Поинтересуюсь – так кто же этот Кент?

Герой романа Кругосветова, как и вольтеровский Кандид, внутренне раскован и свободен в принятии решений.  Жан-Мишель Моро. Иллюстрация к повести Франсуа-Мари Вольтера  «Кандид, или Оптимизм». XVIII век

Саша Кругосветов (Лев Яковлевич Лапкин) (р. 1941) – писатель, ученый, изобретатель. Член Интернационального союза писателей и куратор его петербургского филиала. Родился в городе Галич Костромской области. В 1958 году поступил в Ленинградский институт точной механики и оптики. Работал в НИИ «Гранит», возглавлял подразделение Академии наук СССР. Опубликовал более 100 научных трудов в области математики и электроники. Занялся литературой в начале 2010-х. Первая книга «Остров Дадо. Суеверная демократия» вышла в 2012 году. За ней последовали три другие, так же как и «Остров Дадо», входящие в цикл «Путешествия капитана Александра», и книги «А рыпаться все равно надо», «Сто лет в России» (2014). Лауреат премии «Алиса» международного конвента фантастики «РосКон» (2014), гран-при-лауреат Московской литературной премии (Московская премия имени Владимира Алексеевича Гиляровского) (2014), «Серебряный РосКон» (2015), «Изумрудный город» Крымского фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг» (2015). Финалист и дипломант премии «Нонконформизм-2016» и «Нонконформизм-2017», лауреат Международной литературной премии имени Владимира Гиляровского 1-й степени (2016), «Рыцарь Фантастики» конвента РосКон-2017 и других.

Новая книга Саши Кругосветова – плутовской роман, а его главный герой – безусловный трикстер по кличке Кент, в судьбе которого отразились все изъяны и изгибы недавних лихих времен. Как жилось в ту эпоху, кто из знаменитостей стал прототипом героя, над чем смеяться или плакать, читая «Счастье Кандида», с Сашей КРУГОСВЕТОВЫМ побеседовал Игорь БОНДАРЬ-ТЕРЕЩЕНКО.

– Лев Яковлевич, сначала позвольте вас поздравить с выходом феерического «Счастья Кандида» – романа, который, уверен, еще наделает шуму. Ведь он о питерских нулевых, и в первую очередь – о самом Петербурге и его пресловутой метафизике. А с кем из местных знаменитостей вы были знакомы, ведь многие из них угадываются под прозрачными псевдонимами?

– В 60–70-е годы был знаком со многими молодыми актерами, музыкантами, поэтами, но тогда они еще не были знаменитостями. С тех давних лет и до сих пор я дружен с Витей Новиковым – теперь он Виктор Абрамович, заслуженный деятель искусств, художественный руководитель Театра им. В.Ф. Комиссаржевской. В свои двадцать он уже отличался удивительным чутьем на таланты. В его гостеприимном доме на Таврической, потом – на Исаакиевской площади всегда было много творческой молодежи. Приходили Михаил Барышников, Наталья Тенякова, Лев Додин, Михаил Жванецкий, Виктор Ильченко, Наталья Большакова, Владимир Тыкке, Юрий Темирканов... Я давно живу в Санкт-Петербурге – чего только не было: КВНы, агитпоходы, академические капустники, Студенческие Окна Сатиры, презентации книг, литературные выставки. В агитпоходе на первом курсе института вместе со студентами консерватории я встретился со Станиславом Горковенко, на берегу Щучьего озера в Комарове – с Олегом Каравайчуком, Валерием Поповым и Даниилом Граниным… Всех не перечислить.

– Вы автор серии книг для детей о путешествиях капитана Александра, ходившего под Андреевским флагом на парусных судах в конце XIX века. Герой вашего нового романа по кличке Кент в чем-то похож на него – и приключений хватает, и такой же трикстер-романтик. Помнится, капитан Александр умел разговаривать с животными, а Юра Раздевалов по прозвищу Кент в «Счастье Кандида» беседует с любимой ящеркой Люси. Можно ли говорить о своеобразной реинкарнации героев?

