Российские альпинисты поднялись на ранее непосещаемые горные вершины в Пакистане (+ФОТО)

Экспедиция российских альпинистов в пакистанской долине Хан успешно завершена, команда восходителей благополучно вернулась на родину. Участник экспедиции чемпион России 2010 года и  неоднократный призер отечественных, и международных  чемпионатов по альпинизму и парашютному спорту,   мастер спорта по альпинизму и мастер спорта международного класса по парашюту Денис Сушко встретился с ответственным редактором «НВО» Александром Шарковским и рассказал о ходе экспедиции и трудностях, с которыми пришлось столкнуться.

– Сейчас, когда экспедиция благополучно завершена, хотелось бы выяснить, ради чего вы ее затеяли? Оставим без рассмотрения проект снять фильм и фотоматериалы.   Какие спортивные планы вы строили?

– Жесткого плана, пожалуй, не было, поскольку район новый. Неизвестно было, с чем мы встретимся. Мы даже не знали, на какую гору пойдем и какой маршрут выберем.   Поэтому собирались хоть как-то определиться с нашими хотелками уже после того, как прибудем на место, осмотримся.   И после разведки предполагали окончательно  определиться с восхождениями.

Готовясь к экспедиции, мы думали, что сходим три, может быть, четыре горы. Первую – какую-нибудь простую для разминки и акклиматизации. Затем предстояло выбрать две горы сложных, лазательных, но коротких, с временной затратой до двух дней на маршрут. В завершение собирались сходить одну большую стену так, чтобы на нее потратить неделю, может больше.

-  Вот вы прибыли на место. С чем столкнулись? Какими были первые впечатления? Какую гору выбрали для себя в качестве разминочной?

– Неожиданно для себя я поймал «горняшку» еще на уровне базового лагеря. И это было пусть небольшой, но все же неприятностью. На акклиматизацию ушло больше времени, чем мы предполагали.

– Стоит объяснить читателям, что такое «горняшка» и для чего нужна акклиматизация.

– «Горняшка» на сленге альпинистов – это гипоксия, или горная болезнь. Дело в том, что на высоте воздух разряжен и, соответственно,   парциальное давление кислорода меньше чем в низинах, где приспособлен жить современный человек. Наш базовый лагерь располагался на абсолютной высоте примерно 4500 м. Чтобы было понятно: за нулевую отметку принят уровень Балтийского моря, от него и идет отсчет абсолютных высот. Москва расположена на уровнях от 114,2 м до 250 м. Акклиматизация, то есть привыкание организма к жизнедеятельности в высотной атмосфере, имеет медицинское объяснение. На высоте человек будет чувствовать себя плохо до тех пор, пока уровень гемоглобина не повысится до нужного показателя, при котором кровь переносит значительно больше кислорода, чем в обычных условиях. Как правило, во время акклиматизации альпинисты совершают небольшие пешие подъемы или прогулки по долине, нагрузка на организм должна быть приемлемой.

– А теперь расскажите, что было после.

– Для разминки мы выбрали вершину Хошо-пик. Думали, там будет просто, подъем пешком, как на Эльбрус. На деле оказалось все не так… Местами пришлось лезть... На маршруте встретился довольно крутой ледово-фирновый участок протяженностью семь или восемь веревок.

– А что значит «веревка» и «ледово-фирновый участок»?

– Что такое страховочная веревка, надеюсь, понятно? Обычно она имеет длину от 50 м до 60 м. Маршрут восхождения разбивается на участки от  станции к станции – у альпинистов это называется «веревка». Для ясности приведу пример. Оптимальная команда для восхождения – альпинистская двойка, или связка, у веревки два конца. В начале маршрута делается первая станция, для надежности на двух или трех точках страховки, в лучшем случае на шлямбурных крючьях, в худшем – на чем придется. Станция должна выдерживать рывок при срыве первого в связке, это тот, кто лезет вверх и тянет за собой веревку. Второй – его страхует на станции. Когда первый выходит примерно на всю длину веревки вверх, он ищет место для устройства следующей станции, на которой принимает второго, выбирает веревку. Когда второй поднимается на эту станцию, они меняются местами.   Новый лидер забирает все крючья, карабины, петли, другое необходимое для страховки снаряжение у напарника, и лезет вверх, пока не выйдет на всю длину веревки, там создается другая станция. И так  происходит до конца маршрута. С веревкой разобрались.

