Возится со словами, как крот

Хлебников не любил слово «футуристы», предпочитал свой неологизм – «будетляне».  Борис Григорьев. Хлебников в будущем. 1916. ГТГ

100 лет назад, 28 июня, завершилась земная жизнь поэта-философа Велимира Хлебникова. Но – остались его великие произведения, которые востребованы новыми поколениями творян. О значении творчества Хлебникова с Сергеем БИРЮКОВЫМ побеседовала Елена СЕМЕНОВА.

– Сергей Евгеньевич, о Велимире Хлебникове написано невероятно много. Работа хлебниковедов очень важна (среди них вы, Геннадий Айги, Михаил Гаспаров, Роман Якобсон). И все равно поэт неисчерпаем. Осенью прошлого года «НГ-EL» опубликовало интервью с хлебниковедом-подвижником Александром Парнисом, который подробно рассказал о состоянии архивных дел. Давайте поведем разговор в ином ключе. Как к вам, исследователю авангарда, пришел ваш Хлебников, ваше понимание Хлебникова?

– Хлебников действительно приходит. Если учесть, что в моей юности книг Хлебникова было не достать, то он пришел ко мне через Маяковского. Конечно, его некролог Хлебникову побуждал искать книги, собирать по крупицам публикации о нем. Я считаю, что мы (те, кто интересовался Хлебниковым, авангардом) были в уникальной ситуации. Мы буквально открывали – в библиотеках переписывали от руки целые книги. Человек, который потом возглавил музей Хлебникова в Астрахани – Александр Мамаев – вообще переписал все пять томов знаменитого Собрания произведений Велимира (оно выходило в 1928–1932 годах). Такое образование можно сравнить разве что с образованием в древних монастырях. Итак, я был актером в молодежном театре, начинающим поэтом. И мне явился Хлебников как озарение: «О лебедиво. О, озари!» Это был первый импульс. Хлебников вместе с другими будетлянами пророчил будущее. Я прервал актерскую карьеру и пошел на филфак. Нужно было пройти сквозь всю литературу, чтобы приблизиться к Хлебникову. И Якобсон, и Тынянов, и Харджиев были прочитаны. И, конечно, открытия Александра Парниса, проективные статьи Рудольфа Дуганова и, наконец, при моем новом обращении к Хлебникову – работы Виктора Петровича Григорьева, выдающегося филолога, которого я считаю своим учителем. Так что Хлебников пришел ко мне не только в окружении русских футуристов, но и в окружении будущих «сеятелей очей», велимироведов (как предпочитал называть хлебниковедов Григорьев). Вот что важно сказать: Хлебников притягивает к себе людей особой породы. Что за светлые образы, к нашей общей печали, уже ушедших Софии Старкиной, Натальи Перцовой, Рудольфа Дуганова, Максима Киктева, Геннадия Глинина, Александра Никитаева, Евгения Арензона...

– Мой добрый знакомый, ныне покойный поэт Владимир Герцик, один из основателей русской школы пресемантики, говорил, что у него есть три «Х» (Хлебников, Ходасевич, Хармс). Именно Хлебникова он считал своим главным поэтом, говорил, что понимание его пришло к нему не через смысл, а через звук. Называл Хлебникова Пушкиным ХХ века. Вы согласны с таким мнением? Какое место вы отводите Велимиру Хлебникову в русской литературе?

– Владимир Герцик и мой знакомый. И да, мы совпадаем с Владимиром в восприятии Хлебникова. Я тоже обращался к теме места Хлебникова в русской литературе и не раз писал об этом. И вот к какому выводу постепенно пришел. Пора признать, что в русской авторской поэзии, по крайней мере трех предыдущих веков, существует определенная иерархия. Так, ведущий поэт XVIII века – Михаил Ломоносов, XIX века – Александр Пушкин и ХХ века – Велимир Хлебников. Если мы займемся вычислениями в духе Хлебникова, то увидим, что Пушкин родился через 88 лет после Ломоносова, а Хлебников родился через 86 лет после Пушкина! Понятно, что речь идет о фундаментальных поэтах, совершивших три реформы поэзии в России. Разумеется, они сделали это не на пустом месте, а в поэтически насыщенном пространстве, как синхронном, так и диахронном. Хлебникову выпало вершить третью реформу русской поэзии в самом широком смысле слова и понятия.