– Капитан Александр – персонаж детской сказки, довольно картонный, эдакий начинающий Гэндальф: добрый, сильный, отважный – хороший пример для совсем юного читателя. Кент все-таки другой. Он похож на вольтеровского Кандида, перенесенного на российскую почву конца 90-х. Мне кажется, следует говорить не о реинкарнации героев, а о доминантной идее автора. Для меня главной темой книг – как для детей, так и для взрослых – остается тема положительного героя и его свободы. Капитан Александр знает: рабом нас делает страх, корысть и гордыня – центральный персонаж детских книг достигает внутренней свободы. Герой моего романа Кент, как и вольтеровский Кандид, тоже внутренне раскован и свободен в принятии решений. Но у обоих есть проблема: не могут найти себя в обычной жизни. Вольтер дает унылую концовку: его герои обретают счастье в рутинном труде на земле – якобы находят! Кент замахивается на большее: ищет самовыражения в осуществлении масштабных фантастических проектов. Но его тоже скорее всего со временем ждет разочарование.

– В советское время вы были инженером, изобретателем, научным работником, математиком. И дух тех же братьев Стругацких – как и советской фантастики – казалось бы, должен был присутствовать в ваших дальнейших текстах. Тем не менее «Счастье Кандида» сконструирован явно как плутовской роман, в котором и Виан, и Хармс, и Гоголь с Булгаковым, и очень мало «советского». В этом заслуга чтения вами зарубежной литературы того времени? Какие писатели вам были и остаются близки?

– Люблю и высоко ценю советскую литературу, в том числе и НФ. Их влияние можно увидеть в моих книгах: «Прогулки по Луне», «Послание из прошлого», «Мужчина в доме», «Пора домой». «Сто лет в России» – очень околосоветская книга. Думаю, там же можно заметить и технократический потенциал автора. Согласен с вами: «Счастье Кандида» вылеплена из другого материала. Перечислю возможные точки влияния – и это не только зарубежные авторы. Из русской литературы назову Андрея Белого, Андрея Платонова, Юрия Тынянова, Михаила Зощенко, Владимира Набокова, Гайто Газданова, Сашу Соколова, из зарубежных – Амброза Бирса, Франца Кафку, Льюиса Кэрролла, Рюноскэ Акутагаву, Эриха Марию Ремарка, Эрнеста Хемингуэя, Джерома Селинджера, Габриэля Гарсиа Маркеса, Хорхе Луиса Борхеса, Хулио Кортасара, Карлоса Кастанеду, Бориса Виана, Юкио Мисиму, Харуки Мураками, Кадзуо Исигуро, Джона Максвелла Кутзее, Дино Буцатти… Все очень мне близки, но особенно Кафка, Кэрролл, Борхес.

– В стилистической эквилибристике вашего романа чувствуется рука не только мастера авантюрной прозы, но и поэта-авангардиста. Кроме отсылок к «Кандиду» Вольтера, здесь ощутимы парафразы и аллюзии на целый фейерверк текстов – от «Песни песней» и Хлебникова до футуристических кунштюков и кэрролловских «мюмзиков в мове». Это проявление еще и вашего поэтического таланта или особенности постмодернистской эстетики?

– В своих книгах я местами использую ритмическую прозу и верлибр – там, где это встраивается в логику сюжета. Возможно, в них есть влияние любимых мною Хлебникова и Маяковского. Не берусь судить о своем, как вы сказали, «поэтическом таланте», но если названные вами отрывки органично вписались в ткань романа, значит, цель достигнута. Что касается многочисленных аллюзий в тексте книги – вы отметили верно: это одна из особенностей постмодернистской эстетики.