Теперь расскажу о других элементах  страховочной цепи.   Скальные крючья имеют множество форм, самые применимые из них лепестковые, профильные, анкерные и шлямбурные. Первые три типа –   используются много раз, а вот шлямбурные крючья или болты забиваются в скалу навсегда, впрочем, и среди них есть съемные варианты. Лепестковый крюк проще в обращении, но держит динамическую нагрузку 400-800 кг, а шлямбурный – требует много времени для установки, но держит динамическую нагрузку   в 2-3 тонны, поэтому их стараются использовать при устройстве станций.

Закладки имеют множество форм стоппера – трапецоиды, гексы – гексоиды (это ясно из названия), тавровые закладки и эксцентрики также соответствуют имени. Камалоты – под этим наименованием подразумеваются в настоящее время все сложные механические закладные элементы, состоящие из  эксцентриков, пружин и вытяжных ручек. Они хороши тем, что могут менять свою геометрию, это удобно при организации страховочной цепи. Первый, когда лезет, периодически устанавливает страховочный элемент: забивает крюк или заклинивает закладку  в трещину в скале. За этот элемент цепляется карабин, за него оттяжка (шьется из прочных текстильных строп), за нее другой карабин, а в него прощелкивается веревка, к концу которой привязан первый в связке (ко второму ее концу привязан его напарник).

Для чего нужны промежуточные точки страховки? Допустим, первый вылез вверх на 5 м выше такой точки и сорвался. Ему предстоит пролететь в свободном падении 10 м (пять до точки и пять – после), плюс дельту, на которую вытянется веревка. Она специально изготавливается упругой, чтобы гасить рывок (в противном случае сорвавшийся может получить серьезные травмы от страховочной системы. А если промежуточной точки нет, первый при срыве летит на всю длину веревки, на которую поднялся вверх над станцией, столько же ниже станции плюс дельта удлинения веревки. Это очень опасно и может привести к гибели восходителя или всей связки, если станция не выдержит рывка.

– Предлагаю на этой оптимистической ноте вернуться к рассказу о первом восхождении. Тем более, как я понял, вы шли на гору, на которой до вас никто не бывал?

– Да, это так.   К тому же поход под эту гору был сложноват, местами даже пришлось пролезать трудные скальные участки. Один отрезок мы оценили по сложности как А3. Конечно же, это не часть маршрута, а только подход под него, но все-таки... Нам пришлось там поработать – провесить перила, потратить на это время. К тому же мы его преодолевали со всем грузом, который тащили в штурмовой лагерь.

– А что значит А3?

– Это оценка категории сложности при восхождении не лазаньем, а на искусственных точках опоры (ИТО). Когда используются лесенки или альтернативные дивайсы, такие как клиффанги и крюконоги. Такой способ восхождения у нас называется сресарка (от «слесарный»). Применяется он там, где лазание невозможно.

Как это происходит? Вбивается крюк, или клемма, на нее вешается лесенка, на лесенку встает альпинист и крепит другую искусственную точку опоры выше, вешает на нее другую лесенку, перемещается на нее и так движется вперед, страховка организуется как и при лазании. Выйдя на всю веревку вверх, первый в связке организует станцию и жестко крепит на нее веревку, это называется «перила». По ним вся остальная команда движется вверх, используя стремена и специальные приспособления: кулачковые зажимы, жумары, шунты, и прочее. Если в страховке при прохождении какого-то участка используются надежные (например шлямбурные) крючья, и забиваются они часто (чтобы обеспечить полную безопасность), его сложность оценивается как А1 или А2.

Сложность А3 предполагает, что при срыве первый может пролететь до 15 м, А4 – означает, что все весьма проблематично и возможно падение на глубину до 30 м с приземлением на полку, а это чревато переломами или… При сложности А5 – участок очень труден для прохождения надежна только станция, первый может пролететь 100 и более метров. Что, как вы понимаете, весьма опасно. Возможны удары о рельеф со смертельным исходом. И наконец А6 – когда все очень сложно и станция ненадежна, в этом случае при срыве первого гибнет вся команда.

