«Бедного Христа, наверно, стошнило бы»

В первый день наступившего года исполнилось 100 лет со дня рождения Джерома Дэвида Сэлинджера (1919–2010), книги которого покорили сердца миллионов.

Религиозная тематика занимает важное место в творчестве писателя. Помните, как один из его героев просит: «Почитай мне… из Уильяма Блейка – про Агнца»? При обилии экскурсов к христианству в произведениях Сэлинджера есть и отзвуки дзен-буддизма. Иногда говорят о так называемом «христианском дзене».

Католики, квакеры – без них немыслима проза Сэлинджера. Респектабельные американцы стоят за свою веру. Доказательство в самом известном сочинении писателя – автобиографической во многом повести «Над пропастью во ржи». Главного героя предостерегает однокашник-католик: «Если… начнешь острить насчет моей религии, черт побери…» Разобщенность во взглядах и интересах раздражает Холдена, героя повести: «У баскетбольных игроков – своя шайка, у католиков – своя…» Но здесь о далеких 1930-х. Все меняется, даже консервативная Америка. Отец Холдена, вступив в брак, пожелал забыть о своем католицизме – «бросил это дело».

В стране, где президент, давая присягу, кладет руку на Библию, книга книг почитается особо, хотя официальная религиозность сплошь да рядом – обычное ханжество. Одна из героинь Сэлинджера декламирует отрывок из «Песни песней»: «Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно» (Песн. 3, 5). И никаких толкований.

А у 16-летнего Холдена разумение библейских сюжетов особое. По его мнению, подтверждая свое милосердие, Христос не сошлет «несчастного» Иуду в ад. Подросток бравирует нелюбовью к апостолам, полагая, что Христос выбрал их случайно: «Ему было некогда». Мотивация юноши любопытна: пока Христос был жив, «ему от них (апостолов. – «НГР») было пользы, как от дыры в башке. Все время они его подводили». И вот «еретическая» мысль: «Апостолы… наверное, отправили бы Иуду в ад…» И следует очередное откровение Холдена: «Честно говоря, я священников просто терпеть не могу. В школах, где я учился, все священники как только начнут проповедовать, у них голоса становятся масляные, противные. Ох, ненавижу! Не понимаю, какого черта они не могут разговаривать нормальными голосами. До чего кривляются, слушать невозможно». Холден не приемлет фальшь, видя ее и в религиозной обрядности. Вывод его безжалостен: «Бедного Христа, наверно, стошнило бы, если б он посмотрел на эти маскарадные тряпки». Устами младенца глаголет Сэлинджер…

Юность бескомпромиссна и порой радикальна. Вместе с приятелем герой «Над пропастью» распивает виски в часовне. В том же ряду герои рассказа «Молодые люди»: они хохочут от всей души, и повод для смеха – описание собора в Венеции, сделанное искусствоведом Джоном Рёскином.

В понимании Холдена религия и красота должны сопутствовать друг другу, «ни на кого молиться не стоит» (не сотвори себе кумира). Читатель может увидеть здесь влияние дзен, возбраняющего любое идолопоклонство…

Судьба самого писателя была непроста. Участие в мировой войне надломило его. О себе он мог бы сказать строкой Уолта Уитмена: «Я – человек, я мучился…» Тяготясь авторской славой, он находит тихий городок в Новой Англии, где и поселяется анахоретом для духовных упражнений. Для американской словесности это не ново. Бежал из общества потребления и герой Генри Дэвида Торо. Собственно говоря, дзен тоже можно назвать «монашеской формой» буддизма.

Кстати, его вымышленный персонаж и в то же время альтер-эго писателя, Холден, задумывается о поступлении в монастырь. Сомнения, впрочем, обуревают его: «Наверно, там… одни кретины. Или просто подонки». Но максимализм Холдена меркнет, когда он встречает монахинь-католичек. Относя себя к атеистам, он помогает монахиням, жертвует им большие для него деньги – 10 долларов. Одна из них оказалась преподавательницей английской литературы. «По правде говоря, – признается он, – мне было как-то неловко обсуждать с ней Ромео и Джульетту. Ведь в этой пьесе много мест про любовь…»

Но все, что написано с древнейших времен, в том числе Джеромом Дэвидом Сэлинджером, все – про любовь. Любовь к человеку и человечеству.