием морских терминов.
Позднее в пьесе «Свадьба» Чехов разжаловал Федора Яковлевича Ревунова-Караулова до отставного капитана 2-го ранга.