– Интересную картинку вы нарисовали, но полезную. Пусть она будет еще одним предупреждением: неподготовленным людям в горы соваться не стоит. Вернемся к экспедиции. Расскажите о втором восхождении.

– К сожалению, на первый этап экспедиции у нас ушло больше времени, чем мы предполагали в самых негативных вариантах. Времени оставалось мало. Следующий объект восхождения выбирали уже как основной, без промежуточных вариантов. Стену мы себе нашли высокую, красивую – на гору Тридент и полезли на нее. Но на первой же веревке попали под камнепад. К счастью, никто из команды не пострадал. Но всем нам было предельно ясно, что от этого маршрута придется отказаться. Камни там били буквально по всей стене и летели чуть ли не от вершины.

Ушли мы из-под этого маршрута недалеко. Решили, что полезем на эту же гору, но по гребню.

На вершине горы – снег и лед, скалы – граниты, но разрушены они здесь очень сильно. Вулканической активности в районе не наблюдается, во всяком случае, нам не попадались ни гейзеры, ни источники нарзана. Порода разрушается из-за огромного, просто какого-то немыслимого количества осадков. В теплое время года на эту долину обрушиваются ливни. А когда наступают холода, выпадает снег, и его покров достигает толщины в несколько десятков метров.

Когда мы осматривали район, то обратили внимание, что потоки воды струятся со всех вершин, сухих участков на стенах практически не было видно. Поначалу казалось, что вот они – вершины и стены, ходи на что хочешь… А потом выяснилось, что лезть особенно-то и не куда. Там вода течет, там камни летят без перерыва, везде сильно разрушенная порода, на гребнях и стенах много нависающих снежных карнизов, которые могут обрушиться в любой момент.

Новый маршрут, который мы выбрали для себя, сначала шел по крутому взлету на перевал – это примерно 450 м фирна, льда и снега. Были участки, имеющие наклон около 70 градусов. Мы старались на ледовые стенки не лезть, а обходить их по снежникам. Короче, до перевала мы шли, даже не связываясь, соответственно веревки и ледобуры не доставали.

Выбрали для подъема раннее время, пока склон схвачен морозцем, ничего по нему не падает и опасность схода лавин минимальна. С перевала, который находится на абсолютной отметке 5550 м, мы поднялись по крутому гребню на вершину, ее высота над уровнем моря чуть больше 5800 м. Так что перепад высот между перевалом и пиком составил около 250 м, а общий перепад по высоте всего маршрута получился около 700 м.

Мы считаем, что этот маршрут достоин присвоения 6А категории сложности, его гребневой отрезок достаточно труден, его средняя крутизна превышает 60 градусов, а местами там были вертикальные веревки.   Лазание на нем комбинированное – скалы, снег, лед. Погода стояла прохладная, примерно плюс пять градусов днем, а ночи были не очень холодными (по горным меркам – теплые), температура держалась на отметке около минус пяти. Старались выходить на маршрут затемно, чтобы успеть пройти опасные участки, пока лед не начал таять и держал обломки камней, подобно тому, как цементный раствор держит кирпичи. Но в условиях, когда ночи вот такие теплые, в этом смысла особого, наверное, нет.

Верхняя, предвершинная веревка была вертикальная и разрушенная, там стена как бы сложена из свободно лежащих скальных блоков. А лазание – по сложности где-то 6В, 6В+, ключевой отрезок я бы оценил в 6С+. Скальники надевал, но не часто, лез в основном на инструментах и в кошках, поэтому оценивать маршрут правильнее было бы по микстовой шкале.

– Извините, но, мне кажется, необходимо объяснить читателю, что значит маршрут 6А категории трудности, рассказать о сложности на уровне 6В, 6В+ и 6С. Что такое скальники и микст с его шкалой оценки трудности…

– В России принята советская шкала оценки сложности альпинистских маршрутов: 1Б – самый простой, 2А, 2Б, 3А – более сложные, требуют начальной подготовки 3б, 4А – еще сложнее, требуют продвинутой подготовки. Для восхождения по маршрутам категорий трудности (кт): 4Б и 5А – нужна очень хорошая подготовка. Если вы собрались на горы 5Б и 6А кт, это значит, что у вас почти мастерский уровень. Максимальная сложность оценивается категорией 6Б – это уровень настоящих мастеров.

