Рифма к слову «Харьков»

Я снова в нежном, чутком Харькове… Фото Евгения Лесина

Сейчас вам, поэты, может быть, повезет. Все же поэты, все мечтают сочинить поэму о Харькове. И первое, с чем сталкиваются, – подобрать к слову «Харьков» рифму. Вот о ней-то и поговорим.

Здесь многое сделано и до вас, не думайте, что никто не пытался и не ломал голову. И результат головоломки, как правило, один и тот же:

Мокроту черных верст 

отхаркав,

Полей приветствуем 

изменой –

Еще влетит впотьмах 

под Харьков,

Шипя морской осенней пеной.

Это Николай Асеев с посвященным Пастернаку, гостившему под Харьковом аж три недели в 1915-м, стихотворением «Сорвавшийся с цепей», написанном в том же году.

Или – следующий – Валентин Катаев и его экспромт, обращенный к Олеше, с которым они вместе жили в Харькове в 1921–1922-х:

Покинув надоевший Харьков,

Чтоб поскорей друзей обнять,

Я мчался тыщу верст 

отхаркав,

И вот – нахаркал здесь 

в тетрадь.

А тут недалеко и до Есенина, жившего в Харькове почти месяц в 1920-м, – и это единственное упоминание Харькова в его стихах («Песнь о великом походе», 1924):

А за Белградом,

Окол Харькова,

Кровью ярь мужиков

Перехаркана.

Ну и то же самое в двух стихотворениях двух харьковчан, Борисов, – Слуцкого («Музыка над базаром», из сборника «Время», 1959) и Чичибабина («Георгию Капустину», тоже 1959 год):

Я вырос на большом базаре, 

в Харькове,

Где только урны чистыми 

стояли,

Поскольку люди торопливо 

харкали

И никогда до урн 

не доставали.

И:

Не будет нам крова 

в Харькове,

где с боем часы стенные, –

а будет нам кровохарканье,

вражда и неврастения.

В общем, по рифмам к «Харьков» на первом месте анекдот: «Хто нахаркив?» – «Я на Харьков!» – «Вытырай давай», – и это в высшей степени справедливо: вытирайте, поэты, нахарканное и ищите новые варианты, потрудитесь. Вы же можете, когда захотите, – не брать первое попавшееся под ногами, то, что другие до вас… нахаркали.

И поэты, безусловно, могут, на то они и поэты. И у того же Асеева («Новая Украина», 1927) находим:

В воздухе пахнет

острой гарькой,

поезд подходит,

пыхтя,

под Харьков!

Замечательно. И у Чичибабина («Добро, мой город, жизнь моя!..», 1950-е):

О, сколько ждет нас доброго,

и светлого, и жаркого, –

и это очень здорово,

что мы с тобой из Харькова!

Здорово. Настолько, что можно еще разок повториться с рифмой («Проспект Ленина в Харькове», тоже 1950-е):

И в долгой ночи, окаянной 

и жаркой,

измучен железом, испытан 

огнем,

хрипел, задыхался, боролся 

наш Харьков,

а мы на войне горевали о нем…

Да, «Харьков», как видите, нормально рифмуется с прилагательными, а не только с глаголами, – причем чуть ли не с любым, «всяким», как сказал бы Слуцкий:

Мы – ребята рабочей окраины 

Харькова,

дети наших отцов,

слесарей, продавцов,

дети наших усталых 

и хмурых отцов,

в этой школе учились

и множество всякого

услыхали, познали, увидели 

в ней.

(«Моя средняя школа», сборник «Доброта дня», 1973).

Не верите, что с любым? Хотите сладенького? Да пожалуйста, его у Северянина пруд пруди, черпай лукошками:

Я снова в нежном, чутком 

Харькове,

Где снова мой поэзовечер,

Где снова триумфально-арковы

Двери домовые – навстречу.

(«Поэза о Харькове», 1915, сборник «Тост безответный», 1916).

А что там у нас с существительными, и вообще – кто на новенького?

А на новенького – кто бы вы думали – Маяковский! Что, с другой стороны, неудивительно – он же как новенький всегда, и блестит:

Смотри

и Москва и Харьков –

в Советах

правят государством

крестьянка

и кухарка.

И еще:

Где вороны

вились,

над падалью каркав,

в полотна

железных дорог

забинтованный,

столицей

гудит

украинский Харьков,

живой,

трудовой

и железобетонный.

Кто-то и скажет: «харкав» – «каркав», недалеко ушел, – а вы попробуйте. Ну, как, получилось что-то волшебное, в корне – да, в корне – отличающееся от «нахарков» придумать? А у Твардовского получилось:

Где подарком из подарков,

Как труды ни велики,

Не Ростов им был, 

не Харьков –

Населенный пункт Борки.

Поэма «Василий Тёркин» (1945) вся волшебная – как «Руслан и Людмила», возможно, вы не знали. Поэтому и все в ней так ярко и необычно, как рифма «Харьков» – «подарков»; существительная, заметьте, то есть по существу.

Или мы еще не все глагольные исчерпали? «Харкав» – «каркав» – …Бог троицу любит, а значит, ищем. И находим – у Андрея Сергеева («Сочинение», 1972):

Ночь под окнами прошаркав,

В спорах вспомнят сатану

И плюют с обрыва в Харьков,

В отраженную Луну.

Видите, как глубоко укоренилось: раз Харьков, так и харкают, плюют. Но не обидно, нет, потому что ловит себя поэт на этом укоренении и пытается его преодолеть, себя превзойти, придумать новую рифму. И вы так же – пытайтесь.

Ладно, давайте покончим с классикой – и перейдем к современникам.

Бедные современники, им ничего не осталось, все разобрано, и существительные, и прилагательные, и глаголы. Одни предлоги и междометия еще немного есть. И поэты-современники…

Нет, вы что, на самом деле думаете, что с «Харьков» срифмовали предлог? Это дело будущего. А пока – переходный период, топчемся на месте. Знаете, как это делается? А вот так – как у Андрея Добрынина («Иной еще не прибыл в Харьков…», 2000):

Иной еще не прибыл в Харьков,

А уж долдонит свысока:

«Обычный город, 

Харьков-Шмарьков,

Провинциальная тоска…»

А я скажу: «Молчи, подонок,

Возьми назад свои слова.

Ты видел харьковских 

девчонок?

Так ты их повидай сперва …

Так что и на месте, как мы убедились, топтаться можно результативно. Главное – знать где и на каком.

Вот я сейчас потоптался и придумал новую рифму. Вы хотите знать какую?

А я не скажу – топчитесь и придумывайте сами.

Вам обязательно повезет.

Харьков (Украина)