– Относительно постмодернизма в «Счастье Кандида» интересны также его современные инкарнации. Например, «писатель пустоты» среди друзей главного героя. Или сразу два солнца, появляющиеся в финале и напоминающие об одном из последних романов того, о ком все сразу подумали. В тексте это похоже на сатиру, памфлет и одновременно пророчество, если помнить, что ваш «Кандид» писался раньше, чем «солнце» узнаваемого автора. Какой из этих «типов высказывания» вы бы предложили в качестве ключа к своему роману?

– По поводу двух солнц – все очень просто: два солнца есть уже у Виана в «Пене дней», и не только у него. Никаких открытий, тем более – прозрений! А современных инкарнаций в книге действительно много. Идея философской Пустоты обыгрывается через образ писателя, лауреата Большого Дуркера Наума Плезневича, образ поэтессы Зои Богохваловой-Тропарь, через суперученого Шародея, извлекающего энергию из пустоты. Тот же Шародей внешне – копия композитора Каравайчука, умеет улавливать гравитационные волны и слушать музыку сфер. Далее: фабрика по производству супер-пупер-чипов на развалинах адронного коллайдера; вечеринка в Театре Юного Зэка со съемками на манер шоу «За стеклом» и нашумевшего своим мегахайпом кинопроекта «Дау»; свадьба, напоминающая навязшие в зубах безвкусные телепроекты; богослужение с участием Архипиписка Богосладкого наподобие секты истеричных богородечников; улица в стиле Балеро-Деко со сгустками современной бездарной рекламы; Алекс Подпругин, пишущий о конце идеологий, истории и хомо сапиенс как вида… Не стоит относиться к этому слишком серьезно – лучше вместе посмеяться над гримасами и уродствами нашего мира. Посмеемся без злобы, потому что кривлянья и потуги созданных нами же агрессивных виртуальных миров кажутся мне не только навязчивыми и бездарными, но еще и просто очень смешными. На ваш вопрос о ключе к роману отвечаю: конечно, памфлет! Надеюсь, читатель увидит в романе не только смешное: герои дружат, страдают, любят, ищут путь к счастью и находят его. Потому книга и называется «Счастье Кандида».

– Главный герой романа – тот самый Кент, гражданин без определенного места жительства и без определенных занятий – задумывался вами как герой нашего времени? И есть ли продолжение этой темы в ваших писательских планах?

– В романе есть несколько глав, посвященных ужасающей доле бомжей. В конце 90-х появились изгои общества, которых можно назвать новыми бомжами, – это жертвы рейдеров, ставших на время хозяевами города, не менее влиятельными, чем фактически легализованные тогда ОПГ.

Теперь о Кенте. Мы наблюдаем его в разные периоды жизни: незрелый выпускник школы, жиголо, создатель финансовой пирамиды и миллионер. Дальше он внезапно теряет все, действительно становится бомжом. Простодушный Кент решает начать жизнь с начала, ищет свою Джульетту, находит ее, опять все теряет, попадает в СИЗО. У романа счастливый конец. Как и положено в сказке: преданность, искренность, дружба и любовь побеждают силы зла. Так кто этот Кент? Герой нашего времени? Нет, не герой нашего времени! Многие активные люди, пришедшие во взрослый мир в 90-е, испытали эйфорию от внезапного обогащения, возможности купить все, в том числе – как им казалось – любовь, а потом оказались ни с чем. Кто-то нашел силы остаться человеком и начать все не только с нуля, но и по-новому. Другие продолжали бежать изо всех сил – в поисках денег, власти, благ земных – и сгинули во мгле 90-х. Иные все-таки выплыли и теперь благоденствуют в вожделенной роскоши! Может, они и есть «герои нашего времени»? В этом году выйдет моя книга «Полет саранчи». В ней исследуются этапы жизни известных людей, руководителей «ЛогоВАЗа», напоминающие путь Кента, – их судьба сложилась не столь благополучно. Продолжение ли это темы Кента? Думаю: продолжение другой темы – «что человеку надо».