Сложность скальных участков у нас на Руси принято оценивать по французской шкале, которая имеет уровни от 4 до 9 и все они (кроме 9-й, имеющей подкатегории А, В) разделяются на подкатегории А, В, С. В дополнение каждая подкатегория имеет еще части «+» и «-». Скальниками альпинисты, для краткости называют специальные туфли для лазания по скалам. Микстовый (смешанный) маршрут сочетает в себе лазание по льду и скалам, его проходят на ледовых молотках или коротких анкерных ледорубах и, конечно же, на ботинки надеваются кошки. Скажу честно, чтобы объяснить здесь критерии оценки категории сложности, придется прочесть долгую лекцию.

– Сказанного вполне достаточно. Расскажите, как вы совершали восхождение на Тирдент.

–  В качестве страховочных элементов в основном шли камалоты и анкерные крючья, пару раз пришлось закрутить буры (ледовые страховочные приспособления). Станции у нас были надежные, делали мы их на шлямбурных крючьях. Но несмотря на это, риск серьезно пострадать при срыве был очень велик для того, кто шел первым, поскольку промежуточные точки страховки ставились редко и не надежно, а некоторые веревки вообще проходились без них. Эту работу доверено было выполнять мне.

Лез – выламывал камни, зачастую приходилось отрывать зацепки, пробовать одну за другой, пока найдешь надежную. Осыпал много породы, слава богу, подо мной никого не было. Порой лез по откровенному живью (рельеф сложен из свободнолежащих камней), страховался камами и якорями. Очко играло не по-детски. Итеошить (восхождение на ИТО) не решился, безопаснее было лезть. Возможности полетать (сорваться) было хоть отбавляй. В лучшем случае ставил две, три промежуточных точки на 60 м подъема. Иногда встречались ледовые участки, где поверхность была покрыта подтаявшими линзами или рыхлой снежно-фирновой субстанцией, инструменты (ледовые молотки) на таких участках не цеплялись за ледовую поверхность, прорезали ее, а кошки не стояли, проскальзывали.

Приходилось предпринимать неимоверные усилия, чтобы не улететь (не сорваться). Как говорится, с помощью бога и инстинкта самосохранения удалось обойтись без срывов.

На восхождение у нас ушло около трех дней. На перевал мы поднялись ночью, поскольку днем там все осыпалось и падало.

Следующий день мы провели на перевале, нас попросту накрыл небольшой шторм, пришлось его переждать.

На другое утро распогодилось, и мы полезли на вершину.   К закату поднялись на нее и примерно в час ночи, может, чуть позже опять спустились на перевал. Там отдохнули часа три-четыре и пошли вниз.

Проблем, в общем, не случилось. Впрочем, была небольшая заминка при спуске по гребню на перевал. Мы умудрились взять с собой только один фонарик на троих. Первым спускался Костя, фонарь был у него, он должен был приготовить станцию для дальнейшего спуска, а мы ехали вниз по веревке на ощупь в кромешной темноте. Поскольку порода на маршруте сильно разрушена, была опасность, что на спуске по веревке можно было вывернуть множество живых камней и обрушить их вниз, на тех, кто там находится.

Первый ехал с фонариком, камни не кидали, но опасность была. Когда продергивали веревку, тоже ничего не летело, делали все аккуратно. Живые камни пытались обходить. После перевала первый катился вниз по веревке, а Костя и я спускались лазанием.

Пришли в штурмовой лагерь. Одолевала усталость после ночного спуска, к тому же ботинки были плохие – промокли, ночью прихватил морозец…

Шмотки забрали с собой, и около 10 утра вернулись на базу. А Валера – оператор – поленился, пошел налегке, пришлось возвращаться за своими вещами под гору на следующий день.

– После всего что было, как вы оцениваете перспективность долины Хан для дальнейших альпинистских экспедиций?

– За время пребывания там, вариантов для восхождений мы обнаружили не очень много. Помимо нашей горы, я присмотрел еще одну стену, но мы оставили ее до следующего раза. Красноярцы сходили свой маршрут и испанцы – свой. Вот, собственно, и все, что доступно. Может быть, там надо провести более глубокую разведку. А на это необходимо много времени. В этот район, возможно, лучше выезжать в сентябре-октябре, когда там не так жарко. Возможно, откроется для восхождений множество красивых маршрутов, когда вершины прихватит мороз и лед будет держать надежно породу.

