Orlusha. Стихи и рингтоны. – М.: Астрель, Литпром, 2008. – 384 с.
О достоинствах стихов Андрея Орлова, заработавшего себе большую популярность в интернете под псевдонимом Orlusha, можно спорить сколько угодно. Никто не идеален. Однако именно он, а не кто-то другой, вернул поэзии площадность и народность. И пусть для этого он использовал площадную брань и другие народные выражения... При помощи непечатной лексики Орлуше удалось вернуть поэзию к ее допечатному состоянию. Если в древности стихи-песни передавались из уст в уста, то его произведения – из мобильного телефона в мобильный телефон. Это ли не новый фольклор, где авторство если не утрачивается полностью, то по крайней мере отходит на второй план. Мало какой поэт может похвастаться тем, что его вирши ставят в качества звонка мобильника. А его ставили, при этом в 90% случаев не зная имени автора. И дело тут вовсе не в изобилии нецензурщины – просто 90% россиян очень легко ассоциируют себя с персонажами его лирики. Его стихотворение «Почему у человека грустное е...ло?» не просто звучало из мобильников – их владельцы с удовольствием повторяли каждое слово, каждый пункт перечня всего того, что так, до матерной ругани, раздражает и автора, и не только его. Ведь мат – это высшая степень эмоциональной заряженности слова. А Орлуша предельно актуален. О том, о чем он пишет, похоже, нельзя без мата – получится фальшиво. Потому что никто в России об этом без мата не говорит – или матом, или никак...
Впрочем, есть у него стихи и без ненормативной лексики – тонко-лиричные, игриво-остроумные. «Они идут под звон колоколов,/ Подаренных тамбовскою братвою./ Они поют. Еще не слышно слов./ Так псы цепные темной ночью воют/...Но почему сомненья на лице?/ А вера и надежды льдинкой тают?/ Не потому что РАО РПЦ/ На божий свет тарифы повышает?» Это «Про Пасху-2006». Или вот: «Колокольчик – динь-динь-динь,/ Мчится тройка, едет пьянь!/ В тройке ты сидишь, как Инь,/ Рядом я лежу, как Янь...» А вот уже совсем серьезно, без смеха: «Я уйду из Москвы в свой пока недостроенный город,/ Где в каналы Венеции смотрится Спас-на-Крови,/ Где ночной Тюильри, словно бритвой, Невою распорот,/ Я уйду навсегда в так знакомый мне Город Любви...» И уже совсем грустные стихи – на смерть актрисы Любови Полищук: «Почему и зачем умирает Любовь?/ Неожиданно. Так же, как раньше входила./ Может быть, просто время родиться ей вновь?/ Или ей неуютно и холодно было?..»
Но все-таки для большинства он остается автором матерных стихов... Таковы свойства фольклора. Тем более нового.
Татьяна Астафьева 
