Лета Югай
Ирина Богатырева: «Путешествие по Укоку – это километры пустого пространства, когда у тебя только небо и степь». Фото Сергея Королева
Этой осенью роман «Кадын» Ирины Богатыревой о пазырыкской культуре древнего Алтая вошел в лонг-лист премии «Русский букер». С Ириной БОГАТЫРЕВОЙ побеседовала Лета ЮГАЙ.
– Ирина, сейчас две ваши книги готовятся к печати. Расскажите, что это будут за книги?
– Первая – это роман о музыкантах, который в первоначальном варианте назывался «Таргелион», а сейчас «Жити и нежити». Он очень долго оформлялся и в итоге выходит как этническое фэнтези. Там речь идет о творческих поисках, но замешано все на фэнтезийном сюжете – о существах, которые оберегают талантливых людей от самоубийства. Рабочее название второго романа – «Ганин», под ним он был в прошлом году в финале Крапивинской премии и в лонг-листе «Книгуру». Это роман о подростках накануне окончания школы, о выборе жизненных ориентиров.
– В своих книгах вы используете мифологию, но при этом основная тема, как мне кажется, все-таки жизнь современного человека, поиск своего места в мире. Зачем современному молодому человеку эти выходы в другое время и мышление?
– Мне кажется, это общая тенденция – я могу ошибаться, может быть, слово «общая» здесь лишнее, – что людям необходимо знание своего не то что духовного начала, но знание своего мифологического бэкграунда. Тогда человек по-другому себя ощущает в мире. Мне доводилось встречать разные типы людей: кто-то пытается сам себе придумать мифологию, что-то слышал и пытается воссоздать этот мир, другие знают ее благодаря семье, культуре. Мы все сталкиваемся с необъяснимыми вещами в собственной психике. Когда ты имеешь эту базу, ты понимаешь, откуда что берется.
– То есть предпочтение знания фантазированию?
– Наверное, да. Я негативно отношусь к современным попыткам восстановления того, «как могло бы быть», если они ни на чем не основаны. Потому что происходит подмена современных понятий пространством мифа. А это неправильно.
– А сами вы чувствуете дистанцию?
– Я умею переключаться на аналитический подход к жизни, а затем включать мифологическое мышление, и тогда ощущаешь единство всего в мире.
– Вы учитесь на первом курсе магистратуры по фольклористике в РГГУ. Что вас туда привело?
– Я туда пошла ради внутренних целей: не дать себе создавать иллюзии, понимать точно, где вымысел, а где настоящие вещи, мифологические, фольклорные и так далее… Потому что вокруг очень много фальсификаций. Их надо уметь отсекать. Это с одной стороны. С другой – мне просто интересно. В науке есть возможность реализовать идеи, которые не реализуемы иначе.
– А вам не страшно, имея карьеру прозаика, читаемые книги, бизнес по продаже музыкальных инструментов, вдруг начать с нуля нечто совсем другое…
– Я сейчас прохожу этап, который проходила 14 лет назад, начиная вегетарианствовать. Тогда каждый знакомый считал необходимым высказаться про мой новый образ жизни. Потом это прошло: и близкие привыкли, и круг общения поменялся. Сейчас я себя чувствую так же. Даже друзья, даже близкие, кто понимает, зачем я это делаю, вот уже полмесяца так или иначе меня подкалывают. Все ожидают, что я заплесневею и стану сухим научным человеком.
– А у вас есть ощущение, что вы можете «высушиться»?
– Нет, у меня нет. Я очень рада, что попала на эту кафедру. Все, что касается фольклора, для меня наполнено жизнью. Это не только наука, это такие вещи, которые все должны знать и понимать. И это настраивает оптику. С одной стороны, наука, чистая логика, но с ее помощью ты понимаешь ту образность, которая сложилась за многие-многие века. Она постепенно трансформировалась, и в итоге сейчас мы имеем кусочек от айсберга, тогда как сам айсберг уже утоп. И вот ты начинаешь его восстанавливать… Меня это очень вдохновляет сейчас.
– В одном из ранних ваших рассказов рассказчик говорит: «Я пишу это не чтобы оправдать или осудить, а чтобы разобраться самой». Насколько этот стимул при написании прозы важен для вас? Вы беретесь за тему, в которой вам есть что сказать или в которой вы только хотите разобраться?
– И то и другое. Тебе есть что сказать, и в то же время сам творческий процесс дает тебе возможность глубже что-то узнать. Как, помните, у Андерсена начинается «Снежная королева»: «Пойдем со мной, и в конце ты будешь знать больше, чем знаешь сейчас». Так и мое состояние всегда, когда я пишу текст: он тебя меняет, а ты его, естественно… Это взаимные вещи. Разобраться самой – да. Но ты не разберешься, если тебе нечего сказать изначально.