Красноярцы сходили Тангру – самую высокую гору в долине. Они, правда, на нее с самого начала были заточены и времени больше ни на что не теряли. Они пять дней лезли на эту гору. Предварительно Тангра оценивается на 6Б категорию.

Кстати, мы и краснояры совершили первовосхождения, до нас на этих вершинах вообще никто никогда не бывал. Помимо восхождений мы сняли много видеоматериала и фотографий. Район красивый, долина имеет большой ледник.

Чуть не забыл – с вершины нашей горы были хорошо видны восьмитысячники (горы высотой более 8 тыс. м) Каракорума.

– Чем еще запомнилась эта экспедиция?

– К нам на базу приходила корова темной масти. Паслась пару дней, потом наложила кучу в центре лагеря, мы ее прогнали. Вокруг нашей базы в основном были снег, лед и скалы, немного низкорослой травы. Лагерь располагался на абсолютной высоте 4500 м, цветочки такие маленькие цвели, птички летали, похожие на альпийских галок. Крупной живности не было, а вот мыши на базе поселились, ели наши запасы. Сурки и прочие крупные грызуны вовсе не попадались.

Испанцы остановились по соседству с нами, в 15 минутах ходьбы через ледник. Для них местные проводники выбрали очень красивое место. Им досталась ровная поляна в отличие от нашей, покрывала ее зеленая пушистая травка, а по центру поляны текла небольшая речка с кристально чистой водой. Нам же пришлось употреблять мутную воду, поскольку поблизости от нашего лагеря другой не было. Виды у них были красивые – на живописные южные стены окружающих гор.

Безопасность обеспечивали без предварительной договоренности. Спас-отряд всегда можно было собрать из альпинистов, которые были в лагере. Поддерживали радиосвязь между собой. У нас был спутниковый телефон и трекер с кнопкой тревоги, при нажатии которой власти высылают спасательный отряд без промедления.

Горы осыпались и днем и ночью. Иногда пару дней было тихо, ничего не грохотало, не сыпало, а потом как начинало… Обвалы гремели без остановки сутками. Погожих дней было примерно одна треть, дожди были сильные – с градом и грозами.

Был в баз-лаге туалет, выложенный камнями, был душ, воду грели. Ни змей, ни других ползучих гадов не видели. Насекомые были, но, такие – не кусучие, в основном –  мухи. И их было много.

По комфорту базовый лагерь был выше всех похвал. Нас обеспечивали четыре местных работника, которых предоставило пакистанское турагентство. Один главный повар и три помощника делали всю работу по лагерю – готовили, накрывали на стол, мыли посуду, убирали, стирали. Обеспечивали наш быт «от и до». Когда мы ели, у обеденного стола всегда один из них стоял на подхвате. Местное турагентство устроило все по высшему разряду. Были живые куры, мы их съели. Под конец экспедиции пакистанцы привели козла в лагерь, и его съели. Кормили на убой, множество перемен блюд – супы, салаты, манго на десерт. Один раз приготовили острую пищу, народ возмутился, они стали готовить пресную.

Был чай, варили кофе. Зачастую нам подавали кипяток в термосах на стол, а мы использовали пакетики с чаем. Алкоголь с собой не брали, поскольку это мусульманская страна, с этим делом у них харам. Решили на грубость не нарываться. Краснояры были хитрее, в термосе пронесли коньяк. Мы, конечно же, в нем немного поучаствовали.

– Что вас мотивирует ехать в горы совершать восхождения, рисковать жизнью своей и товарищей?

– Злой вопрос. Допустим, я рискую своей жизнью, это мой выбор. Мои товарищи также сделали свой выбор, каждый для себя. Никто никого в горы насильно не тащит. Более того, спортивная команда редко складывается из совершенно незнакомых людей. Человек случайный в нее попасть никакой возможности не имеет. Что нас мотивирует? Думаю, в первую очередь – честолюбие, свойственное всем спортсменам. Мы стремимся усложнять себе задачи, достигать пограничных с нашими возможностями результатов, делать то, что другим не по силам. Да, мы воюем за награды, за чествование, за признание и уважение.

– А как же романтика альпинизма, красота гор и знаменитый посыл из песни Высоцкого «парня в горы тяни – рискни»?

