К созданию ГлавВоенПУРа

Начальник Главного военно-политического управления ВС РФ генерал-полковник Андрей Картаполов. Фото с сайта www.mil.ru

30 июля указом президента РФ создано Главное военно-политическое управление Вооруженных сил Российской Федерации (ГВПУ). По словам начальника новой военно-политической структуры генерал-полковника Андрея Картополова, причина ее формирования в том, что «против нас ведется откровенная, очень циничная информационная война на всех фронтах, и мы должны защищаться… Главная цель создаваемых военно-политических органов – в формировании воина-государственника, надежного и преданного защитника Отечества, носителя традиционных духовно-нравственных ценностей российского общества: духовности и патриотизма».

В своем интервью, размещенном в еженедельнике «Военно-промышленный курьер» от 11 сентября 2018 года, генерал говорит о том, что в нынешних условиях возрастает значение информационного воздействия противника, что для достижения победы не обязательно вести боевые действия, а достаточно поменять сознание противника, чему пример цветные революции. И это действительно так. Человек действует, исходя из тех идей, которые определяют его сознание. Особенно важно иметь устойчивое мировоззрение военнослужащим, которые подвергают свою жизнь опасности ради защиты высших идеалов и ценностей, к которым относятся: Родина, народ, государство.

Армия, несмотря на то что она является инструментом насилия, сама выполняет свои функции, исходя только из убеждения, поскольку вооруженного человека никто не может заставить выполнять свой долг силой. В государстве нет силы большей, чем армия. Когда армия разочаровывается в защищаемых идеях, тогда она теряет боевой дух, а значит, и способность вести боевые действия, в худшем случае – разбегается, как это было в 1917 году, когда Российская Императорская армия развалилась под влиянием революционной агитации, дискредитации власти и основных идей, на которых держалось государство.

Человек на войне всегда сражается и умирает за идею, потому что бессмысленно умирать за материальные блага, которые, как известно, с собой на тот свет не возьмешь, поэтому так важны идеальные, ценностные основы Российской армии и общества. Сегодня такие основы отсутствуют, это показала и сирийская кампания, о чем с военной прямотой говорит и генерал А.В. Картополов: «Именно уроки и выводы из сирийской кампании послужили главным, решающим аргументом, чтобы министр обороны принял решение об усилении военно-политической работы с личным составом и доложил об этом Верховному главнокомандующему».

О том, что не все блестяще в сирийском воинском контингенте с мотивацией военнослужащих, говорит и тот факт, что генерал предлагает в ходе боевых действий задним числом поменять причину и цель нашего вмешательства в сирийскую войну. В 2015 году президент Путин в качестве причины ввода войск в Сирию назвал борьбу с международным терроризмом. Генерал Картополов полагает, что то, «что сейчас происходит в Сирии, можно считать очередным актом войны за ясли Господни», которые находились в Вифлееме.

В современной России для решения любой серьезной проблемы принято создавать управленческие структуры, которые должны ими заниматься. С проблемой мотивации личного состава поступили так же – создали аналог советского ГлавПУРа, но с тем отличием, что последний был создан на базе определенной идеологии, а ГлавВоенПУРу ее предстоит создать. Правда, генерал Картополов считает, что он ее уже создал, причем базироваться она будет на трех китах: «на истории России, на исторических и культурных традициях нашего народа и на абсолютно твердой убежденности в том, что наша страна должна жить и развиваться». «Как видите, идеология очень несложная. Чем проще идеология, тем легче ее реализовать. Дальше уже пошли разветвления – духовность, государственность и т.д.», – сказал на встрече с журналистами генерал.

Идеология действительно несложная, и реализовать ее сможет любой офицер, даже сержант-контрактник, но вот на сознание подчиненных она вряд ли повлияет. Создание государственных идеологических систем такого уровня – дело не столь простое, как это кажется генералу. За всю историю России их было две – православие и коммунизм. Обе созданы не в России. Православие заимствовано в Византии, а коммунизм – в Германии. Идейные системы подобной степени сложности и убедительности русские мыслители сами ни разу не создавали. Да и другие народы редко могут похвастаться такими достижениями, поскольку это либо результат божественного вмешательства (православие), либо интеллектуальная работа мирового уровня (Карл Маркс). Армии задачи такого рода никогда не поручались, потому что это прерогатива высшей власти, общества, народа в целом. Идеология всегда привносится в армию, а не наоборот.

Верховный главнокомандующий Владимир Путин довольно долгое время находился в раздумьях по поводу содержания национальной идеи, которая является стержнем государственной идеологии и общественного мировоззрения. Он проделал значительную идейную эволюцию, обычную для правителя в постпетровский период, – многие русские цари начинали как либералы, а заканчивали как консерваторы. Не избежал этого и Владимир Путин.