Гениальность и фундаментальность открытий Хлебникова была осознана сразу же в будетлянском стане. Давид Бурлюк без обиняков сравнивал Хлебникова с Пушкиным, Владимир Татлин писал портрет Хлебникова на фоне памятника Пушкину. Бенедикт Лившиц подчеркивал: «Гумбольдтовское понимание языка как искусства находило себе красноречивейшее подтверждение в произведениях Хлебникова, с той только потрясающей оговоркой, что процесс, мыслившийся до сих пор как функция коллективного сознания целого народа, был воплощен в творчестве одного человека». Николай Пунин, исследуя временнЫе сдвиги в поэзии Хлебникова, замечал, что в «поэтической литературе Европы» нет ничего подобного, что Хлебников вскрывает в одном тексте несколько слоев времени.

Наконец, Роман Якобсон назвал Хлебникова «наибольшим мировым поэтом» ХХ века.

– Орнитология, экспедиции, физика и математика, юное увлечение символизмом, осмысление войны… В конце концов, Хлебников обращается к словотворчеству, к литературе и занимается поисками «закона времени». Поэт-философ. Можно ли «понимать» стихи Хлебникова, не вникнув в его философию?

– Поэзию не обязательно понимать. Она доходит иными путями. И Герцик верно говорит о приходе к нему поэзии Хлебникова через звук. В свое время я писал о звуковой природе поэзии Хлебникова. И, кроме того, многократно озвучивал творения Хлебникова. Есть записи некоторых вещей в моем исполнении в интернете. В доказательство того, что к стихам Велимира можно искать и находить «верный угол сердца», мы с моим другом поэтом Вадимом Перельмутером собрали и выпустили в 2013 году «Избранное» поэта. Мы сделали выборку из коротких стихов. Конечно, многие тексты поэта, особенно поэмы, сверхповести, его совершенно особая проза, многосоставны и требуют определенной подготовки. И здесь, безусловно, могут помочь работы исследователей, а также популяризаторов.

– Какие работы вы бы посоветовали тем, кто стремится к постижению творчества Хлебникова, его личности?

– К счастью, сейчас есть биография поэта, написанная Софией Старкиной, в том числе выходила в серии «ЖЗЛ» в 2007 году, есть своеобразная антология работ о Хлебникове за период с 1911 по 1998 год «Мир Велимира Хлебникова» (составители Вяч. Вс. Иванов, З.С. Паперный, А.Е. Парнис. М., 2000), два объемных тома В.П. Григорьева «Будетлянин» (М., 2000) и «Велимир Хлебников в четырехмерном пространстве языка» (М., 2006). Книги Рудольфа Дуганова «Велимир Хлебников. Природа творчества» (М., 1990) и «Велимир Хлебников и русская литература» (М., 2008). Интересный проект осуществили Николай Грицанчук, Никита Сироткин и Владимир Фещенко, выпустив сборник статей и материалов «Доски судьбы Велимира Хлебникова: текст и контексты» (М., 2008). В разные годы выходили сборники научных чтений в Астрахани, Москве, Петербурге. И вот в 2020 и 2021 годах в издательстве «Бослен» вышло два издания центрального произведения Хлебникова – сверхповести «Зангези». Одно из них снабжено подробными исследованиями и комментариями (большая работа Андрея Россомахина).

– Хлебников был сначала с символистами, потом стал одним из основных футуристов. Однако и в этом стане начались разногласия… Хлебников в итоге отделился от всех. Тем не менее по признаку словотворчества его «числят» футуристом. Кто сегодня наследует футуризму?