– Романтику альпинизма и красоту гор никто не отменял. Они являются сильным стимулом для восхождений на первых порах, когда только начинаешь ходить в горы, но со временем – уходят на второй план, становятся мощным фоном для спортивных восхождений. А насчет слов из песни Высоцкого… Даже не знаю, что сказать. Я люблю песни Высоцкого, но в них изложено его личное мнение, собственное представление об альпинизме. Между прочим, Высоцкий в реальной жизни альпинистом не был.

– Вы сказали про честолюбие спортсмена. А почему бы вам не реализовать его в каком-нибудь виде спорта, не сопряженном с риском для жизни, например в большом теннисе. Кстати, теннисисты имеют хорошие финансовые перспективы, не достижимые в вашем виде спорта. Не значит ли это, что вас все же стимулирует что-то иное, а не честолюбие?

– Я понимаю… Вы хотели бы поговорить об адреналиновой зависимости. Возможно, так оно и есть, но духовно никто из альпинистов этого не ощущает. Вот, к примеру, лезешь первым и проходишь сложный скальный нависающий отрезок или вертикаль с покатыми зацепками, мы их называем – пассивы. Каждое движение вверх грозит срывом, это ощущается каждой клеткой

организма. В такие мгновения тело и мозг работают на пределе своих возможностей. Сознание требует остановиться, замереть на месте, но этого делать нельзя. Порой некоторые участки можно проскочить только за счет динамики, и времени на борьбу с собой нет. И вот такой отрезок преодолен. Ты стоишь на небольшой, но достаточно широкой для устойчивости полочке, с надежной страховкой – руки и ноги дрожат, сердце бьется с запредельной частотой, легким не хватает кислорода, но ты натуральным образом счастлив. Счастлив, потому что смог сделать что-то неимоверно сложное, граничащее с чудом, совершил шаг в нирвану. Забавно, что вы помянули большой теннис. Я неплохо в него играю, но как говорится, не судьба.

– К слову, о движении первым в связке. Определенно, это сложно, и сопряжено с большим риском получить травмы или погибнуть при срыве. Не проще ли быть вторым, спокойно висеть на надежной станции и страховать лидера?

– На этот вопрос каждый может ответить только за себя. Понимаете? Конечно же, всегда идти первым сложно и в моральном и в физическом аспектах, но для меня нет ничего более скучного, чем быть вторым в связке. Поясняю, что чувствует второй. Висит в страховочной системе, лямки беседки передавливают мышцы бедра, ноги порой затекают, а иногда и теряют чувствительность. Чтобы этого избежать, приходится использовать штурмовые лесенки, на которых можно привстать. Время тянется бесконечно долго, первого в связке просто ненавидишь. Мысль: «Ну что он там возится?..» – съедает мозг. А команду лидера «на самостарховке», которая означает, что он прошел веревку и готовит верхнюю станцию, воспринимаешь, как самую что ни на есть благую весть. Поскольку это конец мучениям. Затем предвкушаешь возможность лезть наверх и с нетерпением ждешь следующую команду лидера: «страховка готова». Это звучит почти как команда «старт» в спринте.

–Какое решение альпинисту принять сложнее всего? И что может заставить альпиниста сделать тяжелый выбор?

– Пожалуй, самым непростым из всех вариантов является решение прервать очень желанное восхождение, к которому долго готовился. Особенно обидно это делать, когда пройдена середина маршрута и самые сложные, ключевые, участки. Что может заставить это сделать? Во-первых, более чем реальная опасность погибнуть при продолжении восхождения. Например, если надвигается мощный грозовой фронт, шторм будет очень сильный и продолжительный. Если выясняется, что отрезок впереди плотно и без остановки простреливается камнепадами, лавинами или ледовыми овалами. Во-вторых, уйти с маршрута придется, если в группе кто-то серьезно пострадал. В-третьих, если поблизости другая команда альпинистов терпит бедствие, а мы находимся к ней ближе всех, – конечно же, пойдем на выручку. Да мало ли, какие обстоятельства могут возникнуть. Покидаешь маршрут и успокаиваешь себя мыслью: «Горы стояли и долго стоять будут, мы еще сюда вернемся…»

– Какие качества Вы приобрели в горах?