Первая консервативная идея в ранге национальной была заимствована у Солженицына – это было сбережение народа, а несколько позднее – патриотизм. В неявной форме она была сформулирована еще в 2013 году на заседании Валдайского клуба. В феврале 2016 года президент на встрече с активом Клуба лидеров уже ясно заявил, что национальная идея России – это патриотизм: «У нас нет никакой и не может быть другой объединяющей идеи, кроме патриотизма… Другой идеи мы не придумаем, и придумывать не надо». Правда, добавил при этом, что она еще «не оформлена» и непонятно, как ее «запустить». Это свидетельствует о том, что есть лишь заявка на национальную идею, но цельной всеобъемлющей концепции, дающей ответы на важнейшие вопросы российской современности, до сих пор не разработано.

Патриотизм в качестве национальной идеи должен не только сформировать отношение к главным сферам человеческого бытия, но и сделать их привлекательными и конкурентоспособными на фоне мировоззренческих идей других народов, а главное, он должен стать более эффективным, чем либерализм. Если этого не произойдет, то мы опять будем вынуждены вернуться к либеральным экспериментам, как это случилось в феврале 1917 года и в 1991 году. Пока же эта огромная идейная работа не только не проведена, но даже и не осознана до конца ни властью, ни интеллектуалами. Отдельные разработки ведутся только в области образования, истории, внешней политики, экономики. Теперь к ним подключились и военные.

Несомненно, патриотическая идея может стать мощной силой, консолидирующей наше общество, но для этого нужно насытить ее конкретным содержанием. Патриотизм – это любовь к Родине. В условиях православия Россия являлась защитницей и распространителем истинной веры, и это высокое предназначение было предметом законной гордости православных христиан, которые до конца XIX века составляли большинство населения страны. Но их доля непрерывно уменьшалась, что создавало проблемы с патриотизмом, проявившиеся, в частности, в годы Первой мировой войны.

СССР в глазах своих граждан представал страной с самым передовым общественным строем, авангардом «прогрессивного» человечества, страной с передовой наукой, техникой, экономикой, имеющей многочисленные достижения во многих областях. Советский Союз было за что любить, до тех пор пока советский народ не разочаровался в самом коммунизме, и тогда страна предстала в качестве тоталитарной державы, процветающей на крови и страданиях собственного народа. Такую страну любить перестали, поэтому, когда она рассыпалась в 1991 году, армия не встала на защиту ее целостности.

Сегодня любовь к Отечеству пытаются обосновать ее славной историей, но единого, разделяемого большинством общества, образа прошлого не создано прежде всего потому, что наши граждане, находясь на различных концептуальных позициях, видят его по-разному. Почитайте историю, написанную с либеральных позиций, коммунистических, монархических, государственно-патриотических, – это разные истории, причем порой диаметрально противоположные в оценке всех важнейших событий. Более или менее единый взгляд существует только на историю Великой Отечественной войны, именно поэтому она выбрана главным средством, формирующим национальную идентичность российского народа.

Национальная идея в качестве неотъемлемого компонента идеологии армии должна содержать образ прекрасного будущего, к которому нужно стремиться. Какой образ будущего сегодня имеем мы? У каждого он свой. Коммунисты по-прежнему видят его в виде пресловутого рога изобилия, из которого посыплются блага и осуществится великий принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Либералы хотят только европейского будущего для страны. Ясно определено будущее у радикальных националистов – «Россия для русских», но думается, что его осуществление поставит крест на стране вообще. Что хотят патриоты, пока непонятно.

Неопределенность содержания понятия «Родина», неясность цели, миссии и проекта, который должен осуществить российский народ, не позволяют создать оригинальные формы и методы воспитания и обучения молодого поколения и заставляют механически перенимать формы недавнего прошлого – игру «Зарницу», нормы ГТО и др. Потеряв изначальное содержание и не получив нового, они стали подобны евангельским старым мехам, не способным удержать влитое в них молодое вино, но беда в том, что вина в них никто не вливает. Поэтому они остаются пустыми, мертвыми формами. Такой же формой будет и предлагаемый Картополовым планшет вместо боевого листка. Не важно, в какой – письменной или электронной – форме зафиксирована великая идея, она будет побуждать людей к действию даже в том случае, если написана на заборе. А вот если идеи нет, то никакой планшет не поможет.

Для того чтобы ГлавВоенПУР заработал, ему нужно дать идею, сам он ее никогда не выработает. Принятая, апробированная, одобренная большинством общества идея может стать основанием для государственной идеологии. Ее внедрением в сознание военнослужащих и займется ГлавВоенПУР. При этом формы его работы будет определять тоже идея. Если это идея Бога – тогда основной формой будут богослужения, а местом работы с личным составом станет полковой храм. Если будет принята светская, например, патриотическая идея, тогда можно использовать и «боевой планшет». Но пока ясности в идее нет, любые формы, не наполненные содержанием, в лучшем случае бесполезны, в худшем – вредны. Храм без Бога и веры так же опасен, как и партсобрание без идеи коммунизма: революция 1917 года и перестройка 1991 года – тому подтверждение. Сначала идея, затем формы работы, а не наоборот.

Идеи пока нет.