Валентин Резник
Не бояться нисколечко ни друзей, ни врагов. Становясь потихонечку частью трав и цветов. Фото Екатерины Богдановой
* * *
Жизнь моя спонтанная,
Где грехов не счесть.
Улица Ростанная
В Петрограде есть.
Я случайно с Лиговки
На нее свернул
И, как после выпивки,
Взял да и уснул.
В тополином дворике,
Где вороний гвалт,
Где друзья-соколики
Под веселый мат
Забивают, в сущности,
Вечного «козла»,
Позабыв о скудости
Духа и стола…
Сколько спал? – Не помнится.
Час, а может, пять,
Лютая бессонница
Отступила вспять.
Отдала позиции,
Взятые с трудом,
Ах, как сладко спится мне
В месте проходном,
В городе – где ренессанс
Шпилей и колонн,
И который в целом сам
Весь, как явный сон.
* * *
Я не был нерукопожатным,
Поскольку был до фени всем,
И тем, что чем-то был
запятнан,
И не запятнанным ничем.
В автоматическом режиме
Я коротал свою судьбу
При сногсшибательном
режиме,
Что чудом вылетел в трубу.
Ходило ходуном сознанье,
Ломало душу от тоски,
Когда пускались в православье
Отпетые большевики.
И, стройные ряды покинув,
Чтоб только быть у пирога, –
Ленкомсомольские богини
Лепили из меня врага.
А гласность всех подряд косила,
Картошкой молодой цвела,
И, может быть, одна Россия
Рукопожатною была.
* * *
Вяз на улице Воровского –
Снова ставшей Поварской, –
Я им был, как будто
«Оскаром»,
Награжден судьбой самой.
Шумно я его приветствовал
Каждый раз входя во двор,
В том углу, где он
главенствовал,
Свой расположив шатер.
Был он просто частью
юности,
Частью детства моего,
И, конечно же, по дурости
Мало я ценил его.
А теперь, когда случается
Мимо проходить порой…
О! Как сердце обрывается
В унисон с его листвой.
* * *
Мечусь тоскою меченный,
Затурканный в толпе.
Мне делать больше нечего,
Как думать о тебе.
В каком бы состоянии
Ты ни была порой –
Готов на все заранее,
Лишь только быть с тобой.
На рынок, или к дочери,
Иль к черту на рога.
Мне быть с тобою хочется
На миг и на века.
Кому-то улыбаешься,
Являешься во сне,
А вот не приедаешься,
Пожалуй, только мне.
* * *
Передай по цепочке,
Ну а там, как пойдет,
Что доходит до точки
Мой несносный народ.
То смиренный, то гордый,
Нищий из богачей.
Сочиняющий оды
В честь своих палачей.
Деловой и растяпа.
Видный всем за версту.
С неисторгнутым кляпом
Лжи и правды во рту.
* * *
Хотя мне не так уж и плохо
Живется по нынешним дням,
Я с той еще связан эпохой,
Присутствую все еще там.
Где страсти мои и мордасти
Военно-детдомовских дней,
Где я под опекою власти
Не знал еще слова «еврей»,
Где вдруг, просыпаясь ночами,
Безумно рыдал в темноту
И где на меня не кричали –
Жалели, видать, сироту.
* * *
В кругу застарелых болезней,
Одною ногою в гробу,
Живешь безо всяких
претензий,
Верней, доживаешь судьбу.
Не очень тоскуешь о прошлом,
Грядущим не слишком томясь.
И в мире, по-прежнему
сложном,
Судить никого не берясь.
К чему там куда-то соваться,
Кому-то вставать поперек,
Когда и с собой разобраться
Ты так до конца и не смог.
* * *
Приди к соловецкому камню
И скорбным молчаньем
почти
Всех тех, кто трагически
канул
Во время земного пути.
Кто притчею стал во языцех,
Клейменный позорным
клеймом,
Застигнутый быть очевидцем
Насквозь вероломных времен.
Пусть даже себе в наказанье,
Не зная, что ждет впереди,
На это святое свиданье
Хотя бы однажды приди.
* * *
А тебе уже мало что надо
От друзей, от семьи и от книг,
Остается одна лишь отрада –
Созерцать этот мир каждый
миг.
Страх за жизнь, уходящую
прочь,
За страну, что сползает
в пучину,
И никто ей не в силах помочь.
* * *
Привилегия старости –
Никуда не спешить
И выслушивать гадости
Начинающих жить.
Не бояться нисколечко
Ни друзей, ни врагов.
Становясь потихонечку
Частью трав и цветов.
