Езды до нее сто лет

Около четверти века назад, пересматривая по телевизору фильм «Подпасок с огурцом» из советского сериала «Следствие ведут ЗнаТоКи», я запомнил наизусть стихи, произнесенные с экрана персонажем в исполнении заслуженного артиста РСФСР Никиты Подгорного. Вот эти:

Есть белая звезда, Джанетта.

Если мчаться со скоростью света,

Езды до нее десять лет.

Если мчаться со скоростью света.

А есть голубая звезда, Джанетта.

Если мчаться со скоростью света,

Езды до нее сто лет.

Если мчаться со скоростью света.

Так к какой же звезде мы поедем с тобой –

К белой или к голубой?

Общедоступного Интернета в ту пору не существовало, поэтому выяснить имя автора – «одного американца», как он был аттестован в фильме, – мне долго не удавалось. Никто из моих начитанных в поэзии знакомых также не мог его распознать. Впервые в напечатанном виде эти стихи попались мне в тексте сценария «Подпаска с огурцом» Ольги и Александра Лавровых. Ссылка на автора и переводчика отсутствовала и там. Неужели сценаристы сами сочинили это, скрывшись под маской выдуманного иностранца? Или фамилия «американца» не могла быть озвучена по идеологическим причинам? Или, наконец, стихи попали к ним из неавторизованного источника? Все оказалось проще и в то же время сложнее.

Однажды я прочитал полюбившееся мне стихотворение сотруднице читального зала библиотеки Литературного института. И вдруг оно показалось ей знакомым. В следующую встречу мне была продемонстрирована переводная книга американского поэта Карла Сэндберга, в которой я увидел следующий текст (называется «Детская песенка»):

Есть голубая звезда, Джанетта,

Езды до нее пятнадцать лет,

Если мчаться со скоростью света.

И белая есть звезда, Джанетта.

Езды до нее сорок лет,

Если мчаться со скоростью света.

К какой же звезде

Мы с тобой поедем –

К голубой или белой?

Текст был, конечно, очень похож на известные мне стихи из фильма, но в то же время между ними имелись существенные разночтения, а одно носило принципиальный характер. Благодаря этой разнице поэтический шедевр превращался в нечто заурядное, если не вовсе бездарное.

Разумеется, я тотчас заглянул в оглавление книги, чтобы узнать имя переводчика. Увиденное меня озадачило. Переводчиком был Михаил Зенкевич (1886–1973) – акмеист, один из лучших поэтов русского Серебряного века, вошедший в литературу вместе с Мандельштамом, Ахматовой и Гумилевым, но в отличие от них, к сожалению, оставшийся малоизвестным. Сразу возникло предположение, что он, работая по заказу издательства и переведя стихи максимально близко к оригиналу, сделал для себя еще один, вольный перевод, который и попал в фильм.

Теперь следовало взглянуть на оригинальный текст Сэндберга (называется «Baby Toes»):

There is a blue star, Janet,

Fifteen years’ ride from us,

If we ride a hundred miles an hour.

There is a white star, Janet,

Forty years’ ride from us,

If we ride a hundred miles an hour.

Shall we ride

To the blue star

Or the white star?

Не буду вновь пытаться переводить эти стихи – укажу лишь на основные разночтения с авторизованным переводом Зенкевича. Во-первых, заглавие «Baby Toes» означает не «детскую песенку», а пальцы детских ног. Второй, более существенный момент связан с указанием скорости: у Сэндберга это сто миль в час, а вовсе не триста тысяч километров в секунду (так называемая скорость света), как у Зенкевича. Можно предположить, что переводчик прибег к преувеличению, увидев эти странные «hundred miles an hour», разогнавшись до которых (около 160 км в час) никому не удалось бы подняться в космос.

В целом оригинал произвел на меня удручающее впечатление.

Но, может быть, в английском тексте имеется какой-то подвох, скрыт некий смысл, понятный только носителям языка? За разъяснениями я обратился к моему нью-йоркскому знакомому, замечательному филологу-русисту, как раз интересующемуся подобными ребусами в поэзии. Он подтвердил мои опасения. По его образному выражению, сэндберговское стихотворение напоминает задачку из школьного учебника по арифметике.

Любопытный факт: Карл Сэндберг (1878–1967), трижды лауреат Пулитцеровской премии, в свое время был исключен из военной академии Вест-Пойнт, провалив экзамены по грамматике и математике. Его стихи, как я убедился из других переводов, выполненных лучшими русскими поэтами, мягко выражаясь, малоинтересны. Очевидная причина повышенного внимания в Советском Союзе к его персоне – «активное участие Сэндберга в профсоюзном и социалистическом движении, его сотрудничество в прогрессивных журналах».

Но вернемся к принципиальной разнице между оригинальным стихотворением и его, так сказать, официальным переводом, с одной стороны, и вольным переводом, фактически вольным переложением  с другой, кто бы ни был его автором. В «неофициальном», вольном переложении все, включая звезды, расставлено по своим местам. Сначала говорится о белой звезде, до которой со скоростью света нужно добираться десять лет. Задача не из легких, но при известном терпении осуществимая. Однако эта цель как бы обесцвечивается, становится совсем прозаичной на фоне другой, чей символ – романтичная голубая звезда: «Езды до нее сто лет». Иными словами, цель второго путешествия лежит за пределами продолжительности нормальной человеческой жизни (да ведь и не к новорожденной Джанетте обращается с вопросом автор!). Но разве возможен вообще такой выбор?

Разумеется, он возможен – для того, кто живет прежде всего духовной, а не телесной жизнью и потому не принимает смерть за конец своего существования.