– А музыка? Откуда такое увлечение, и что оно вам дает?
– Вот вы сказали, что наука и творчество – это способ общения с миром. Музыка – это тоже канал общения, но только не совсем с людьми. Это мир чистых образов, мир, где нет интерпретаций как таковых. Ты можешь понять, можешь почувствовать. Та музыка, которой я занимаюсь, народная, фольклорная, она напрямую связана с простой жизнью. И она всегда создавала такую нишу свободы для людей, без которой нельзя. Есть ты, есть твои обязательства, есть работа, есть творчество, а есть состояние, когда ты вообще никому не должен – ты просто играешь, поешь – всё.
– Как возникла идея магазинчика музыкальных инструментов, который вы держите?
– Идея возникла у нас с мужем. Мы начали увлекаться варганом, и вдруг выяснилось, что существует много разных типов варганов в мире, и много мастеров в России, которые их делают. Мы захотели создать место, где музыканты смогут найти инструменты. Мы это любим, поэтому мы этим занимаемся.
– У вас там удивительное место. Представлены такие инструменты: ни за что не понять, что это и как на этом играть. Каким образом вы расширяете ассортимент?
– Пришел человек, рассказал, что есть такой-то инструмент. Ты его ищешь. Оказывается, что его делают в Перу. Ты пишешь в Перу: дайте нам таких инструментов. И мастера нам пишут: вот, мы делаем такую какую-то фитюльку, давайте будем ее вам поставлять. Мне в этой деятельности нравится момент неугасающего интереса. Если вдруг – хотя я очень таких вещей боюсь – что-то станет не интересно, то найдется другое, потому что мир этих инструментов огромен.
– Вы только что вернулись из Норвегии. Что это была за поездка?
– Она была музыкальная, я ездила на ежегодный фестиваль мунхарпы. Это по-норвежски варган. В этому году фестиваль был в Сетесдале: это центральная Норвегия, горная местность, в которой сохранилась музыкальная традиция. Там не было прерывания, люди играют те мелодии, которые играли их предки, они сохранили предания, связанные с каждой мелодией. Мне кажется, это очень важно для нас, для русских, посмотреть, как это сохраняется…
– …и не подменяется «новоделом»?
– Да, о чем и речь! Они живут в нашем мире: у них есть телевизор, Интернет. Но им это не размывает культуру. Это у них всегда было, никуда не ушло. Я имею в виду культуру в целом, не отдельные элементы, которые можно вычленить, а когда все живо.
– Ваш сайт называется «Проза, музыка, дороги». Мы поговорили о первых двух составляющих. Теперь о дорогах. Путешествия для вас – это удовольствие, способ получения информации, вид творчества?
– Я как раз недавно об этом думала. Дорога – это состояние обнуления. Когда ты живешь на одном месте, в понятном тебе мире, у тебя расписание, и ты какой-то весь заданный. Вот этим летом у меня был опыт конного путешествия по Укоку (плоскогорье в Республике Алтай). Это километры пустого пространства, когда у тебя только небо и степь. Было довольно прохладно, поэтому трава не выгорела. Земля пропитана водой. Копыта чавкают в земле. И многие часы, 8–9 в день, такого монотонного движения. Физической усталости меньше, чем в обычном походе, и в какой-то момент наступает состояние полного опустошения. Ты перестаешь думать, сливаешься со всем этим, смотришь вокруг себя, будто у всего еще нет имен. Пространство не названное, звери не названные, и ты такой же – без имени. И не обязательно для этого, чтобы были степь и простор. Иногда вокруг люди, машины, поезда. Но вот это состояние, что ты можешь на все смотреть свежими глазами, это для меня важно.
– Чего бы ты хотела от будущего? Какие темы, инструменты, точки на карте?
– Ой, ну, инструменты сейчас – русские. Для каждого инструмента, чтобы научиться хорошо на нем играть, нужна вся жизнь. А если ты взял пять инструментов, то где взять пять жизней? А насчет точек… Да как-то оно всегда получается спонтанно… Я думаю, что надо на Камчатку поехать. Может быть, по Китаю было бы интересно попутешествовать. Но не по центральному, а там, дальше. В Америку. Очень хочу в Северную Америку, в горы. Так что есть еще куда ехать. А темы… Мне сейчас интересна тема рода. Насколько мы – сами по себе, а насколько – поколения и поколения предков. Вот сейчас такая тема. Не знаю пока, как она воплотится.