– Объединения в группы и направления удобны для журналистов и исследователей. Футуристами русских авангардистов изначально называли журналисты по аналогии с итальянскими футуристами. Хлебников предпочитал свой неологизм на основе русского корня – будетляне. В международной научной литературе закрепился, конечно, термин на латинской основе. Те, кто сегодня наследует футуризму, входят в Международную Академию зауми. К сожалению, в последние годы академия понесла невосполнимые потери. Но мы будем обращаться к творчеству Елизаветы Мнацакановой, Ры Никоновой, Елены Кацюбы, Сергея Сигея, Владимира Эрля, Германа Виноградова…

– Поэт стремился расчистить словесный и образный архетипы от позднейших напластований, вернуть слову первозданную чистоту и свежесть. Насколько удался этот «сумасшедший» проект, если говорить о литературе XX-XXI веков? Есть ли сегодня фигура, сопоставимая с Хлебниковым?

– Чтобы ответить на этот вопрос, надо еще и еще раз перечитать шесть томов нового собрания сочинений Велимира, которое подготовили Рудольф Дуганов и Евгений Арензон. Третье издание собрания сочинений вышло недавно, Евгений Рувимович успел увидеть последний том перед кончиной. Надо перечитать работы Виктора Григорьева, Натальи Перцовой о словотворчестве поэта. Осип Мандельштам оставил чеканные определения, одно из них: «Хлебников возится со словами, как крот, – между тем он прорыл в земле ходы для будущего на целое столетие...» Вот сейчас как раз 100 лет со дня ухода Велимира в бессмертие. И мы видим, что, по сути, ни один значительный русский поэт не мог избегнуть в той или иной форме воздействия поисков и обретений Хлебникова. Что же говорить о тех, кто сознательно эти ходы усваивал и в чем-то развивал! В результате можно с некоторой долей условности говорить о некоем коллективном Хлебникове… Словно по завету поэта: «Мой белый божественный мозг/ Я отдал, Россия, тебе:/ Будь мною, будь Хлебниковым».

Но это не значит, что мы все усвоили. В общении с творчеством Хлебникова еще непочатый край работы, в том числе поэтической как исследовательской. В поэме «Белый ворон», написанной в преддверии 100-летия рождения Велимира я как раз делал попытку прочтения поэзии поэзией. И дальше в ряде других вещей двигался в направлении создания хлебниковианы.

– Приготовили какие-нибудь новые издания к годовщине Велимира Хлебникова?

– Что касается изданий, то да, я подготовил две свои новые книги, связанные с Хлебниковым. Книга поэзии и книга исследований. Но не ведаю, когда они выйдут, это не от меня зависит. Вообще же, начиная с 2019 года я пытался создать некоторое поле признания значимости Хлебникова в российском и мировом пространстве в связи со 100-летием его бессмертия. В своих выступлениях в Астрахани, Москве и Париже я говорил о необходимости памятника Велимиру в разных городах и частях света. Идея памятника проста – это модель земного шара с надписью «Председателю Земного Шара». Вместе с установкой памятника должны были пройти поэтические фестивали и чтения. Эта идея была поддержана велимироведами, культуртрегерами. Но, как водится в случае с Хлебниковым, вмешались мировые катаклизмы. Так что эта задача остается на будущее. И также задача создания Института Хлебникова, о чем мечтал Виктор Петрович Григорьев. Ведь признание поэта в мире нарастает. Мы видим переводы его творений на разные языки, обращение к его личности интеллектуалов и поэтов. Десять лет назад я написал стихотворение и дал ему название «Время Велимира». Вот оно:

Время Велимира

(встреча в Риме)

открываю дверь в рим

открываю дверь в мир

*

а за дверью велимир

*

время велимира

время велимира

в риме велимир

в мире велимир

*

если верно что дороги

все ведут в рим

или до рима

то есть в мир

до самого мира

значит верно

время велимира

*

тик так время

тик так время

время велимира

*

ноги сбиты о рим

мы идем говорим

время велимира

время велимира

время велимира

– Если бы вам довелось встретить Хлебникова, о чем бы вы с ним поговорили?

– Ученик в брошюре Хлебникова 1912 года «Учитель и ученик» говорит: «Я люблю говорить с мертвыми». И я довольно часто общаюсь с Велимиром. Если бы произошла реальная встреча, то, думаю, мы бы помолчали… о чем-то значимом...